Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

– Кто же подарил вино?

Су Мое не успел ответить, как раздался невозмутимый голос Аланьжэ:

– Ученая Вэнь Тянь из школы правящей семьи.

Когда прозвучало это имя, холодное и строгое лицо Шэнь Е, казалось, слегка изменилось.

По словам господина Мо, он совершенно случайно обнаружил, что Аланьжэ переписывается с Шэнь Е от имени Вэнь Тянь. Однако представление с вином он в ту ночь разыграл совершенно намеренно, даже зная, что Аланьжэ изо всех сил пыталась скрыть от Шэнь Е правду.

Тогда Су Мое еще не понимал собственных чувств к Аланьжэ и просто думал, что, раз она желает заполучить Шэнь Е, он поможет ей в этом. Сама же она слишком много думала о Шэнь Е и так переживала за него, что наставник уже не мог смотреть, как она путается все сильнее. Когда он произносил эти слова, то думал только о том, чтобы Вэнь Тянь поскорее предстала перед Шэнь Е и Аланьжэ наконец разрубила этот узел.

Либо она признается Шэнь Е, что она и есть та Вэнь Тянь, которая писала ему письма, и расскажет ему все как есть. Тогда то, что произойдет с их отношениями дальше, будет зависеть от удачи, но, по крайней мере, так у них хотя бы появится шанс. Или она превратится в сваху для Вэнь Тянь и Шэнь Е, уступив той последнего и обрубив самой себе все шансы на возможное счастье. Что бы она ни выбрала, это было лучше того, чем тянуть время, как сейчас.

Господин Мо полагал, что его ученице не должно заимствовать чужую личность, чтобы ввязываться в любовную интригу и страдать от нее самой.

* * *

Поразмыслив, Фэнцзю пришла к выводу, что на месте Аланьжэ выбрала бы первый вариант. Все оттого, что она как-то услышала: сведешь кого-то дважды – самому будет сложно связать себя узами брака. Если так посчитать, однажды она уже помогла Дун Хуа и Цзи Хэн. Если снова возьмется за это дело, жизнь ее будет кончена.

Однако, похоже, саму Аланьжэ, которая уже была замужем, трудности не пугали. Вероятно, она никогда не работала свахой и ей захотелось попробовать.

В общем, поломав голову всю ночь, она выбрала второй вариант. Едва рассвело, она пригласила Вэнь Тянь. К удивлению Вэнь Тянь, сама принцесса протянула ей двадцать писем, присланных Шэнь Е. За исключением того, что она чувствовала к Шэнь Е, Аланьжэ рассказала Вэнь Тянь всю историю от начала до конца и спокойно выдала полную чушь:

– Когда Цзюйно изгнали, она умоляла меня позаботиться о Верховном жреце. Вы знаете, у меня доброе сердце, и я, естественно, согласилась. Но мы с ним никогда не ладили. Если бы я писала ему письма от своего имени, наверняка он возненавидел бы меня еще сильнее, поэтому я только и могла, что позаимствовать ваше имя. Но в последнее время в имении столько дел, что я при всем желании не успеваю о нем позаботиться. Поэтому я пригласила вас поговорить с ним. Не могли бы вы взять на себя труд позаботиться о нем? Нет нужды писать что-то особенное, довольно рассказывать о каких-нибудь случаях из жизни.

Вэнь Тянь многим была ей обязана и, будучи девушкой благодарной, естественно, пообещала помочь благодетельнице, ни на миг не усомнившись в чепухе, которую та несла.

Аланьжэ наблюдала, как Вэнь Тянь просматривает письма Шэнь Е одно за другим и время от времени хвалит:

– Я раньше и не замечала, что досточтимый жрец на самом деле такой удивительный. Он составил довольно занятные партии в вэйци.

Аланьжэ улыбнулась.

– Вы хороши в вэйци: когда вы бывали у меня, я редко вас побеждала. Как прекрасно, что вам будет что обсудить с господином-жрецом. – Она сделала паузу, затем продолжила: – Но когда будете отвечать ему, вам придется подделывать мой почерк. Я тогда об этом как-то не подумала. Хотя я подписывалась вашим именем, я писала своим почерком.

Вэнь Тянь поджала губы и ответила:

– Это нетрудно.

* * *

На следующий день Шэнь Е действительно присоединился к их маленькому собранию.

Аланьжэ особым вниманием к деталям не отличалась, зато им отличался господин Мо, поэтому встречу решено было провести в беседке посреди озера.

Эта беседка была гордостью господина Мо. С берегом ее соединял только узенький мост. Сама она стояла в сердце озера, со всех сторон окруженная лотосами. Издалека беседка напоминала бутон, распускавшийся среди густых листьев лотоса. На каждом из шести загнутых углов крыши висели колокольчики. Когда дул ветер, колокольчики звенели, отчего сердце будто открывалось для восприятия буддийской истины. Эту беседку можно было назвать совершенным образцом изысканности во всем мире – ничто в ней не требовало улучшения.

Но название беседке дала Аланьжэ. Словно нарочно закрыв глаза на все тщательно подобранные изысканные детали, она без обиняков назвала ее Озерной. Господин Мо, немного поразмыслив, решил, что это название занятно в своей простоте, и смирился. Аланьжэ взяла нелакированную доску из красного дерева, обмакнула кисточку из шерсти хорька в водостойкую «тяжелую тушь», выписала на деревянной доске «Озерная беседка» и сделала таким образом вывеску. Господин Мо дернул уголком рта и решил, что вывеска получилась очень естественной в своей безыскусности, и снова смирился.

Когда Шэнь Е подошел к беседке, он замер, не сводя глаз с иероглифов вывески, выписанных на доске из красного дерева с изящной небрежностью, которую поэтично зовут «взлет дракона и пляска феникса».

Сидевшая в беседке девушка в простых белых одеждах бросила взгляд на Аланьжэ, что-то поняла и, повернувшись к подошедшим, сказала:

– Эту надпись ваша покорная Вэнь Тянь начертала мимоходом, не задумываясь о будущем. Безмерна доброта принцессы – ее милостью эта надпись висит здесь до сих пор. Должно быть, я рассмешила вас, господин.

Взгляд Шэнь Е устремился в ее сторону. Вэнь Тянь можно было назвать разве что утонченной, но, когда она вот так сидела в беседке, одетая в простые одежды из небеленого полотна, туманный водный пейзаж оттенял ее облик, добавляя ему благородства и умиротворения.

Взгляд Шэнь Е чуть смягчился. Он понизил голос:

– Госпожа Вэнь Тянь?

Девушка слегка улыбнулась и поднялась.

– Это я.

* * *

Позже Су Мое спросил Аланьжэ, что она почувствовала, глядя на эту сцену. Но это позже было не намного позже.

Едва Шэнь Е подошел к беседке, Вэнь Тянь пригласила его сыграть в вэйци на берегу озера.

В беседке остались только он и Аланьжэ. Один принялся заваривать чай на маленькой печи из красной глины, другая чистила апельсины, смотря в пустоту нечитаемым взглядом.