Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

Обед, поданный на круглом столике у камина,состоял из супа и пирога с голубятиной и, будучи полит бутылкой доброго вина,послужил отличнейшей смазкой для механизмов мистера Панкса. А когда Артур,вооружась азиатским чубуком, предложил другой такой же чубук мистеру Панксу,последний почувствовал себя на верху блаженства.

Некоторое время они курили молча, и мистерПанкс напоминал паровое судно в благоприятную погоду — когда небо ясно, мореспокойно и дует попутный ветер. Он первый прервал молчание, заметив:

— Да, вот именно. Помещение капиталов. Кленнэмснова взглянул на него вопросительно, но сказал только:

— А-а!

— Я возвращаюсь к давешнему разговору, —пояснил Панкс.

— Да, я вижу, что вы к нему возвращаетесь, —отозвался Кленнэм, в душе недоумевая по этому поводу.

— Стало быть, странно, что горячка не миноваладаже маленького Альтро, а? — спросил Панкс, пуская клубы дыма. — Так, кажется,вы сказали?

— Да, я это говорил.

— Ага! Но ведь все Подворье охвачено этойгорячкой! Ведь куда бы я ни пришел за квартирной платой, всюду мне твердят однои то же. Есть ли деньги, нет ли денег, у всех один разговор: Мердл, Мердл,Мердл. Только и слышно, что Мердл.

— Как легко распространяется подобная зараза,просто удивительно, — заметил Артур.

— В самом деле, — отозвался Панкс.Минуту-другую он попыхивал трубкой, но не столь ровно и бесперебойно, как можнобыло бы ожидать после недавней смазки, затем добавил: — Тем более что они ведьничего в этом не смыслят.

— Ровно ничего, — подтвердил Кленнэм.

— Ровнехонько ничего! — воскликнул Панкс. —Цифры для них китайская грамота. Денежные дела и подавно. — Никаких расчетовони не делали. Ни в чем толком не разбирались, сэр!

— А если бы разобрались… — начал было Кленнэм,но тут же осекся, ибо мистер Панкс, не меняя выражения лица, издал звук, передкоторым все доселе известные усилия его носоглотки и бронхов показалисьничтожными.

— Если бы разобрались? — повторил Панкс, какбы ожидая продолжения.

— Вы, кажется, что-то… сказали? — переспросилАртур, не зная, как назвать то, что он слышал.

— Ничуть не бывало, — возразил Панкс. — Поканичего не говорил. Скажу, может быть, после. Если бы разобрались?

— Если бы разобрались, — сказал Кленнэм,несколько озадаченный тоном друга, — вероятно, они вели бы себя умнее.

— Вот как, мистер Кленнэм! — подхватил Панкс стакой поспешностью, как будто с самого начала разговора начинен был порохом итолько дожидался случая выпалить. — А ведь они правы, между прочим. Они дажесами не знают, насколько они правы.

— Правы в том, что, подобно Кавалетто,увлечены спекуляциями мистера Мердла?

— Совершенно верно, сэр, — отвечал Панкс. — Яэтим вопросом занимался. Я делал расчеты. Я разобрался во всем. Дело верное. —Отведя душу этим высказыванием, мистер Панкс затянулся на всю глубину своихлегких и медленно выпустил дым, устремив на Кленнэма упорный имногозначительный взгляд.

В эту минуту мистер Панкс уже представлялопасность для окружающих, как переносчик заразы. Ведь таким способом ираспространяются подобные болезни; так, незаметно, и возникает эпидемия.

— Уж не хотите ли вы сказать, мой добрыйПанкс, — взволнованно спросил Кленнэм, — что решились бы, например, вложитьсвою тысячу фунтов в одно из этих предприятий? — Разумеется, — отвечал Панкс. —Я уже это сделал, сэр.

Мистер Панкс снова глубоко затянулся, сновамедленно выпустил дым, снова многозначительно посмотрел на Кленнэма.

— Повторяю вам, мистер Кленнэм, я этимвопросом занимался, — сказал Панкс. — У этого человека неограниченныевозможности — колоссальный капитал — поддержка правительства. Надежней егопредприятий не найдешь. Верное дело. Никакого риска.

— Ну, признаюсь, — сказал Кленнэм, внимательнопоглядев на него, а потом столь же внимательно уставившись в пламя камина. —Удивили вы меня!

— Ба! — возразил Панкс. — Удивляться тутнечему, сэр. Я бы и вам посоветовал сделать то же. Право, взяли бы с меня пример.

При каких обстоятельствах мистер Панксподхватил заразу, было так же трудно объяснить, как если бы речь шла о самойобыкновенной лихорадке. Такие болезни сходны с некоторыми телесными недугами;людской порок способствует их зарождению, людское невежество дает им разрастисьв эпидемию, жертвами которой становятся люди, чуждые и пороку и невежеству.Подобным человеком был для Кленнэма мистер Панкс, и потому, где бы ни заразилсяон сам, зараза, исходя от него, становилась еще опаснее.

— И вы, Панкс, в самом деле поместили своютысячу фунтов подобным образом? — Кленнэм уже употреблял выражение своегособеседника.

— Именно, сэр, — задорно отвечал мистер Панкс,выпуская новое облако дыма. — А будь у меня десять тысяч, поместил бы десять.

Две думы камнем лежали у Кленнэма на душе вэтот вечер; одна касалась несбывшихся надежд его компаньона, другая — того, чтоон слышал и видел в доме матери. Сейчас, очутившись в обществе друга, которыйвполне заслуживал его доверия, он захотел поделиться с ним сперва одной, апотом и другой — и обе очень быстро привели его вновь к прежнему предметубеседы.

Случилось это весьма просто. Оставив разговоро капиталах и их помещении, Кленнэм немного помолчал, глядя в огонь сквозь дымсвоей трубки, а затем стал рассказывать Панксу, как и почему ему приходитсяиметь дело с великим государственным учреждением, именуемым МинистерствомВолокиты.

— Тяжело это было Дойсу, да и сейчас тяжело, —закончил он свой рассказ с той глубокой грустью, которую всегда вызывала в немэта тема.

— Еще бы не тяжело, — согласился Панкс. — Новедь его дело в ваших руках?

— Как так?

— Вы занимаетесь денежной сторонойпредприятия?

— Да, и стараюсь делать это как можноразумнее.

— Сделайте самое разумное, что в ваших силах,— сказал Панкс. — Вознаградите его за все труды и разочарования. Не дайте емуупустить то, что сейчас само идет в руки. Ведь он, скромный труженик, весьушедший в свою работу, об этом не подумает. Вы должны думать за него.