Охотящиеся в ночи - Яна Алексеева

Висс, следователь-русал, засучив рукава и вооружившись длинным тонким стилетом с матово поблескивающими, исчерканными ромбовидным узором гранями, принялся возводить из полупрозрачных линий какую-то схему. Посматривая на кровавую неразборчивую проекцию, повисшую рядом, между ладонями помощника, он кончиком лезвия касался большого кристалла в центре стола и медленно, осторожно вытягивал из него нити белесой паутины. Фиксируя легкими касаниями параллели и перпендикуляры, не глядя, дернул за рукав подошедшего ближе Тернова. Тот задумчиво прижал пальцами сизое прямоугольное основание, не давая ему свернуться. А Висс продолжил возводить что-то, напоминающее сплюснутый неровный куб.

Довольно быстро рисунок обрел знакомые очертания небольшой каюты-гостиной. Красными точками русал обозначил расположение тел. Пока все совпадает с тем, что рассказал мне Сев.

Ритуал Объединения Наследия проводят как минимум над шестью существами, каждый из которых хотя бы на четверть не человек. Только в том случае, если жертвами являются смески, неинициированные полукровки и магически одаренные люди, даже со спящими способностями, возможен сбор силы, пусть и столь жестоким образом.

Ага. В центре — тело Натальи Бышевой, на потолке зафиксирован в позе звезды мальчишка Михаил Релье… Интересно, будут ли проводить генетическую экспертизу? Ведь эти двое тоже как минимум смески. Из каких родов?.. Надо бы спросить у их родителей. И как эти ребята сошлись с младшими наследниками русалов и магом, которые в город прибыли от силы два дня назад?

Вопросики у меня…

Еще двое распяты на стенах, остальные разложены на полу по обе стороны от тела Натальи. Раз она лежит в центре, значит, силу сливали через нее.

Шесть фигурок, на которых ярко-желтыми линиями прочерчены нанесенные на тела ритуальные раны. Перерезанные горла, вспоротые животы, потом отделенные от тел руки и ноги, и кровь, кровь, яркими струями выстраивающаяся в сложные сдвоенные шестилучевые звезды, рассекающие пространство на мелкие кусочки вместе с плотью жертв.

Инициатор ритуала находился в центре каюты, над телом главной жертвы. Перед условной черно-белой фигуркой, похожей на детский рисунок, пульсирует мохнатый комок вытянутых из молодых нелюдей сил. Краткая вспышка света, пронзительный свистящий звук, и кровь расплескивается по всем полупрозрачным поверхностям, часть ее попадает в соседнюю каюту, спаленку.

Ну вот, кажется, реконструкция совпала с тем, что мне рассказывал Сев. Можно, наверное, убираться отсюда.

Глава конклава, посматривая в книгу, явно сравнивал результаты с описанием. Довольно кивнув, он поймал за руку все так же нарезающего круги Мельникова:

— Успокойтесь, Кириэл, и обратите внимание на что-то иное, кроме истерик вашего поверенного.

Кирилл Сергеевич остановился, вздернув голову:

— Что еще?

— Смотрите. — Ирни развернул главу Азовского анклава лицом к проекции, которая продолжала изменяться.

Я встала, подходя ближе. Интересно. Пригубив бокал, притиснулась вплотную к следователю, ловко дирижирующему стилетом.

Сияние виртуальной силы угасло, поглощенное телом убийцы. Фигурка сделала странный жест руками, будто заворачивая что-то в мешок. Ошметки жертв, мгновенно отделенные от стен и запакованные в прозрачные шарообразные коконы, взлетели и вереницей выскользнули в узкий дверной проем. На миг зависли на палубе, затем поверх ступеней скользнули в рубку, где и шмякнулись на пол. Убийца же аккуратно поднял почти целое тело девушки, Натальи, и выплыл наружу, не касаясь пола. Отнес ее наверх и растворился в воздухе.

Тишину, воцарившуюся в помещении, не нарушало даже дыхание. Все, кто наблюдал за реконструкцией, буквально застыли, объятые холодом. Медленно спускался с потолка туман, где-то далеко-далеко, у барной стойки, позвякивала бокалами Танцующая.

Спустя миг встрепенулся Висс, вытаскивая из-за чуть заостренного уха ручку и начиная что-то быстро-быстро строчить на чистом листе бумаги. Заглянув через плечо и пропустив многоэтажные рунические формулы концентрации и конвертирования энергии, я вчиталась в текст вывода.

«Небрежное расходование полученной силы, с коэффициентом потери при усвоении — до 30 % и до 40 % — на транспортировку тел и заметание следов. Возможно, повышение энергетического уровня не было главной целью проведенного ритуала».

М-да? А что тогда было главной целью?

Вопрос я озвучила. Совершенно машинально, но Висс обернулся и ответил:

— Собственно убийство. И лишение наследия.

— Вот интересно, что за наследие было у Бышевой и Релье? — философски вопросила я потолок, касаясь руки Висса. — Я ими займусь. Поговорю. Все равно глава конклава не позволит мне допросить своих гостей.

— Очень разумное решение, — пропел над ухом глубокий голос.

— Господин Ирни, — обернувшись, улыбкой ответила я на недружественный оскал высшего, заглянула в книгу, раскрытую на странице, демонстрирующей схему только что воспроизведенного действа, — а это действительно единственный ритуал такого рода, во время которого надо петь?

— Да, он действительно был создан одним из высших русалов для повышения уровня силы подданных, — ответил на завуалированный вопрос глава. — Но разве вы знакомы с другими… хм, процессами, отнимающими суть и силу?

— О да… Карающие, знаете ли, очень их любят, — хмыкнула я. И кивнула замершим рядом мужчинам: — Господин Мельников, господин Тернов… — И через стол: — Господин Северян… Мое почтение.

После чего направилась к выходу, спиной ощущая два десятка сосредоточенных взглядов. Русал, Карающие, оборотень, альвы и эльфы.

Между прочим, где все маги, включая господина Свертхальде? И кто-нибудь догадался его проверить? Вдруг он тоже мертв?

Я обернулась:

— А господин протектор где? Мне вообще-то хотелось бы с ним пообщаться.

Хм, а все присутствующие неожиданно недоуменно переглянулись. Тревожный шепоток обежал веранду, Карающие в надежде обрести врага слегка воспрянули, но подозрение не успело четко оформиться, как подал голос оборотень, скинувший с себя отводящие внимание чары.

— Он этой ночью занят. Отзвонился еще днем. Господин Ирни, — чуть укоризненно напомнил он русалу, — сегодня день традиционного родового поискового ритуала…

Не дослушав пространные объяснения, излагаемые густым сочным басом, я нырнула в ночь. Мне показались неинтересными расклады в этом городском пасьянсе, почему-то больше заботили другие карты. Мелочь, отброшенная высшими за ненадобностью. Тихий голосок предчувствия погнал меня на улицу.

Душная сухая ночь приняла меня, скрывая от взглядов случайных прохожих. Нет, все же этому пеклу я сто раз предпочитаю сумрачную морось поздней столичной осени. Передернувшись, я неторопливо порысила в сторону дома, потерявшего одну из своих обитательниц. Путь оказался не таким уж близким.

Между непривычно низкими, кирпичными и оштукатуренными домами с колоннами и карнизами, по высохшей, хрустящей траве, через мост, под которым тянулись вдаль линии рельсов, пыхтел, обдавая вонючим дымом опоры, старый тепловоз. И вверх, вверх, вверх, вдоль широкого пустого проспекта, мимо длинных многоэтажек и маленьких частных домишек, пустырей и трамвайных путей. Свернув у недостроенной высотки в старые дворы, я долго кружила среди совершенно одинаковых корпусов пятиэтажек, выискивая нужную. Неуютные пыльные площадки, заросшие полынью, кустистые вишни и абрикосы, а также толстые тополя освещались редкими фонарями. Под тусклыми лампочками мельтешили сотни насекомых. Отмахиваясь от комаров, нудно зудящих над ухом, я продралась через вишневые заросли и вывалилась на растрескавшуюся асфальтовую тропку. На выщербленной кирпичной стене красовались нужные цифры. Обогнув угол, вышла к подъездам.