Уэллс. Горький ветер - Дмитрий Даль

Выбираясь из машины, я размышлял над своим сном. Мне отчаянно не верилось в то, что сны – это просто сны. По крайней мере, этот. Дракон из Межвременья не такое существо, чтобы просто сниться. Наша встреча с ним была настолько реалистична, что я поверил, пускай и в случившееся во сне. Побывав в Межвременье, я теперь связан с ним невидимыми нитями, точно пуповиной, и это позволяет обитателям изначального мира выходить со мной на связь, когда им заблагорассудится. С одной стороны, меня не могло не радовать, что я теперь такой исключительный человек, с другой – не могло не огорчать, что теперь не осталось никакого личного пространства, а на свидания меня могут дергать в любое время дня и ночи, вне зависимости от степени сознания.

Я поднялся по ступеням, открыл дверь и вошел в дом. Герман парковал автомобиль, и я знал, что через несколько минут он придет. Но меня это нисколько не волновало. Единственная мысль, стучавшаяся в голове, – добраться до постели и заснуть, желательно часов на десять. Правда, было опасение, что Примум вновь меня посетит, но дракон все-таки разумное существо, он должен понимать, что мне требуется отдых и небольшое, но личное пространство. Так что об этом я не беспокоился. И меньше всего я ожидал увидеть у себя в столовой Флумена, который с видом хозяина дома поглощал свежеприготовленную говяжью отбивную.

– С возвращением, уважаемый Тэсла. Проходите, садитесь. Будьте как дома. Правда, вы и так дома, но все же не будьте таким скованным, словно вы привидение собственной матушки увидели или живую диковинку типа дракона.

Уж лучше бы я увидел дракона, чем Флумена, которого я на дух не переносил, но не мог от него избавиться. Грехи молодости тянули к земле.

– Я вижу, вы где-то пропадали. И если бы я не знал, что сегодня утром вы покинули этот дом, предположил бы, что вы вернулись из длительного путешествия. У вас такой вид, словно вы провели несколько месяцев в Афганистане или в наших провинциях в Индии. Что же вы стоите, словно неродной. Поужинать вам не предлагаю. Я так устал вас ждать, что приготовил на скорую руку только для себя.

Я сел по другую сторону стола и задумчиво уставился на Флумена. Я усиленно размышлял над тем: Герман предал меня, перешел на сторону этого мерзкого типа и впустил его в дом или Флумен проник сам и ждет меня с утра. Осталось понять, отчего появилась такая спешка. Ведь мы совсем недавно виделись. А еще я размышлял над тем, чтобы достать револьвер из внутреннего кармана пиджака, разрядить его во Флумена, а затем отправиться спать. И я бы так и сделал, если бы не был уверен, что на шум выстрелов приедет полиция, которую вызовут бдительные соседи, да и у Флумена наверняка на улице осталось прикрытие. Так что выспаться мне не удастся.

– Что вам надо? Я плохо себя чувствую, говорите и уходите, – сказал я, отчаянно борясь с зевотой.

– Вижу, вы сегодня не в духе, – Флумен отрезал кусок мяса, окунул в острый соус и отправил в рот.

Некоторое время он жевал в молчании, явно испытывая мое терпение.

Хлопнула входная дверь. Вероятно, это Герман вернулся. Появление нового действующего лица никак не отразилось на жующем Флумене. В столовую заглянул Вертокрыл, увидел гостя, неодобрительно поморщился и беззвучно удалился. Он направился к себе, но я знал, что, если мне потребуется его вооруженная помощь, стоит только подать какой-либо сигнал. Для этих целей в столовой, как и в любой другой комнате дома, были спрятаны тревожные кнопки, приводящие в движение систему оповещения, выведенную в комнату Вертокрыла.

– Я размышляю над тем, чтобы снять вас с этого задания и перебросить на другое, с которым вы справитесь куда лучше. Есть у меня на примете одна миссия в Канаде. Вы как нельзя лучше подходите под роль исполнителя. Думаю, в течение недели оторвать вас от Уэллса и отправить навстречу новым приключениям.

Слова Флумена вырвали меня из оцепенения. Я совершенно выпустил из виду вариант развития событий, который меня никак не устраивал. Я настолько сработался и где-то даже сроднился с Уэллсом, что не собирался расставаться с ним. С Уэллсом мне было интересно. Я чувствовал себя на своем месте. И чувствовал, что во мне пробуждается сила исследователя, с которой я, как думал ранее, успел окончательно попрощаться. Если меня перебросят в Канаду, то я могу поставить крест на всем, чем сейчас горела моя душа.

И тогда я в первый раз серьезно задумался над тем, что надо разорвать свой неравноценный контракт с Секретной службой короны. Я уже отработал свой долг со всеми процентами, чтобы они могли распоряжаться моей жизнью и судьбой настолько вольно. Если бы смерть Флумена могла разорвать контракт, я бы, не задумываясь, убил его. Но я был уверен, что он предусмотрел такой вариант событий и подстраховался. И, судя по ехидной ухмылке Флумена, он знал, какие мысли роятся в моей голове.

– Если вы не хотите менять в ближайшее время место жительства, то работайте лучше. Мне нужно больше информации. Ваши отчеты пустотелы. Я недоволен ими. В течение этой недели жду от вас более продуктивной работы, иначе билет на дирижабль до Ванкувера обнаружите в почтовом ящике.

Флумен отодвинул от себя тарелку, встал и направился на выход со словами:

– Можете меня не провожать!

Ни стоуниты, ни другие обитатели истинного мира так не взволновали сердце Уэллса, как рассказ о Доме Дракона, при этом сам дракон Примум не пробудил в нем ни маленькой толики любопытства. Он отнесся к нему как к предмету интерьера, весьма экзотическому, но не выдающемуся. Старик в очках с золотой оправой заставил его на время задуматься, было видно, что он пытается осмыслить его, сопоставить с чем-то одному ему известным, но все же отложил эти мысли в сторону и взмахнул трубкой, обдав меня дымом, приглашая продолжать. Когда же я перешел к описанию хранилища, в котором очутился, Гэрберт напрягся, подался вперед и, кажется, окаменел, ловя каждое мое слово. Я подробно описал ему хранилище, стараясь не упустить ни одной детали, но я пробыл там недолго и несильно осматривался. Меня больше увлек образ дракона, который чуть было не сожрал меня на пороге, так что я был плохим свидетелем, но и этого хватило для того, чтобы Уэллс остался доволен. Он откинулся на спинку кресла и запыхтел трубкой. Какое-то время сидел молча, обдумывая поступившую информацию, затем выдохнул дым и заговорил:

– Ты никогда не задумывался, друг мой, почему век сменяется веком, а люди в основной своей массе остаются такими же, как и при царе Ироде или во времена Юлия Цезаря? Люди так же упрямы, малообразованны, малокультурны. Не все, конечно, но большая часть. Они живут в своем мире, ограниченном маленькой пирамидой потребностей, в которой духовная составляющая или путь развития стоит на самой низкой ступени. Если вообще присутствует в этом конструкте, – Гэрберт затянулся трубкой и выпустил струйку дыма.

Я отрицательно покачал головой, чувствуя, что впереди меня ждет увлекательный рассказ.

– Все дело в том, что человек способен к культурному развитию, когда он морально и нравственно подготовлен к этому. Когда мы рождаемся на свет, приходим из великого Ничто, или из Межвременья, мы изначально нацелены на развитие. Все наши информационные и энергетические каналы открыты. Даже родовая травма, которую переживает каждый младенец, не способна это разрушить. То, где вы побывали, друг мой Николас, это Большой Вселенский Информаторий, где хранятся все накопленные человечеством знания за все время существования со всеми вариациями и возможностями. Уверен, что и мой архив, пускай и в разрозненном, фрагментарном состоянии, там тоже находился. В этом месте хранятся все возможные знания обо всем на свете, там есть все изобретения, что были, что есть, что будут. Это самая ценная сокровищница, которую не купить за золото всего мира. Но вы спрашиваете меня, почему, если существует такое место, человек в основной своей массе продолжает блуждать в средневековых сумерках как разумом, так и душой? И я отвечу вам. Человек только тогда может ясно мыслить и связно выражать свои мысли, когда сможет получить доступ ко всем возможным знаниям и идеям, которыми располагало когда-либо человечество и будет располагать в будущем. Только тогда человек сможет подняться на следующую ступеньку развития и на шаг приблизиться к новому государственному образованию, единственному верному и справедливому. Как вы знаете, я называю его Космополис. В этом мире не будет места дикости, варварству, необразованности. Но что же мы видим сейчас? В очередной раз колесо изменений преобразовывает наш мир. На этот раз волна изменений идет из Азии. В Азии нет ничего плохого, но плохо варварство, необразованность, дикость. Империи гибнут под натиском варваров, которые переселяются в Империю в поисках сытой жизни и точат ее изнутри. При этом все мы при рождении имеем канал связи с Большим Вселенским Информаторием. Кто-то активно взаимодействует с ним, а кто-то просто тешит свою гордыню и себялюбие, а кто-то глух и прочно закрывается от информационных потоков. В Космополисе такого не будет. Туда войдут только те, кто достоин этого. Остальным же предстоит либо прозябать в нищете и безвестности, потому что нельзя насильно преобразовать человека и заставить его тянуться к знаниям, либо исчезнуть, как когда-то вымерли динозавры.