Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

Южную Африку в полицейское государство, и желание Оппенгеймера выработать "средний путь" для Южной Африки в свете выводов комиссии Томлинсона. Он хотел выработать конституционный порядок, который мог бы в какой-то мере (но далеко не во всей) удовлетворить требования чернокожих к политическим правам, одновременно учитывая экономические реалии - прежде всего, постоянство черной рабочей силы в городах - и обеспечивая интересы промышленности.

Свои первоначальные мысли Оппенгеймер изложил в рукописном меморандуме. В сущности, он предлагал ввести единое избирательное право для "неевропейцев" в городских районах и общинное представительство в воссозданном многорасовом Сенате. Он надеялся, что это умерит африканский национализм и удовлетворит политические устремления африканцев, цветных и индийцев, обеспечив при этом общий контроль белых за счет того, что было равносильно белому "вето" в Сенате.²⁰⁰ Но сначала ему нужно было получить одобрение истеблишмента Британского содружества. Он написал своему старому наставнику в Оксфорде, Дж. К. Мастерману, и попросил его совета, может ли эта схема осуществиться.²⁰¹ В июле 1956 года Оппенгеймер вместе с Заком де Биром отправился в Англию, где после выступления на конференции герцога Эдинбургского он доработал свои идеи. В Оксфорде он проконсультировался с ведущим экспертом по конституционным собраниям в бывших британских колониях, профессором Кеннетом Уиром, который поддержал его и счел схему "работоспособной".²⁰² В Лондоне Оппенгеймер обратился к редактору "Таймс" Уильяму Хейли, который лично положительно отнесся к схеме, но предупредил его, что в левой британской прессе она будет подвергнута резкому осуждению как уловка для доминирования белых. В ноябре Оппенгеймер вернулся в Англию в качестве гостя Совета Содружества Консервативной партии в Палате общин. Пользуясь случаем, он обратился к сэру Айвору Дженнингсу, выдающемуся британскому юристу и магистру Тринити-холла в Кембридже, который дал предложению юридический отпечаток, но выразил сомнения по поводу общинного представительства.²⁰³

Оппенгеймер доложил о своей деятельности Штраусу. Штраус, чьи дни в качестве лидера партии были сочтены, заметил привлекательность плана, но считал, что ЕР никогда не согласится на него. "Возможно, будь я лидером партии, я бы отреагировал так же, - признался Оппенгеймер впоследствии Заку де Биру, - но тогда я не лидер партии и могу проявить смелость в своей безответственности"²⁰⁴ Тогда Оппенгеймер обратился к будущему преемнику Штрауса, сэру де Вильерсу Граафу. Увы, патрицианский фермер не проявил энтузиазма. Див вылил ушат холодной воды на оптимизм Оппенгеймера, высказав множество оговорок и записав, что он "недоволен" радикальными рекомендациями.²⁰⁵ Не успокоившись, Оппенгеймер ответил Диву из самого сердца Бриллиантового района Нью-Йорка. Он сказал будущему лидеру партии, что тот упустил суть схемы и что его собственные предложения не доходят до "сути вопроса". Оппенгеймер укорил его: "Я пытаюсь сделать две вещи: с одной стороны, я хочу с помощью позитивного вето в руках простого большинства европейцев гарантировать фундаментальный "белый западный" характер государства и создать условия, при которых мы могли бы рискнуть предоставить неевропейцам право голоса в Палате собрания по общему списку на разумной основе; с другой стороны, я хочу передать в руки неевропейцев определенную часть реальных политических полномочий, чтобы сделать расовое законодательство, против которого возражают все неевропейцы, невозможным без действительно большого большинства европейцев. Ваш план не сделает ни того, ни другого.

Оппенгеймер продолжал работать с помощью де Бира. Он поручил Эллен Хеллманн провести дополнительное исследование возможных квалификаций избирателей. Он заручился поддержкой таких крупных деятелей UP, как Гарри Лоуренс и Сидни Уотерсон. Он привлек Филипа Браунригга из лондонского офиса Anglo American для составления брошюр; он взял в свое доверие редакторов газет Cape Times и Cape Argus. В конце концов, в соответствии со своим лидером, Див переадресовал предложения Оппенгеймера комитету по пересмотру конституции UP. Комитет принялся разбавлять и смягчать схему перед ее представлением на специальном съезде партии в августе 1957 года. В итоге "План Сената" УП оказался "не более чем прочным закреплением господства белой расы".²⁰⁷

Историки УП описывают план Сената как настолько сложный, что рядовой избиратель едва мог его понять.²⁰⁸ Колин Эглин, убежденный молодой либерал, который служил менеджером кампании Де Бира на выборах 1953 года и был избран в Совет Капской провинции в 1954 году, точно подвел итог реакции на так называемый GOP, или план Грааффа-Оппенгеймера. В письме своему другу Питеру де Коку, ловкому двадцатилетнему юристу, назначенному Оппенгеймером своим политическим секретарем в марте 1957 года, Эглин заметил, что "почти никто не понимает этой схемы"²⁰⁹ Либеральная партия была презрительна и видела в ней имитацию баасскапа; "закоренелые" члены UP были в восторге, но не потому, что они понимали план, а потому, что он принадлежал UP; а прогрессисты внутри UP были "в целом разочарованы". ЛП была действительно насмешлива. Председатель партии в Трансваале Джек Унтерхалтер назвал план "скупым и мучительным", который сохранит "господство белых на все времена".²¹⁰ Националисты были столь же презрительны. Дж. Г. Страйдом назвал план "дьявольским" и заявил, что он приведет к революции.²¹¹ Эрик Лув, министр иностранных дел, считал, что этот план доказывает, что "Хоггенхаймер снова на вершине".²¹² А африканерская националистическая пресса поносит Грааффа и Оппенгеймера как "двух богатых молодых людей", которые иллюстрируют "сокрушительное влияние власти денег на политику".²¹³ Сам Оппенгеймер был настроен оптимистично. Он сказал Филипу Браунриггу, что, хотя конституционные предложения не зашли так далеко, как ему хотелось бы, он был "вполне удовлетворен", учитывая раздробленную природу УП.²¹⁴

На самом деле частичный успех Оппенгеймера в убеждении ЮП продвигать конституционную реформу убедил его остаться в парламенте при условии, что он сможет перенести свой избирательный округ из Кимберли в Рэнд после всеобщих выборов 1958 года. В июне 1957 года он был избран председателем исполнительного совета генерального совета УП на Витватерсранде. Воодушевленный успехами ЮП на муниципальных выборах в Рэнде, Оппенгеймер согласился выдвинуть свою кандидатуру на безопасное место в Северном Йоханнесбурге. В ноябре и декабре он запланировал ряд встреч со своими потенциальными избирателями. Теперь казалось, что он готовится к тому, что Эглин назвал "политикой дальнего действия". И тут, совершенно неожиданно, его жизнь круто изменилась. Утром 25 ноября 1957 года Гарри, по своему обыкновению, заглянул к отцу в главный дом, прежде чем отправиться в офис. Эрнест выглядел, по словам самого Гарри, "особенно хорошо... очень бодрым и полным планов".²¹⁵ Час спустя он умер. Принимая завтрак под присмотром слуги, Эрнест вдруг замер. Он схватился за грудь и закричал от ужасной боли. У него начался очередной сердечный приступ. Медсестра бросилась ему на помощь, но ничего не смогла сделать. На этот раз он упал. В возрасте 77 лет основателя династии Оппенгеймеров - человека, создавшего империю из корпорации Anglo American, доминировавшего в