Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

Воцарилась тишина.

Фэнцзю уже собиралась собраться с мыслями, когда нечаянно подняла глаза и увидела старого управляющего, который, сжавшись, стоял у двери, пораженно глядя на нее.

Фэнцзю внезапно поняла, что ударила слишком резко. Когда она увидела Шэнь Е, рухнувшего на кровать без сознания, уголки ее рта дернулись, и она мгновенно попыталась спасти положение:

– Он не пил суп против похмелья и не лежал спокойно. Разве шло ему это на пользу? Конечно, бить его так – плохое решение, но зато очень действенное. Тем более, ударила я его, а попала будто в свое сердце. Смотрю на него, и оно прямо сжимается от боли.

Потрясение на лице старого управляющего сменилось тревогой и сочувствием. Он робко попытался утешить ее:

– Ваше высочество…

Фэнцзю схватилась за грудь и перебила его:

– Порой боль, будто тебя крюком подцепили, разрывает все внутри. Сейчас она, будто острая игла, пронзает мое сердце цунь за цунем. Как же мне больно! Лучше я пойду отдохнуть, подожду, пока эта боль утихнет. Прошу, позаботьтесь обо всем остальном за меня!

С этими словами она, держась за грудь, шаг за шагом отступала к двери.

Между бровей старого управляющего залегла глубокая складка, выдавая его глубокую к ней любовь и глубокую же обеспокоенность. Он поспешил высказаться со всей преданностью:

– Ваш покорный слуга обязательно будет изо всех своих скромных сил заботиться о досточтимом жреце, чтобы разделить бремя вашего высочества…

Выскочив за дверь, Фэнцзю с облегчением выдохнула и утерла пот со лба. Актерская игра также требовала значительных усилий. К счастью, она располагала богатым опытом и не растерялась перед возникшими в моменте трудностями.

Помнится, однажды Су Мое выпил две лишних чаши вина и вздыхал в два раза больше. Он говорил, что любовь – таинственная, не поддающаяся объяснению штука. Как может она связывать два никак не связанных сердца так, что когда она счастлива, то и ты счастлив, она печалится – и тебе грустно? В тот момент саму Фэнцзю переполняли самые разные чувства. И правда, как же объяснить следующее: что бы Аланьжэ с Шэнь Е ни думали друг о друге, между ними сохранялась некая связь. Когда он был счастлив и не донимал ее, она тоже была счастлива. Когда он грустил и приходил помучить ее, ей тоже становилось грустно.

Она вздохнула, затем оглянулась на комнату, где снова кричал Шэнь Е. Вспомнив, какие несусветные непотребства она наговорила управляющему, Фэнцзю вздрогнула и поспешила прочь.

Уже лежа в своей собственной спальне, она вертела в руке маленькую чайную чашечку. Это была ее давняя привычка – задумавшись, крутить в руках какую-то вещицу.

Фэнцзю знала, что Су Мое задавался вопросом о том, кто создал этот мир. Однако раньше создатель мира никак не выдавал себя – вплоть до сегодняшнего вечера, когда напился Шэнь Е. Вино… и впрямь паршивая штука.

Но если окажется, что Шэнь Е создал этот мир, чтобы наладить отношения с Аланьжэ, почему тогда Шэнь Е не обращал на нее никакого внимания с тех пор, как она вошла в Сон? Совершеннейшая бессмыслица. Да и сегодня он наговорил всяких странностей вроде того, что она не должна быть Аланьжэ, что она просто тело и прочее.

Господин Мо однажды сказал, что создатель этого мира не так уж силен. Любой, кто попадет в его мир, заменяет первоначального его обитателя. Само собой разумеется, о подмене знает только собственно подменивший, даже создатель не может этого знать. Другими словами, Шэнь Е не мог знать, что она Бай Фэнцзю, а не Аланьжэ. Тем не менее он все настаивал: она всего лишь тело. Неужели он… создал другую Аланьжэ, но не сумел обмануть себя, притворившись, что она настоящая, и потому сокрушался, что она лишь тело?

Огонь в лампе затрещал, в ее голове внезапно промелькнуло смутное воспоминание. После того как Шэнь Е спас ее из клетки Цзюцюй, в полузабытье она слышала, как тот что-то говорил. Хотя она почти ничего не запомнила, ей удалось выхватить общий смысл:

– Я верну тебя к жизни. Я обязательно верну тебя.

Если так подумать, тот голос был очень похож на голос Шэнь Е.

От этих размышлений у Фэнцзю начала болеть голова. Кроме того, если слишком много думать перед сном, плохо будешь спать. Она поставила чашку и решила подумать обо всем, как только проснется.

* * *

Когда она открыла глаза на рассвете, ее старый управляющий уже ждал ее за дверью. Он подал ей чашку бодрящего отвара, сказав, что господин Шэнь Е протрезвел и был очень тронут, когда услышал, что принцесса самолично навестила его прошлой ночью. Предположив, что принцесса вчера, должно быть, сильно переволновалась, он распорядился на кухне приготовить для нее бодрящий отвар. Очевидно, господин Шэнь Е все еще заботился о принцессе.

Когда старый управляющий говорил, в его глазах блеснули слезы облегчения. Пока он заливался слезами, Фэнцзю отпила из чашки отвар и подумала, что он в самом деле очень бодрит. Съев на завтрак половину тарелки каши и прибрав за собой, она вспомнила, что сегодня собиралась обдумать какие-то серьезные вопросы. Эти серьезные вопросы, похоже, касались того, что Шэнь Е наговорил ей прошлой ночью. Однако после долгих усилий она так и не смогла вспомнить, что ей сказал Шэнь Е и о чем она хотела подумать. Некоторое время она молчала, затем решила, что, раз она не может вспомнить, значит, дело не представляло такую уж важность либо она была сбита с толку и что-то неправильно запомнила, так что можно было особо не заморачиваться.

Си Цзэ пригласил Су Мое в храм-дворец, Чачу она послала туда же доставить Си Цзэ сладких лисичек. А что же Си Цзэ? Си Цзэ наверняка бездельничал где-нибудь в храме-дворце Разветвления дорог. Может, они даже собрались втроем за маленьким столиком и пили чай со сладкими лисичками, радостные и счастливые.

Фэнцзю чувствовала себя всеми брошенной и одинокой.

Брошенная и одинокая, она целый день готовила на кухне сладких лисичек: две для себя и по две для каждого из своих слуг. Пять она отложила для Су Мое, и еще пять осталось. Немного подумав, она вспомнила, что Шэнь Е прислал ей с утра отвар, и нужно было бы его поблагодарить. Как благодарная бессмертная, она завернула оставшихся лисичек и попросила своего управляющего отнести их Шэнь Е вместе со вторым письмом.

Глава 11. Владыка в пурпурном никак не избавится от яда

Этой ночью