Юджин - повелитель времени. Книга 5. Любовные чары - Гай Юлий Орловский

— Помощь, — заверил я. — Спасибо.

Он сказал уважительно:

—Ты воин. Ты воюешь за свои убеждения.

—За наши, — поправил я строго. — Они же и обще­человеческие!..

Он кивнул, подошел к двери и, приоткрыв, крикнул в коридор:

— Муса, Джамиль!..

В комнату вбежали двое таких же с короткими чер­ными бородками, крупноглазые, чем-то похожие на Усмана, словно братья, хотя нам и китайцы все еще на одно лицо.

Он кивнул в мою сторону.

— Доставьте этого в комнату заложников. В безопас­ности. Но дальше... до особого распоряжения.

Один уточнил:

—Под охрану Каддара?

—Да, — ответил он. — Дальше отвечает Кадцар. Я к его заложникам добавил еще одного, только и всего...

Научно-исследовательский центр строили с разма­хом, я ощутил его величие, когда меня вели по залам. А еще сразу со всеми мерами безопасности, причем не столько от вторжения извне, как от воровства самими сотрудниками. Сеть только локальная, беспроводной нет, а самое наглядное — внешняя стена без единой двери, не считая входа, а здание такое, что в нем поме­стится небольшой город.

У одной из дверей двое охранников, автоматы ство­лами вниз, лениво беседуют, хотя по сторонам погля­дывают достаточно настороженно, однако с той беспеч­ной веселостью людей, абсолютно уверенных в своей правоте, за следование которой в конце концов будут вознаграждены десятками гурий.

В нашу сторону посмотрели с интересом, Муса ска­зал издали:

— Принимайте еще одного. Джамиль уточнил:

— Он сам пришел.

Один из охранников спросил в удивлении:

— Тогда... почему?

— Он жаждет разделить казнь с единоверцами, —объяснил Джамиль. — Так угодно Аллаху.

Охранники посмотрели на меня с уважением, один отдал воинский салют, второй с почтением, но молча распахнул передо мной дверь: воины Аллаха не задают лишних вопросов.

— Хорошо. Пусть входит.

Я переступил порог, оглядывая быстро зал и массу сидящих на полу заложников, здесь их больше сотни, а это нехорошо. Нужно будет вскоре кормить, водить в туалет... или расстрелять, чтобы избавить себя от лиш­них хлопот. Это же франки, чего их жалеть.

Дверь за мною захлопнулась, я пошел неспешно, всматриваясь в заложников и стараясь угадать, кто здесь нужен мне, точнее, руководству. Вряд ли увижу их сра­зу, такие люди обязаны быть как можно неприметнее для всех. Хотя, кажется, вон в той кучке сидящих вижу знакомое лицо. Кажется, это та самая Параска Корбут, чье фото мне показывал Лощиц.

Более несчастных и запуганных людей я еще не видел, скрючились под стеной, стараются стать мень­ше в размерах, хотя половина из них толстяки и тол­стухи с объемными жопами и свисающими до колен животами.

На меня посмотрели с испугом, что и понятно, я не выгляжу жалким и напуганным. Для них это признак, что приближается один из захватчиков, а я не могу же объяснять, что благородному глерду недостойно выка­зывать страхи, это роднит с животным или демократом,

те и другие искренни, а глерд не имеет права на такое искреннее признание животной сути человека.

— Привет, — сказал я громко, — у вас тут уютно. И женщины... в смысле, особи красивые. Меня взяли только что, я новенький. Здесь вводят в курс дела или мне самому?

Никто не ответил, каждый страшится сделать лиш­нее движение, хотя в помещении никого, кроме залож­ников.

Я сам взял стул и сел возле одного, что показался меньше других раздавленным адреналинящим приклю­чением.

— А чего на полу? — поинтересовался я. — Так ро­мантичнее?

Он ответил, едва шевеля губами:

—Всем велели сесть на пол у стены.

—Это было давно, — ответил я, — хотя чего я буду менять ваши вкусы?.. Вам так нравится, острые ощуще­ния... Здесь, как я вижу, вся верхушка... Вон тот гене­ральный, верно?

Он шепнул:

—Да. А рядом с ним его два заместителя.

—Хозяина здесь нет, — пробормотал я, — что и по­нятно... А вон та женщина?

—Ганселла?.. Она из отдела сбыта.

—Понятно... А вот та?.. А та?..

Он что-то ощутил в моих настойчивых расспросах, на­чал отвечать охотнее, с какой-то истерической надеждой в голосе, я для проформы спросил и о мужчинах, а когда он назвал имя Параски, я оглядел ее критически.

— А она вообще-то ничего... Кто бы подумал, жен­щины-ученые обязаны быть странными, чтобы... ну, понятно, да?..

Он ответил кисло:

— Да из нее такой ученый, что она может быть даже красивее.

Я хохотнул.

— Ого! Тогда пойду знакомиться.

Когда шел к этой самой Параске, чувствовал на спи­не его полный надежды взгляд, но не оглянулся, потом бесцеремонно сел рядом с этой Параской, отпихнув что-то серое типа менеджера средней руки.

— Параска, — сказал я, — я Юджин, рад познако­миться.

Она покосилась на меня с некоторой неприязнью.

—А чего тут радоваться?

—Я вообще человек радостный, — сообщил я. — И приношу радость. Вы как насчет того, чтобы отсюда как бы освободиться?

Она дернулась.

— Это что еще за шутки?

Я сказал тихонько:

— Да ладно вам, дамочка. А если меня нарочито за вами послали?.. У вас же есть что-то запрятанное в коф­точке ценное?.. Я имею в виду, конечно, не сиськи, хотя они у вас весьма даже увесистые. Я еще не щупал, но уже представляю... Украинская природа, верно? Так есть у вас нечто?

Она воровато посмотрела по сторонам.

—Не знаю, о чем вы.

—Мне Юрий Лощиц сказал, — шепнул я. — Хоть вы и не в верхнем эшелоне, но доступ у вас некий имеется. Не буду спрашивать какой, мы же взрослые.

Она нервно дернулась.

—Лощиц? Это кто?

—Не прикидывайтесь, — сказал я. — Это я должен спрашивать, та вы или не та.

Она посмотрела настороженно.

— Да, я Параска Корбут, работаю в этой компании пятнадцать лет. Сперва в Тегеране, там было иранское отделение нашего института, в Иране очень хорошо с высококвалифицированными кадрами, но, когда власть захватили экстремисты, к нам ворвались эти бородатые радикалы...

Ее плечи зябко передернулись.

—Тяжело было? — спросил я сочувствующе.

—Еще как, — ответила она убитым голосом. — В це­лях безопасности меня часто перевозили с места на ме­сто. Везде насиловали по три-четыре человека, но это пустяки, это мне даже нравилось, а вот то, что нет туа­летной бумаги, а только вода в кувшине, — это бесит и сейчас.