Уэллс. Горький ветер - Дмитрий Даль

Уэллс затянулся дымом и некоторое время молчал, пыхая трубкой и уставившись безучастно в стену над камином.

– Теперь я получил фактическое подтверждение своей старой теории о Большом Вселенском Информатории. И если бы мы могли, пусть на базе клуба «Ленивцев», организовать прообраз, ядро общества будущего, мы смогли бы открыть сперва в Содружестве британской короны, а потом и по всему миру специальные школы, которые готовили бы будущих граждан Космополиса. Школы эти мы подключили бы к Информаторию, создав маленькие локальные Информатории, таким образом, мы с младых лет смогли бы воспитывать будущее человечество. Только в воспитании и образовании скрыт корень всех бед и всего счастья человечества. Наладив в школах каналы связи с Большим Вселенским Информаторием, мы смогли бы своими руками создать наше будущее.

– Вы оптимист, Уэллс. Вы человек идеи. Вы зажигаетесь так же быстро, как капля бензина, но сгораете еще быстрее, – неожиданно для самого себя сказал я. – Вы говорите о том, чтобы создать школы и дать им в руки доступ к тому месту, где побывал я и где теперь хранится резервная копия вашего архива, который спрятан там из-за угрозы попадания не в те руки. В руки, которые из ваших изобретений сделают оружие против всего человечества. Вы не чувствуете в этом противоречия?

Уэллс задумчиво посмотрел на меня. Было видно, что мои слова поразили его в самое сердце. Он затянулся из трубки и долгое время не выпускал дым, словно он позволял ему мыслить более ясно, видеть изъяны в своих теоретических построениях.

– Нельзя просто так дать людям в руки доступ к БВИ, – сказал я.

– БВИ? Что это? – смутился Гэрберт.

– Надоело постоянно выговаривать Большой Вселенский Информаторий. Мы не можем дать гранату в руки обезьяне. В лучшем случае она взорвет своего врага, в худшем подорвется сама. Свободный доступ к БВИ такая же граната в руках человечества.

– Что-то есть в ваших словах, Николас, – Уэллс задумчиво жевал кончик трубки.

– Какое-то время ваши школы будут работать и приносить пользу. Вероятно, они даже выпустят некоторое количество учеников, которые в будущем добьются внушительных результатов в процессе строительства Космополиса. Но только рано или поздно местные национальные правительства заинтересуются школами, в которых растят странных детей. А затем и узнают о БВИ, а дальше дело времени, когда они уничтожат школы и завладеют каналами доступа к БВИ. И начнется гонка вооружений, которая приведет либо к существенному научно-техническому прорыву, либо к гибели всего человечества. Ведь, как мы помним, грамотных, образованных людей будущего мы успеем выпустить очень мало, ничтожно мало. Мы дадим обезьяне в руки гранату и сядем рядом с ней. Разве это правильно? Разве для этого я прятал в Межвременье ваш архив?

Я пытался образумить Уэллса, хотя понимал, что и в его словах есть зерно истины. Без правильного образования и воспитания мы так и не выйдем никогда из средневековья, которое продолжает царить в душах людей. Но нельзя просто строить школы и делиться знаниями со всеми. Жители грядущего Космополиса должны быть тщательно отобраны, взвешены и признаны годными к почетной миссии стать будущим всего человечества. Только пройдя школу, избранные из них могут быть допущены к Большому Вселенскому Информаторию, знание о котором должно охраняться более тщательно, чем сокровища британской короны. Этими мыслями я поделился с Уэллсом и нашел у него поддержку.

– Верно говорите, Николас. Доступ к БВИ, как вы изволили выразиться, должны получить только тщательно отобранные и подготовленные кадры, которые составят правящую элиту будущего общества.

– Только эта элита должна быть сменяемой. Никакого застоя и поручительства. Только достойный способен стать первым среди равных, а затем равным среди первых. Только такой путь, и никакого другого.

– Мы можем открыть путь в Межвременье механически. Но к БВИ человек способен подключиться духовно, и в школах мы будем искать и находить самых одаренных детей, из которых и растить элиту. Но в то же время и не будем отказываться от Двери в стене, поскольку это прямой доступ к БВИ, – лицо Уэллса озарилось вдохновением, подобным тому, что он испытывал, когда находил ключ к неприступной задаче. – Назначьте новое собрание клуба «Ленивцев» на ближайшее время. Мы должны это обсудить с джентльменами. Время в нашем мире столь скоротечно, что мы не имеем права его расходовать на пустяки. Надо все обсудить и выстроить общую концепцию нового образования, которое приведет к постройке Космополиса.

– Сделаю, – сказал я и подумал, что вся эта концепция хомо новуса и страны будущего явно имеет антибританские черты. Флумен очень заинтересовался бы речами Уэллса и обрадовался им, поскольку мог бы надолго запереть в темницу Гэрберта за антиправительственный заговор, измену родине и подготовку к террористической деятельности. Ведь у наших псевдогосударственников любая критика деятельности правительства, предложение альтернативы уже являются предательством родины. Патриот своей страны в их понимании тот, кто, даже сидя в навозной яме, прославляет тех, кто его сюда засадил. Тот же, кто пытается понять, как он попал сюда и что сделать, для того чтобы не было больше навозных ям, а на их месте цвели сады, уже является преступником, которого надо публично расстрелять на площади. Что же говорить о Космополисе и человеке будущего! Если бы Флумен услышал идеи Уэллса, тут же принял бы решение о его ликвидации, значит, я должен сделать так, чтобы Флумен ничего не услышал. Но если клуб «Ленивцев» возобновит свои встречи, сделать это будет весьма сложно.

– Мы должны прощупать почву. Понять, на кого можем положиться. Но пока доступ к Межвременью должен быть закрыт. А ключи от Двери в стене спрятаны. Я подумаю о тайнике. Он должен быть очень надежен.

Спрятать сокровище, потом спрятать карту к сокровищам, чтобы потом замаскировать путь к карте, что ведет к сокровищам. Как же это все увлекательно, главное, чтобы Гэрберт не решил убрать единственного свидетеля для надежности. Ведь, как известно, лучший свидетель – мертвый свидетель.

Тем вечером мы еще разговаривали о Межвременье, затем обсудили расписание экспериментов и исследований на ближайшие две недели. Я же все это время думал, что моему участию в экспериментах может помешать новое явление Флумена, которому опять не понравится, что его кормят «пустышками». Но другого пути, кроме как писать липовые отчеты с разумными порциями дезинформации, я не видел. Я понимал, что долго так продолжаться не может. Я должен найти способ избавиться от поводка.

Уэллс вдохновил меня на возобновление исследований. Долгое время я наблюдал за его деятельностью, и былая жажда научно-технических экспериментов вновь пробудилась. Я видел его азарт, непередаваемый взрыв эмоций, который он испытывал каждый раз, когда на практике доказывал или опровергал собственные теории, и я стал задумываться, что недурно было бы вспомнить былое. Забыть о том, что я променял картами жизнь исследователя, научного первооткрывателя на жизнь агента по особым поручениям. И хотя я не жаловался на судьбу, секретная служба доставляла мне удовольствие, по крайней мере в первое время, но я чувствовал, что мое предназначение в другом. И я все больше и больше задумывался о том, чтобы возобновить свои исследования.