Коварство и любовь - Бертрис Смолл

– Желаете сначала выкупаться или поесть, милорд? – спросила Нисса.

– Вода слишком горячая, – ответил он, рассматривая приготовленное угощение. – Действительно, ваша тетя держит отличную кухню. Надеюсь, что вы, мадам, тоже овладеете этим искусством.

– Вам не придется сетовать, будто я неумелая хозяйка, милорд, – заверила его Нисса. – А ваш дом, наверное, большой и величественный?

– Нет, у меня довольно скромный дом. И я почти не жил там. Может быть, вы сочтете, что он слишком старомоден, но можете украшать и переделывать его, как захотите, Нисса. Я хочу провести остаток жизни в Уинтерхейвене – с вами и нашими детьми. Я часто думаю, как одиноко, должно быть, было в этом доме моему отцу. Женился он поздно, почти на старости лет, а потом потерял супругу, которая умерла родами. С тех пор как дед забрал меня к себе, я редко видел отца – проводил с ним лето, с конца июня до праздника урожая в начале августа. После его смерти приезжал только поохотиться, в сентябре. – Граф взял блюдо, положив себе целую гору говядины, каплуна, сырых устриц и хлеба с сыром. Сев на постель напротив Ниссы, спросил: – Хорошо, наверное, было провести детство в Риверс-Эдж? Гостеприимство вашего батюшки всем известно. И мой отец часто говорил, какой это достойный джентльмен.

– Я не помню Эдмунда Уиндхема, – тихо сказала Нисса. – Когда его убили, мне едва исполнилось два года. Единственным отцом, которого я знаю, стал мой отчим, Энтони Уиндхем. А детство в Риверс-Эдж было чудесным! Сейчас я спрашиваю сеюя, зачем вообще уехала оттуда?! У меня пять братьев, а полгода назад родились сестры-близняшки. Вряд ли узнаю их, когда мы наконец вернемся домой. Когда я уезжала ко двору, им было несколько недель от роду. У меня были пони, а потом и лошади, и, разумеется, собаки, с которыми я играла. Моей лучшей подружкой была кузина Мэри-роуз. Летом мы с ней бегали босиком, а зимой катались верхом по замерзшей реке. Впрочем, что тут такого? Обычное детство…

– Вы были окружены семьей, Нисса, – сказал граф. – Мать, отец да целая куча братьев. Поблизости еще жили тетки и двоюродные братья и сестры. Я это знаю, потому что они были и нашими соседями, как и ваши дед и бабка. Дорогая, вам несказанно повезло с родственниками!

– Вам было очень одиноко, Вариан? – спросила Нисса.

Она вдруг поняла, как тяжело, должно быть, ему приходилось; потерявший мать малыш, который попал в руки рвущегося к власти деда. Герцог не способен на любовь, да и времени на подобную глупость у него не было. Герцога Томаса бросила даже герцогиня, которая всегда отзывалась о нем весьма нелестно.

– Одиноко? – Подумав немного, Вариан кивнул: – Да, Нисса, мне было одиноко. Люди никогда не считали меня сыном и наследником графа Марча. Я всегда был сыном незаконнорожденной дочери герцога Норфолка. Но, с другой стороны, детство, проведенное в тени всемогущего деда, было отличной школой. На то, чтобы жалеть себя, у меня просто не было времени. Он человек суровый, моя дорогая, но достоин восхищения. Понимаю, что ничего не значу для него. Я не люблю игр, в которые он играет, и ему это известно. Теперь, когда я обзавелся супругой, пора возвращаться в Уинтерхейвен и заниматься своей жизнью. Поместье огромное, и в последнее время им управляли не самым надлежащим образом. У меня будет дел по горло. – Граф взглянул на Ниссу. – Вы ничего не едите, – заметил он. – А вам понадобятся силы, любовь моя. Вчера ночью я вас щадил, но теперь не намерен давать вам спуску.

– Вот почему вы глотаете одну устрицу за другой? – спросила она. – Я довольно долго пробыла при дворе и слышала об их чудесном свойстве восстанавливать силы. Это правда, милорд?

Он лукаво улыбнулся.

– Вскоре сами увидите, мадам. И советую вам тоже набить живот – пока есть такая возможность.

Она сбросила одеяло, соскользнула с постели и нагая подошла к столику, где стоял поднос с едой. Улыбнулась про себя, услышав за спиной судорожный вздох – оказалось, что она так легко может управлять его желаниями! Нисса положила на тарелку кусок каплуна, тушеный артишок и ломоть хлеба с маслом. Поставив тарелку на широкий подоконник, повернулась к графу спиной и невинным тоном спросила:

– Вина или эля, милорд? Тилли принесла и то, и другое.

– Эль, – сдавленно откликнулся он. Господи, как она была соблазнительна! И прекрасно сознавала свою силу. Ему вдруг захотелось рассмеяться.

Наполнив бокал, Нисса поднесла его графу.

– Кажется, мне еще ни разу не подавала еду обнаженная женщина, – усмехнулся он. – Мадам, может быть, вы всегда будете кормить меня вот так?

– Если вам будет угодно, милорд, – с притворной скромностью ответила она.

– Поешьте же, Нисса. Я почти покончил со своим ужином, и во мне пробуждается иной аппетит, который я намерен удовлетворить в самое ближайшее время.

– Сначала вы должны выкупаться, – напомнила она, вонзая зубы в кусочек куриной грудки.

– Только если вы сами меня выкупаете, – поддразнил он. – Всегда мечтал о супруге, которая станет меня купать. А потом я выкупаю вас.

– Вы забываете, сэр, что я уже мылась, – с улыбкой возразила она.

Ниссе очень нравилась его манера ее подначивать. Она даже не догадывалась, что мужчина и женщина могут так очаровательно пикироваться друг с другом. Покончив с грудкой каплуна, она облизала пальцы, прежде чем взять ломоть хлеба. Не спеша, с помощью большого пальца намазала хлеб маслом, потом откусила. Оказывается, мужчины что мальчишки: так же обожают всякие игры! Впрочем, мужские игры куда опасней – и восхитительнее в то же время! Покончив с хлебом, Нисса поднялась, чтобы налить себе вина. Она чувствовала взгляд графа. Это очень возбуждало и немного пугало. Наверное, зря она вела себя столь смело; следовало все же завернуться в одеяло. Она принялась нервно ощипывать листочки артишока.

Какая восхитительная женщина, думал между тем Вариан. Нисса. Его жена. Ему просто не верилось. Еще и дня не прошло с тех пор, как они женаты, а он хотел ее сильнее, чем прежде. Она околдовала и очаровала его; покорила не только красотой, но и мудростью, и готовностью рассмеяться в любую минуту, и – чувственностью. Он не знал, что бывают женщины, в которых счастливо сочетаются эти столь разные качества. С другой стороны, грустно подумал он, что вообще знал он о женщинах кроме того, что женское тело прекрасно? Можно сказать, он так же мало знал женщин, как Нисса мало знала мужчин. Значит, им обоим предстоит чудесное время узнавания друг друга. Интересно, получил бы он Ниссу, если бы Томас Говард догадался, какой прекрасный дар собирается преподнести внуку? Герцог не отличался щедростью даже по отношению к тем, кого любил, а таких было мало, очень мало…

– Я готова вас выкупать, милорд, – нарушил тишину голос Ниссы. Но по ее глазам он понял, как она нервничает.

Медленно поднявшись, Вариан сбросил брюки. Улыбнулся, заметив, как покраснела его жена. Просто очаровательно, что она еще сохранила способность краснеть, если вспомнить, с каким пылом предавались они забавам Эроса прошлой ночью. Затем она нагнулась, чтобы проверить, насколько горяча вода, и он почувствовал, что начинает возбуждаться. Он попытался сдержать свой пыл, сумев пробормотать: