Рай под колпаком - Виталий Забирко

— Эх, такую песню испортил… — помедлив, отозвался Бескровный. По голосу чувствовалось, что в штофе если что-то и осталось, то на донышке.

— Вам бы про камыш петь, как он шумел, а не про Разина.

— Слова надо слушать, — сварливо возразил Бескровный. — Песня не про Стеньку Разина, а про Вальку Вмазина. На данный момент фамилия у меня такая.

Лодка вынырнула из тумана совершенно неожиданно. Ударила в борт, спружинила, и Бескровный от удара чуть не свалился в воду.

— Осторожнее! — запоздало крикнул я, но, увидев, что все обошлось, насмешливо добавил: — Капитан Вмазин, вы шли без сигнальных огней и чуть не протаранили катер. Пошел бы сейчас ко дну, как «Адмирал Нахимов».

— Не боись, салага, все путем! — не остался в долгу Бескровный. — Лови конец.

В катер шлепнулась веревка.

Я привязал конец к корме, подтянул лодку к борту и помог Валентину Сергеевичу забраться в катер.

— Что это вы холодный, как мертвец? — спросил он, не отпуская мою ладонь. — А, ну понятно, не рыбак. Так и воспаление легких заработать недолго.

Он перегнулся через борт, вынул из сумки штоф, взболтал остатки. Интуиция меня не подвела, водки в штофе осталось на донышке.

— Пейте! — благодушно предложил он. — Не души для, а здоровья ради.

Он был прав — продрог я до костей.

Я выпил из горлышка и уже через минуту почувствовал, как тепло начало разливаться по телу, а голова немного затуманилась.

— Демонстрировать улов будете?

— А что вы при звездах увидите? Поехали домой, там посмотрите..

Машинально я запрокинул голову и посмотрел вверх. С темного неба сыпался обильный звездопад.

— Глядите, метеоритный поток!

— Какие, к черту, метеориты?! — раздраженно фыркнул писатель. От его благостного настроения не осталось и следа. — Обстрел купола наши вояки ведут. Почти сутки уже — уму непостижимо, где столько снарядов набрали…

Действительно, что-то не то мне привиделось спросонья. На метеоритный поток это было мало похоже. Скорее на фейерверк, только бледный, невыразительный — все-таки боевые снаряды взрывались на куполе, а не ракеты праздничного салюта. Боевой обстрел вели по-разному: то кучно — единым залпом десятков снарядов, то методично — снаряд за снарядом в одну точку, то веером — проходясь строчкой по внешней поверхности купола. Красные дефисы снарядов ударяли о купол, разбрызгивались блеклыми вспышками, но ни звука не долетало до слуха. Неудивительно, что вначале я принял обстрел за метеоритный дождь.

Настроение, поднявшееся благодаря выпитой водке, улетучилось как дым. Стало тоскливо и одиноко.

— Лодку в катер затаскивать? — глухо спросил я Бескровного.

— Зачем? — Он равнодушно пожал плечами. — Так отбуксируем, может, завтра опять рыбачить пойду.

Я прошел в нос катера, включил мотор.

Через полчаса мы были у причала. Никогда не водил катер, но швартовка у меня получилась идеальной, как в кино. Подозреваю, что не я швартовался, а компьютер.

Валентин Сергеевич взял из лодки сумки и начал грузно подниматься по лестнице к особняку. Я хотел помочь, но он наотрез отказался. Рыбак, мол, добычу должен нести сам.

Поставив сумки у столика во дворе, он включил свет у бассейна и положил на столик прозрачный полиэтиленовый пакет с тремя щучками по локоть длиной.

— Вот, — с гордостью произнес он. — Сам не ожидал, что по весне столько поймаю. Надеялся в лучшем случае одну взять, но пофартило. Тут все дело в блесне — весной и летом щуку надо брать на колеблющуюся блесну, причем черноспинку, а осенью — на крутящуюся… Впрочем, осенью она и на голый крючок идет.

— Уху варить будем?

— Темнота! — фыркнул Валентин Сергеевич. — Кто варит уху только из хищной рыбы? Надо вначале плотву сварить и только потом щуку в уху бросать.

— Тогда — коту? — съехидничал я.

— Он речную рыбу не ест, ему морскую подавай. А эту щуку я вялить буду — как по мне, то под пиво она вкуснее воблы. Кстати, пивом надо в городе затовариться, а то скоро кончится и останется одно безалкогольное.

— Делайте что хотите, но соловья баснями не кормят, — махнул я рукой. — Устал с вами на рыбалке — сейчас перехвачу чего-нибудь и пойду спать.

Я делано зевнул.

— Погодите, я не весь улов показал, — интригующе покосился на меня Бескровный. Он нагнулся, извлек из сумки черный пластиковый пакет, водрузил на стол и раскрыл.

В первый момент мне показалось, что это морская мина — круглая, величиной с мяч, покрытая черными наростами эрозии, с выступающими во все стороны рожками детонаторов.

— Что это, как вы думаете? — спросил Валентин Сергеевич.

— Похоже на морскую мину, только маленькая очень.

— Во-от… И я так поначалу подумал, когда из воды извлек. Леска во время заброса запуталась, и, пока распутывал, блесна на дно легла. Тащу и думаю, за корягу зацепился, боюсь блесну потерять. Когда вижу — мину тащу! Чуть ножом по леске не полосонул, но сдержался и в лодку вытащил.

Я осторожно потрогал пальцами улов. Мокрый, холодный и твердый, он тем не менее на ощупь не производил впечатление металлического. Почему-то думалось, что это какой-то диковинный орех с вот такой вот скорлупой, под которой должно скрываться мягкое ядро.

— А теперь смотрите, — продолжил Валентин Сергеевич, вынул из карманчика охотничьей безрукавки блесну и осторожно потыкал ею в один из рожков. Вначале ничего не происходило, но вдруг кончик рожка заискрил дуговым разрядом. Валентин Сергеевич быстро, но, как мне показалось, с усилием отдернул руку.

Вот, — продемонстрировал он мне оставшуюся в руке половинку блесны, — эта штука ест металл. Таким образом она за блесну, лежавшую на дне, уцепилась, и я ее вытащил. Что это, по-вашему?

— А черт его знает! — в сердцах чертыхнулся я. — Мало ли под куполом артефактов появилось… Наверное, что-то вроде бакамарсту, но, если мне его под соусом на стол подадут, есть не буду.

— Ошибаетесь! — торжествующе заявил Бескровный. — Скорее всего, эта штука несъедобная. Она дно реки чистит от наших с вами отходов. Пробовал ей камыш давать, листья кувшинок — не ест. Зато металл, стекло за милую душу лопает.

— «…И узрели оне, яко сточные канавы становятся полноводными реками…» — продекламировал я.

— Что вы цитируете? — заинтересованно спросил Валентин Сергеевич.

— Библию «новообращенных самаритян», — сказал я, сгреб со стола стеклоедный утилизатор отходов и швырнул в бассейн.

— Что вы наделали?! — возмутился Валентин Сергеевич. — Я хотел завтра при свете дня рассмотреть…

— А какого черта вы этот ассенизатор на стол взгромоздили?! — в сердцах сорвался я. — Мы здесь ужинать будем.