Коварство и любовь - Бертрис Смолл

Одной рукой он продолжал гладить ее левую грудь. Вторая легла ей на живот. Она наблюдала за ним сквозь полуопущенные веки, чувствуя себя смущенной, но странно спокойной. Палец скользнул под покров ее интимных складок и нащупал самое чувствительное местечко. Ее ягодицы пришли в движение и начали тереться о его пах. Глухой стон слетел с губ ее мужа.

– Вы толкаете меня на неприличное поведение, – шепнула ему Нисса.

В зеркале она видела, как он улыбнулся.

– Мне нравится, когда вы ведете себя неприлично, – сказал он, покусывая мочку ее уха. – И я хочу научить вас быть очень-очень неприличной, дорогая, и уверен, что вам очень понравится. – Его язык прочертил влажную дорожку на ее шее, а палец тем временем принялся за работу.

Она хотела закрыть глаза, потому что это казалось ей слишком интимным, но он не позволил. Она видела, как неуловимо меняется выражение ее лица по мере того, как нарастает возбуждение. Она ясно читала в нем жажду страсти, и каждое новое движение наполняло ее тело томительным волнением. По его лицу она видела, что и он испытывает то же самое.

– Давайте соединимся сейчас же, – стала умолять Нисса.

– Время не пришло, – ответил он ей. Подхватил ее на руки и пошел к постели. Но положил ее на постели не вдоль, а поперек. Нисса была шокирована, но лежала, не шелохнувшись; она смотрела, как он устраивается меж ее свешивающихся раздвинутых ног. Потом его голова склонилась к ее молочно-белым бедрам, и язык начал свою игру в складках чувствительной плоти.

– Ох, нет! Нет, нет! Так нельзя! – пыталась она протестовать. Но остановить его не смогла бы – даже ради спасения собственной жизни, настолько восхитительны были ее ощущения. Но, боже, это наверняка непристойно, как же иначе? Она сгорала от стыда, но потом по ее телу начала разливаться удивительная сладость, и Нисса уже не сопротивлялась. Настал миг, когда ей казалось, что она больше не сможет выносить эту пытку. И тогда он встал перед ней, возбужденный до предела силой своего желания.

Слегка склонившись над постелью, он подтянул Ниссу вперед, пальцами лаская ее бедра и ягодицы, помогая ей расслабиться. Ласкал ее груди; потом ринулся в нее, неспешный, уверенный в себе и могучий. Ее груди налились болезненным томлением и отяжелели, но его пальцы не отпускали, едва не причиняя боль. Нисса чувствовала, как он заполняет ее изнутри; казалось, он был больше и сильнее, чем в первую ночь. Сама не понимая почему, она крепко обвила графа ногами и руками. Он вонзился в нее, и что-то похожее на стон вырвалось из ее груди. Неужели люди могут так стонать? Неужели это стонет она сама? На этот раз ей не было больно; только странное напряжение росло глубоко внутри нее, оно становилось сильнее с каждой минутой, пока ей не начало казаться, что она больше не выдержит… однако она выдержала.

– Нисса! Нисса! – выдохнул граф, уткнувшись носом в ее душистые волосы. – Господь всемогущий, любовь моя! Ни одну женщину не хотел я так страстно, как вас!

Она услышала его слова, но в следующий миг пропала, утонула в сумасшедшем водовороте цвета радуги. Он поймал ее в ловушку, и она была мотыльком, бессильным сопротивляться сокрушительному потоку страсти.

– Вариан! – выкрикнула она его имя прежде, чем воспарить к звездам и забыться в упоительном экстазе в тот самый миг, когда ее муж достиг своей желанной вершины.

Он чувствовал, как его любовный сок хлынул в ее чрево, и упал в сладком изнеможении на Ниссу, испытывая такое удовлетворение, какого никогда прежде не знал. Попытался приподнять голову, чтобы заглянуть в прекрасное лицо Ниссы. Она была бледна и, казалось, едва дышала, и вдруг медленно открыла фиалковые глаза, устремив на него пристальный взгляд.

– Я люблю вас, моя сладкая! – страстно воскликнул он, глядя на нее с величайшей нежностью.

Но Нисса расплакалась.

– Не говорите так! – умоляюще сказала она. – Я-то вас не люблю. Я вас даже не знаю! Это неправильно! Судьба сделала нас мужем и женой, но я так и не поняла, что такое любовь. Как вы можете меня любить, Вариан? Разве можно любить женщину, которой не знаешь? Такие вещи бывают лишь в старинных детских сказках. А в наши дни такого не случается, просто не может быть!

– Но я люблю вас, дорогая! Я говорил вам это вчера ночью. Нисса, я знал, что вы для меня единственная женщина на свете, уже в тот миг, как увидел вас впервые в Хэмптон-Корте! Сам не понимаю, как это! И когда мой дед герцог так холодно обещал отдать вас другому, я понял, что не могу этого допустить. Я не мог позволить кому-то другому целовать ваши сладкие губы и спахать ваше любовное поле! Вы моя, Нисса. И клянусь, что со временем научу вас любить меня в ответ.

И граф со вздохом опустил голову ей на грудь. Нисса нежно перебирала его темные волосы, гадая – неужели можно научить любви? Ее мать действительно научилась любить отца. До того, как Блейз выдали за Эдмунда Уиндхема, она вообще была с ним незнакома. А разве ее отчиму, Энтони, не пришлось держать любовь к Блейз в тайне, ведь она презирала его и обвиняла в смерти Эдмунда? Тем не менее презрение в конце концов сменилось глубокой любовью. Похоже, мир устроен именно так. Но все-таки Ниссе казалось очень странным, что Вариан полюбил ее уже в то время, когда она даже не предполагала, что он может стать ее мужем!

Вдруг Нисса поняла, что очень проголодалась, ведь она ничего не ела с раннего утра! Да и то, какой у нее был завтрак – хлеб и немного вина.

– Милорд, я умираю с голоду. А вы ели что-нибудь?

Вскочив, он поднял Ниссу и помог ей встать на ноги.

– Неужели вас не насытила моя любовь? – Он лукаво улыбнулся. – Похоже, вы очень алчная девица!

– У меня пусто в животе, сэр, – призналась она. – Моя тетя, где бы они ни поселилась, всегда умудряется организовать хороший стол. Здесь она живет уже несколько месяцев и выучила наконец кухарок готовить, как следует.

– Тогда позовем Тилли, пусть принесет нам хороший ужин, – предложил граф. – Я нахожу, что наша любовь пробуждает зверский аппетит, мадам!

– Прикройте же наготу, милорд, – сказала она ему, забираясь в постель и хорошенько закутываясь в одеяло. – Моя Тилли – хорошая девушка, и не надо ее смущать.

Граф натянул брюки, прежде чем вызвать обоих слуг. Потом отдал указания Тилли, и девушка, сделав большие глаза, бросилась в кухню за едой. Тоби получил приказание вылить воду из ванны и наполнить ее заново, для графа.

Вернулась Тилли, за ней по пятам шли две девушки с кухни. Они захихикали, когда увидела лорда де Уинтера в одних брюках, с обнаженным торсом и босого. Тилли отвесила каждой по подзатыльнику, укоризненно прикрикнув:

– Следите за своими манерами!

Она приказала им накрывать трапезу на длинном низком столе дубового дерева, который располагался под окном. Сама Тилли поставила на стол графин красного вина и кувшин пенного эля; из карманов фартука достала бокалы. Присев в реверансе перед хозяйкой и своим новым хозяином, она поспешила вытолкать за дверь смешливых девиц. Тоби, который уже закончил наполнять ванну, тоже удалился.