Миссис Макгинти с жизнью рассталась - Агата Кристи

Как всем вам известно – кто-то из вас присутствовал при этомлично, остальные узнали от очевидцев, – я показал эти четыре фотографии в домемиссис Апуорд. Я заметил, что в глазах миссис Апуорд мелькнула искоркаудивления – она явно кого-то узнала, – и не преминул сказать ей об этом. Ейпришлось признаться, что так оно и есть. Она видела одну из этих фотографий,только не помнит где, – так она сказала. Когда я спросил, о какой фотографииидет речь, она указала на маленькую Лили Гэмбол. Но это, позвольте вамсообщить, было неправдой. По каким-то своим соображениям миссис Апуорд решилапока не обнародовать свое открытие. И показала не на ту фотографию, чтобыотделаться от меня. Но одного человека она не могла обмануть – убийцу. Одинчеловек точно знал, какую именно фотографию узнала миссис Апуорд. Я не будуходить вокруг да около – речь идет о фотографии Евы Кейн, женщины, которая быласоучастницей, жертвой, а может быть, и вдохновительницей в нашумевшем делеКрейга.

Назавтра вечером миссис Апуорд была убита. Причина убийствата же, что и в случае с миссис Макгинти. Обе они высунулись – и их постиглаодна участь.

Незадолго до смерти миссис Апуорд в квартирах трех женщинзазвонил телефон. Миссис Карпентер, миссис Рендел и мисс Хендерсон получилиприглашение навестить вечером миссис Апуорд. У ее служанки был выходной, аРобин Апуорд вместе с миссис Оливер отправились в Калленки. Логичнопредположить, что с каждой из этих трех дам она хотела поговорить наедине.

Но зачем говорить с тремя? Знала ли миссис Апуорд, где онавидела фотографию Евы Кейн? Или только знала, что видела где-то, а где именно –не помнила? Было ли у этих женщин что-то общее? Пожалуй, ничего, кромевозраста. Каждой из них приблизительно около тридцати.

Наверное, все вы читали статью в «Санди компэниэн». Там естьсентиментальные строчки о дочери Евы Кейн, выросшей в счастливом неведении. Посвоему возрасту каждая из женщин, приглашенных миссис Апуорд, вполне могла бытьдочерью Евы Кейн.

Сказанное позволяет предположить, что в Бродхинни живетмолодая женщина, дочь знаменитого убийцы Крейга и его любовницы Евы Кейн, можнопредположить и другое – женщина эта пойдет на все, чтобы сохранить своюродословную в тайне. Даже на убийство – на два убийства. Ведь когда миссисАпуорд нашли мертвой, на столе стояли две чашки из-под кофе, из обеих явнопили, и на чашке гостя оказались слабые следы помады.

Вернемся к трем женщинам, получившим в тот вечер приглашениенавестить миссис Апуорд. Миссис Карпентер говорит, что решила в Лэбернемс неходить. Миссис Рендел собиралась пойти, но заснула в кресле. Мисс Хендерсонпошла в Лэбернемс, но в доме не было света, достучаться она не смогла и потомувернулась домой.

Так утверждают сами эти женщины, но есть факты, которыепротиворечат сказанному. Во-первых, имеется вторая чашка со следами помады наней, во-вторых, у нас есть свидетельница, работница почты Эдна, и она твердозаявляет, что видела, как в дом входила светловолосая женщина. В-третьих, вдоме пахло духами – дорогими и экзотическими, какими из названных дампользуется только миссис Карпентер.

Тут повествование было прервано. Ив Карпентер выкрикнула:

– Это ложь! Злонамеренная и жестокая ложь! Это была не я!Меня там и близко не было. Гай, что ты сидишь и молчишь, когда на меня такгнусно клевещут?

Гай Карпентер побелел от гнева.

– Позвольте напомнить вам, месье Пуаро, что за клевету можнопойти под суд, и все сидящие здесь – свидетели.

– Я сказал лишь, что ваша жена пользуется определеннымсортом духов и определенным сортом помады, если на то пошло – где же здеськлевета?

– Это чушь! – воскликнула Ив. – Полная чушь! Мои духи таммог разбрызгать кто угодно.

Пуаро неожиданно одарил ее сияющей улыбкой.

– Вот именно! Кто угодно. Не очень изящный ход, но вполнеочевидный. Неуклюжий и прямолинейный. Столь неуклюжий, что был достигнут результат,обратный желаемому, – таково мое личное мнение. Скажу больше. Этот ход дал мне,как говорится, пищу для размышлений. Да, пищу для размышлений.

Итак, запах духов и следы помады на чашке. Но удалить помадус чашки – дело простое, уверяю вас, следы помады уничтожаются очень легко.Кстати, чашки можно было вообще унести и вымыть. Почему бы нет? В доме – нидуши. Но сделано это не было. Возникает вопрос: почему? И вот до чего ядодумался: меня пытаются убедить, что это дело рук женщины, что убийство совершилаженщина. Я стал размышлять о телефонных звонках трем женщинам – всем тремприглашение было передано! Ни одна из них не говорила с миссис Апуорд лично.Так, может быть, спросил я себя, им звонила вовсе не миссис Апуорд? А кто-тодругой, кто очень хотел вовлечь в это преступление женщину – причем любую? Яопять спросил себя: почему? И нашел только один ответ – миссис Апуорд былаубита не женщиной, ее убил мужчина.

Он оглядел аудиторию. Все сидели не шелохнувшись. Лишь двоекак-то выразили свое отношение к его словам.

Ив Карпентер с облегчением перевела дух:

– Теперь вы говорите дело!

А миссис Оливер, энергично закивав головой, сказала:

– Разумеется.

– К какому же выводу я пришел? Обе женщины – и миссисАпуорд, и миссис Макгинти – были убиты мужчиной! Но кем именно? Причинаубийства одна и та же – узнанная фотография. Кому она принадлежала? Это первыйвопрос. И почему хранилась? На второй вопрос ответить, пожалуй, несложно.Допустим, поначалу она хранилась из сентиментальности. После того как миссисМакгинти была… устранена, убийца решил, что уничтожать фотографию вроде бы инезачем. А вот после второго убийства… Тут уже было ясно, что убийство и фотографиясвязаны напрямую. Хранить ее теперь опасно. Поэтому, вы со мной согласитесь,фотографию надо немедленно уничтожить.

Он оглядел собравшихся, и все закивали головами.

– Однако фотография не была уничтожена! Нет, не была! Мнеэто точно известно, потому что я ее нашел. Нашел несколько дней назад. В этомсамом доме. В ящике комода, что стоит у стены. Вот она.

Он извлек из кармана выцветшую фотографию девушки с жеманнойулыбкой. В руках – розы.

– Да, – сказал Пуаро. – Это Ева Кейн. На обороте – карандашнаянадпись. Два слова. Сказать, что там написано? «Моя мама…»

Глаза его, строгие и обвиняющие, остановились на МоринСаммерхейз. Она откинула волосы со лба и, пораженная, уставилась на неговытаращенными глазами.

– Не понимаю… У меня никогда…

– Конечно, миссис Саммерхейз, не понимаете. Сохранитьфотографию после второго убийства – тут могли быть только две причины. Первая –сентиментальность самого невинного свойства. У вас – подчеркиваю, у вас –чувства вины не было, вот вы и сохранили фотографию. Вы как-то сами сказали вдоме миссис Карпентер, что были приемным ребенком. Думаю, вы никогда не знали,каково было имя вашей настоящей матери. Но это знал кто-то другой. Кто-то, длякого семья – нечто незыблемое, предмет гордости, и гордость эта заставляет егожить в доме своих предков, он гордится ими, гордится своей родословной. Человекэтот скорее умрет, чем позволит миру – и собственным детям – узнать, что МоринСаммерхейз – дочь убийцы Крейга и Евы Кейн. Человек этот, повторяю, скорееумрет. Только что даст его смерть? И вот вам серьезнейший мотив для убийства.