«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» - Светлана Герасимова

Из командования дивизии из окружения никто не вышел. Командир дивизии полковник М. А. Щукин был расстрелян. Назначенный после него командиром дивизии начальник штаба полковник А. А. Ветлугин при выходе из окружения был ранен и 23 февраля попал в плен. В апреле 1945 г. он был освобожден американскими войсками, после проверки уволен из кадров РККА по возрасту, умер в 1955 г. Полковой комиссар А. Ф. Крохин – военный комиссар дивизии пропал без вести в феврале 1942 г. Начальник политотдела батальонный комиссар А. А. Юферев умер от ран 11 февраля 1942 г. Знамена дивизии и полков вынесены не были.

Полковник А. А. Ветлугин – начальник штаба 365-й стрелковой дивизии. 1941 г.

Полковой комиссар А. Ф. Крохин – военный комиссар 365-й стрелковой дивизии. 1941 г.

Прорвавшиеся из вражеского кольца воины 365-й стрелковой дивизии поступили в распоряжение командира 381-й стрелковой дивизии. В «Документах Южной группы штарма 29…» есть распоряжение [приказ?. – С.Г.] В. И. Швецова от 22 февраля 1942 г.: «Командиру батальона 365 сд ст. лейтенанту Куликовскому. С получением сего немедленно все части 365 сд сосредоточить в д. Волосатики и поступить в распоряжение командира 381 сд. Об исполнении донести». Позднее, по воспоминаниям воинов дивизии, основная их часть вошла в состав 369-й, отдельные бойцы – 246-й стрелковых дивизий. Тылы дивизии были обращены на доукомплектование 183, 246, 369-й стрелковых дивизий

А. И. Сеченов – командир взвода 927-го артиллерийского полка дивизии о днях окружения вспоминал так: «В районе Мончалово, Чертолино, известковый завод… дивизия попала в окружение. Со стороны наших войск делалось все, что было в пределах сил и возможностей, но поддержки не последовало, а своих сил, к тому времени крайне измотанных и обескровленных, не хватало… Если первые дни мы еще пытались пробиться, с нами было и наше командование, и штаб, у нас еще были боеприпасы, провиант и медикаменты, то всего этого хватило ненадолго. Дальше мы уже голодали, страдали от ранений и холода, уходили в лес, зарывались в землю, в снег, грызли ветки кустарников, корни, траву из-под снега, иногда перепадал кусочек застывшего мяса от павших лошадей. И нигде ни искорки огня, дабы не обнаружить себя. Связь со штабом в какой-то степени поддерживалась через радиостанцию, но точное расположение наших частей было не ясным, поскольку каждые сутки происходили перемещения. Кольцо окружения сужалось… Положение в этой ловушке становилось безысходным. Управление частями было утрачено, из командования уже никого не было в живых.

18 февраля 1942 г. был получен приказ любой ценой пробиваться из окружения. Командиры, политработники наших подразделений с глубоким сознанием своего воинского и партийного долга безбоязненно открывали перед нами правду жизни и смерти в предстоящем прорыве. И бойцы держались мужественно, смело шли навстречу опасности, не щадя ни крови, ни своей жизни».

Еще одна картина боев дивизии в январе – феврале 1942 г. представлена в воспоминаниях П. А. Кабанова – командира взвода разведки при начальнике артиллерии дивизии: «…29-я армия, 510-я гаубичный артиллерийский полк РГК и 365-я стрелковая дивизия попали в окружение. Кольцо окружения замкнулось по Волге в районе Ножкино – Кокошкино. Все части заняли круговую оборону и вели упорные оборонительные бои с противником, предпринимали попытки прорваться к своим основным силам. Но попытки заканчивались неудачей и большой потерей своих сил… Кончились запасы продовольствия, съели убитых лошадей, валявшихся на поле боя, вместо табака курили вату с древесными листьями; гранат, снарядов нет, каждый патрон на учете. Доставляемые самолетами боеприпасы и сухари были ничтожны. Раненые нуждались в оказании помощи, тяжелораненые погибали.

18 февраля поступил приказ, разрешающий выход из окружения мелкими группами. Группа артиллеристов, в которой я выходил, из 12 человек. У нас было четыре автомата, несколько патронов, четыре карабина, шесть гранат и пистолеты. Старший группы – майор Троян (он исполнял обязанности начальника артиллерии дивизии). Наша группа наметила себе наиболее короткий, но более опасный путь. Но так единодушно мы решили. С наступлением темноты двинулись к своим. Путь действительно оказался трагическим…

Из 12 человек вышли только 5 человек, майор Троян и 6 бойцов погибли в схватке с немецкими пикетами. Для восстановления сил нас оставили в медсанбате. Сначала давали по 100 грамм хлеба и стакан чая, постепенно возвращая к нормальному рациону. Более многочисленные группы уходили в сторону г. Белый в расположение частей 39-й армии.

После небольшой передышки всех направили в 369-ю стрелковую дивизию. Я попросился в артиллерию, и меня направили в 510-й артполк, он к этому времени прорвался из окружения…»

В марте 1942 г. 365-я стрелковая дивизия была расформирована, об этом имеется информация в приказе по армии за 25 марта, приказом НКО № 00100 от 22 мая 1942 г. соединение было исключено из состава Красной армии.

Судьба дивизии, ее частей, командира в период окружения 29-я армии в январе – феврале 1942 г. требует поставить ряд вопросов.

Один из первых: куда исчез 1215-й стрелковый полк, который входил в состав дивизии? Он ни разу не упоминается ни в документах армии, ни в документах фронта. Но из окружения воины этого полка выходили, сохранились воспоминания некоторых из них об этих днях, из чего следует, что полк воевал в январе – феврале в составе дивизии. Полк-фантом: был и исчез.

В августе 1979 г. в районе Ржевского известкового завода была найдена землянка, в которой находились останки двух человек, несколько сейфов, две пишущие машинки, 5 касок и другие вещи. По документам из сейфов было установлено, что в землянке располагался штаб 1215-го стрелкового полка 365-й стрелковой дивизии. Некоторые вещи были переданы в Ржевский краеведческий музей, а документы направлены в Москву. На запрос музея о судьбе этих документов из Центрального архива Министерства обороны пришел ответ, в котором говорилось, что «от длительного хранения их в земле (37 лет) они пришли в полную негодность, не поддаются реставрации и восстановлению и по этой причине уничтожены по акту».

Исходя из этого факта, можно предположить следующее. Как говорилось выше, в конце января 1942 г. дивизия вела бои в районе цементного завода, который после войны назывался известковым. Вероятно, где-то в конце января в штабную землянку полка прямым попаданием попали или авиабомба, или снаряд, и находившиеся в ней люди, скорее всего, командование полка, погибли мгновенно. Выяснить их судьбу сразу вряд ли было возможно. Шли ожесточенные бои, а в начале февраля немцы начали наступление, и территория, где находилась штабная землянка, была захвачена противником. Поэтому для всех командование полка просто исчезло.

Сегодня благодаря исследователю истории 365-й стрелковой дивизии П. Пустыреву можно назвать имя командира полка: майор А. Ф. Шмелев, белорус, считается пропавшим без вести в январе 1942 г. Имя начальника штаба, вероятно, погибшего тогда же, назвать труднее. Предыдущий начальник штаба майор М. И. Давыдов в январе 1942 г. был тяжело ранен в ногу, которую ампутировали. Его заменил новый человек, имя которого неизвестно из-за отсутствия документов и полка, и дивизии. Смена младшего и среднего командного состава шла тогда постоянно. Как писал в письме домой в январе 1942 г. командир взвода 1213-го стрелкового полка Ф. Я. Рублев: «…командиры сменились не по одному разу…»