Эовин. Выбор воительницы - Эльвира Цайсслер

сильными и подвижными, а заодно чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Эовин приступила к утренней тренировке. После этого она, как могла, вымылась в журчавшем неподалеку ручье и тщательно расчесала пальцами влажные волосы. Улыбаясь собственному тщеславию, она отправилась в обратный путь и уже издалека услышала, как Фируниан возится с костром.

Когда Эовин вышла на поляну, он внимательно осмотрел ее, и бирюзовые зрачки заметно расширились.

– Как спалось? – поинтересовалась она, резко откинув влажные волосы назад.

– Где мой кинжал? – прорычал он вместо ответа.

Она вытащила оружие из-за пояса и бросила на землю на расстоянии метра от ульфаратца, так что лезвие вонзилось в мягкую землю, а потом насмешливо заметила:

– Надо следить за своими игрушками.

– И давно ты не спишь? – Снова занявшись костром, он старался говорить небрежно, как будто делает одолжение, но Эовин все равно уловила напряжение в голосе.

– Некоторое время. – Она усмехнулась. – Разглядывать полуголого мужчину показалось мне скучным, вот и решила провести время с пользой.

На челюсти Фируниана заиграли желваки. Может, это был секрет ульфаратцев, их уязвимое место? И они не желали, чтобы люди об этом знали?

– Тебе не стоит этого стыдиться, я уверена, что время от времени это случается со всеми ульфаратцами, – поддразнила Эовин.

Он смиренно покачал головой и заметно расслабился.

– Дерзкое замечание для человека, который не способен трансформироваться даже на пять минут.

– Зато я хороша в чем-то другом, – пожала плечами Эовин и поднесла к огню сырой шампур, чтобы снова поджарить мясо.

– Видимо, я должен поверить тебе на слово.

Эовин бросила на него удивленный взгляд. Он снова пошутил. Внезапно пришло осознание, что Фируниан был единственным человеком, которого она знала при дворе правителя Ульфарата. Единственным, кто проявил хотя бы каплю доброжелательности, пусть даже только из-за преданности ее матери.

Он с таким теплом и благодарностью вспоминал о Кайлани! О правителе же говорил совершенно другим тоном. Тем не менее Фируниан служил и повиновался ему.

– А расскажи-ка мне побольше об Ирионе, – вдруг попросила она. – Какой он вообще? У вас абсолютная монархия или он должен отчитываться перед советом? Вы сами выбираете, что делать, где и как жить, или за вас решают?

Фируниан поднял глаза.

– Что-то многовато вопросов.

– Мне любопытно, только и всего.

– Тебе страшно, – фыркнул он.

– Мне нравится узнавать что-то новое, – заявила Эовин, запихивая в рот кусок мяса.

Фируниан последовал ее примеру.

– В принципе, у нас все как у всех, – прожевав, пояснил он. – Есть законы, которым подчиняется народ. Ну а каждый живет так, как считает нужным.

– А люди на службе у Ириона?

– Им, естественно, надо следовать его приказам, как иначе-то? – Он облизал пальцы.

– И они обязаны служить всю жизнь или можно выйти в отставку?

– Зачем это тебе? – ухмыльнулся он. – Собралась ему присягнуть?

– Да нет, просто удивляюсь, почему ты продолжаешь служить правителю, если так его ненавидишь.

Фируниан на миг замер, а потом осторожно поинтересовался:

– С чего это ты взяла?

– Ну… по интонации поняла, по реакции тела.

Он резко вскочил на ноги и стряхнул грязь со штанов.

– Ты себе все напридумывала, – решительно заявил Фируниан. – Никак я на него не реагирую. – Он подхватил сверток, куда убирал вещи, когда превращался в птицу. – Нам пора. Я хочу добраться до Риатры сегодня и желательно до наступления темноты.

Не дожидаясь ответа, ульфаратец зашагал вперед и вскоре скрылся между кустами.

Эовин проводила его задумчивым взглядом. Очевидно, у Ириона имелись какие-то рычаги давления на Фируниана, и тот был вынужден подчиняться, даже если не желал этого.

Полет проходил в молчании. Эовин обрадовалась, осознав, что все больше и больше привыкает к такому способу передвижения. В то же время она обратила внимание, что Фируниан летел не так быстро, и гадала, связано ли это с усталостью или он просто не особо торопился.

Она же решила провести время с пользой и, сосредоточенно изучая окрестности с высоты птичьего полета, попыталась примерно составить в голове карту Хоригана. Благо Фируниан не скрывал маршрут или пункт назначения, даже название населенного пункта упомянул – Риатра. Эовин понятия не имела, что это за место, но это ее не волновало. В Хоригане не имелось ни столицы как таковой, ни высокоразвитой административной структуры. По крайней мере, так было до недавних пор. Однако ульфаратцы после своего появления могли многое поменять.

С воздуха она обнаружила новые дороги, соединяющие между собой отдельные поселения. Кроме того, местная власть явно предприняла определенные меры, чтобы местные жители не зависели от поставок продовольствия из соседних государств. В долинах между горами простирались поля и пастбища, по которым бродили тучные стада. Создавалось впечатление, что раздробленная страна, разделенная между правителями кланов, теперь снова объединилась, сплотилась и стала – даже без вмешательства Ульфарата – мощной державой, которую не следует недооценивать.

В душе Эовин поднялась тревога. Как до сих пор никто ничего не заметил? Ни охотницы, ни королевский двор в Белленторе.

Ответ последовал незамедлительно. Охотниц в Хоригане всегда недолюбливали, и поэтому они относились к империи с тем же пренебрежением. А что касается королевского двора – наверняка Беррон постарался отвлечь внимание.

Вскоре они оставили горы позади, и Фируниан плавно повернул на юго-запад. Чем дальше они продвигались, тем более густонаселенными становились немногочисленные бесплодные земли. Если в Хоригане и появилась своеобразная столица, то до нее явно осталось рукой подать.

Эовин охватило неприятное чувство. Если ульфаратец позволил увидеть все это так свободно, значит, вероятнее всего, предполагал, что она не использует ничего из увиденного против его сородичей. Неужели он так твердо верил в то, что дед убедит ее? Или ее судьба уже давно предрешена?

Девушка задумчиво уставилась на покрытый птичьими перьями затылок. Несмотря на обиду и ненависть, которые пыталась внушить себе по отношению к Фируниану, она уже привыкла к его присутствию, даже начала постепенно проникаться к нему доверием. Этому мужчине были не чужды честь и верность. Да и каким бы безжалостным ни был, он старался не проявлять излишней жестокости.

Сможет ли Эовин рассчитывать на него, если вдруг все пойдет не так, как надо?

Что ж, скоро она это выяснит.

Когда Фируниан начал снижаться, вечернее солнце уже заливало горизонт мягким золотистым светом. Перед ними возвышались зубцы замка, который, по-видимому, когда-то принадлежал кому-то из военачальников. Теперь вокруг замка, насколько могла судить Эовин, простирался импровизированный город. Бараки, палатки и простые деревянные постройки образовывали постепенно расширяющиеся кольца вокруг жилищ первоначальных поселенцев. Вся незанятая людьми земля использовалась для разведения крупного рогатого скота и сельского хозяйства. Широкие улицы вели на север, юг и