Джейк Рэнсом и воющий сфинкс - Джеймс Роллинс

«Сколько людей погибло, и все ради того, чтобы я смог оказаться здесь?»

На сердце легла огромная тяжесть, но Джейк не смог выдавить ни слова печали. Однако он тут же заметил второе обстоятельство — да и как можно не обратить внимания на столь приметную вещь.

Пустыня заканчивалась в пятидесяти ярдах впереди. Дальше вставала темная стена песчаной бури — от земли до самого неба. Сквозь пелену мчащегося с вихрем песка проглядывали дрожащие звезды. Из водоворота теней выстреливали струйки пыли, и Джейк тут же принялся обтирать щеки и отплевываться. На его глазах во тьме бушующей непогоды вспыхнула огромная ветвистая зарница.

Джейк знал, что во время песчаной бури можно увидеть молнию — так вспыхивают заряды статического электричества. Но эта была поистине гигантской! А они еще хотели идти через бурю! Да об этом и подумать нельзя! Шагнуть в черную пелену? Чистой воды безумие!

Он отвернулся от жуткого зрелища и увидел, как Политор закрывает лицо руками и падает на колени. И Джейк понял: вот он, ответ на его вопрос. Люди погибли, их не вернуть. Отступать некуда. Надо идти вперед.

Однако в душе прочно поселилось отчаяние. Что же делать?..

— Пошли, — раздался за спиной голос Садуфа. — Тебе стоит взглянуть. Это, похоже, имеет отношение к вашей компании.

Джейк почти с радостью отвернулся от черной стены песка. Садуф и принцесса стояли перед отвесной скалой, той самой, из-за которой Джейка только что вывели друзья. Старик поднес к поверхности камня факел.

Снедаемый любопытством, Джейк подошел к Нефертити и ее дяде. В свете факела явственно виднелись вырезанные в камне строчки иероглифов. Их не обвели краской, и вообще они казались нацарапанными в спешке. Однако что-то в них было такое… такое, отчего на глаза навернулись слезы. Душу вдруг затопила печаль. Джейк встряхнул головой. Он все еще оплакивал Кэди — и не мог смириться с тем, что сестры больше нет. Да, он упрятал эти мысли в самый отдаленный уголок души, забаррикадировал их другими — о том, как отомстит, убив ведьму. Однако горе никуда не ушло, оно так и плескалось у него внутри.

Садуф поднял факел повыше:

— Здесь выбито пророчество Лупи Пини.

Джейк приблизился на шаг. Он уже не первый раз слышал об этом пророчестве; захотелось взглянуть на надпись. Факел в руке Садуфа освещал здоровенный картуш в верхней строке.

Древние египтяне заключали в такие рамки особо важные имена: фараонов, цариц, богов. В этом же картуше читалось имя того, кто написал пророчество.

Опустив факел пониже, Садуф взялся переводить написанное под картушем:

— Пророчество гласит: «Из Калипсоса прибудут новые странники. Наступит рассвет, дыхание бури истощится, и перед народом Дешрета откроются новые миры».

Садуф повернулся к Джейку и его спутникам.

— Вот почему столько людей пролило свою кровь! Мы боролись не за одну лишь свободу, но и за надежду! Надежду, что перед нами откроется новый мир!

Джейк увидел, как вспыхнули глаза старика, и устыдился, что на мгновение утратил веру. Эти люди так долго ждали спасения. Нет, он не может их подвести.

— А кто это написал? — спросила Марика. — И откуда мы знаем, что это про нас?

— Может, какой-то псих нацарапал, — степенно высказался Пиндар.

Бачуюк посмотрел на Джейка в ожидании ответа. Входить или не входить в полосу бури? Надо было принимать решение, основываясь на словах давно умершего предсказателя.

«Так в чем я могу быть уверенным наверняка?»

Джейк посмотрел на иероглифы — их было всего восемь, и они выстроились двумя рядами.

Он покачал головой. Ну да, все так, как и сказал Садуф. Пророчество Лупи Пини. Это имя ему ничего не говорило. Он принялся и так и эдак вертеть надпись в уме, подставляя к иероглифам буквы.

И вдруг понял: все иероглифы — лев, перепел, тростник — смотрят влево. В памяти что-то заскреблось. И он снова вгляделся в картуш, почесывая за ухом. Направление, в котором развернуты иероглифы, указывает, как их читать. Однако и это менялось со временем. В Новом Царстве иероглифы читали сверху вниз, а вот в Древнем — наоборот.

Так что, если пророчество записано сотни лет назад, возможно, его нужно читать снизу вверх. И он мысленно переставил слова.

Джейк пробормотал громким дрожащим голосом:

— Пини Лупи.

Марика нахмурилась, чувствуя его беспокойство.

— Что?

А Джейк тяжело задышал, словно из легких вдруг выкачали воздух.

— Его неправильно читали все это время! — воскликнул он, поворачиваясь к спутникам. — В древнеегипетском алфавите не было букв «е» и «о». Поэтому в более поздние времена писцы заменяли эти буквы иероглифами, соответствующими «и» и «у».

— Кто как, а я ничего не понял, — отрезал Пиндар. — Ты что хочешь сказать-то, дружище? Какое это имеет значение?

«Какое значение? Огромное».

Мысленно Джейк вычеркнул неправильные буквы и заменил их на правильные: И — на Е, а единственную У — на О.

ПЕНЕ

ЛОПА

И прошептал подлинное имя прорицателя, оставившего выбитыми на камне эти слова:

— Пенелопа! Пенелопа!!!

Теперь-то он понял, почему вид иероглифов так его взволновал. Дело было вовсе не в Кэди. Джейк, сколько себя помнил, все читал мамины записные книжки, она их привозила из экспедиций сплошь изрисованными. Чего там только не было: и чертежи, и иллюстрации… Видимо, сам того не сознавая, он опознал мамин почерк, ее особую манеру выписывать линии. А разум — что ж, разуму понадобилось для понимания больше времени, чем сердцу.

— Пенелопа, — пробормотал Джейк. — Имя моей мамы. Это она написала послание!

Не в силах выдержать потрясенных взглядов друзей, Джейк повернулся к буре. Молнии слепили глаза, как фотовспышка. С сухим треском они разрывали сплошную черноту песчаных вихрей.

Джейк присмотрелся: где-то в глубине мглы зарницы били в землю особенно ожесточенно. В призрачном белом свете на мгновение отрисовались силуэты башен и изломанная линия крыш.

Анкх Тауи.

Надо добраться до погибшего города.

Не ради свободы. И не ради кровной мести.

А потому, что об этом попросила мама.

— Я пойду один, — сказал Джейк.