Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета - Евгения Волункова

топит котят, которых регулярно приносят кошки. Одного котенка Лукич недавно спас и припрятал. «Вот смотри», — приоткрывает дверь сарайчика рядом с курицами. Там, замотанный в какие-то тряпки, спит котенок размером с ладошку. «Скоро мама придет», — говорит ему пенсионер и тихо, чтобы не разбудить, закрывает дверь.

ЗАЧЕМ ЭТИ СПЛЕТНИ?

Утром я иду по селу, расспрашивая встречных о книге Разеева. Женщина с длинной косой «в курсе событий», но «прочитать еще не успела». Женщина с пакетом и цветами тоже «слыхала про книгу», но ей это неинтересно. Немой пожилой мужчина жестами объяснил, что знает про книгу, но не читал, потому что ему неинтересна история села. Я дошла почти до самого конца улицы, но так и не встретила никого, с кем можно обсудить книгу. Проходя мимо клуба, закрытого на замок, посмотрела на стелу с фамилиями погибших в Великую Отечественную войну и вернувшихся жителей села. Ее установили благодаря Александру Лукичу. Он «добыл» фамилии фронтовиков в архивах и настоял на том, чтобы в селе установили знак памяти.

С Центральной улицы сворачиваю на Заречную. В некоторых дворах сохранились старинные амбары, а на домах — резные наличники. Стучусь в дома — никого. Из живых на улице только козы. В дальнем конце мне все-таки открывают. Жительница по имени Галина читала книгу Лукича и находит ее ужасной. По ее словам, когда книга вышла, село «гудело две недели». Хоть покупали ее неохотно, но из рук в руки передавали: всем было интересно почитать про своих. Когда прочитали, «задохнулись от возмущения».

— Моя мама эту книгу купила, чтобы почитать про свой род. А он там чисто деревенские сплетни собрал, — возмущается Галина. — Кто от кого родил, кто кому дал, кто кому не дал. Не знаю, как про село в целом, но там далеко все не правда. Ну не то, что не правда, чисто сплетни. Он мою бабушку задел: с этим жила, вот от этого родила вне брака, а вот с этим еще чего-то. На самом деле у нее муж на войне погиб, от него дочь была, она умерла. Про нее он ни слова! Потом она выходила замуж официально, развелись, потом она сошлась с другим мужчиной, уже без брака. А он кислое с пресным смешал. После войны, понятно, рожали от кого придется, с женщин брали деньги за бездетность, конечно, женщины рожали! И от калек, и от женатых, и от всяких, лишь бы родить.

И мужиков не хватало. А про себя он не написал. Вот в любую семью пойдите, вам все скажут. Он у нас не брал согласия, чтобы написать про нас. У меня сестра родила без мужа, он написал, от кого да когда, а про своих не написал ничего! Это его счастье, что теть Поля у нас умерла, а то бы она ему устроила кузькину мать! Многие возмущаются, очень многие. Зачем эти сплетни?

— Архивные?

— Нет, это его, в архиве где такое напишут?

— Но пишут же места рождения, даты, браки. То есть благодарности за его труд, за то, что он раскопал информацию о вашем селе, роде, вы не испытываете?

— Какая благодарность! Нет, абсолютно. Это я могу так же. Ну что там особенного в архиве можно взять? Ну так и я могу в интернете взять.

— Ну вы же не пошли в архив, а он пошел.

— То, что он писал об истории колхоза, партии там, это у нас в газете районной периодически выкладывают. Мое мнение такое: книга — говно, и такое не пишут.

Еще одна жительница села, открывшая мне дверь, тоже недовольна книгой Разеева.

— Эту книгу полностью я не читала и покупать не стала, — говорит пенсионерка Татьяна. — Во-первых, она дорогая. А во-вторых, зачем мне покупать ту книгу, в которой я не со всеми вещами согласна?

— А если вы не читали, откуда знаете содержание?

— Два раза она ко мне попадала через знакомых. Я посмотрела обрывочно, про своих, про его, про некоторых других. Дело вот в чем. Сын у меня историк по образованию, но здесь работы не нашел. Он тоже интересовался историей края. И я не знаю, чья была идея книгу написать, но начинали они историю собирать вместе. Алеша (сын) начал в архивах работать, но знаете, как там работать: то деньги дерут, то надо через интернет с кем-то связываться... В общем, в архивы он не ездил, но они с Лукичом эту книгу хотели писать вдвоем. А получилось так, что Лукич собрал сплетни и написал сам.

— Почему сплетни, он же в архивах все нашел?

— Какие у него архивные данные? У Алеши более глубинные сведения, откуда род начался. Он через интернет искал. Он говорил вам, что соавтором мой сын должен был быть? Он издал книгу, а про Алешу там только приписка.

— А чем фактически вы недовольны?

— Там такие данные. Вот у Нади дочь родила без мужа. Он это написал. А про себя он умолчал. Там про всех грязь, а про себя грязь он не показывает. А вот эти вот браки в старые времена не всегда заключались. И сейчас-то не всегда. Он написал немножко неправильно про нас. Откуда он все это брал?

— В архиве.

— Но ведь, во-первых, архивы не все сохранились. Во-вторых, он пользовался архивами о жизни наших родителей. А вот в древности он особенно не влезал, мне кажется.

— Ну как же, там есть данные обо всех жителях с момента основания села.

— Я хочу подчеркнуть, что книгу эту я не читала. Зачем мне копаться там, с чем я не согласна, что недостоверно? Алеша говорил, что тут неправильно, тут неверно, искажено. В архиве так, а он немножко по-другому написал. Одну и ту же мысль можно ведь выразить разными словами — и смысл может измениться. Так что если человек не специалист в этом плане...

ОБИДЕЛИСЬ НА ПРАВДУ

Пересказываю Александру Лукичу разговоры с недовольными жителями. Он расстраивается.

«Обидно, что я писал книгу для людей, а в итоге нажил врагов. Некоторые со мной даже не здороваются. Я ведь сначала для своих писал, про своих все искал. А потом подумал: а давай я найду и про других информацию, им ведь наверняка понравится! В этой книге все в основном написано по документам. Есть кое-какие пересказы от старожилов, но это не касается конкретных жителей. Получается, на меня обиделись за