Звездная королева - Рошани Чокши
Шрифт:
Интервал:
Камала молча шагнула вперед – тощая, как ложная надежда. Но она все равно подтянула меня к себе и позволила орошать слезами костлявую шею.
– Ну-ну, – утешала демоница. – Я готова съесть любого, кто заставляет тебя грустить.
Я против воли рассмеялась.
– В конце концов, может, ты не такая уж фальшивая королева.
Я уставилась на свою кожу, по-прежнему исцарапанную ветвями и покрытую сажей, на поношенные лохмотья и рваные волосы.
– Почему ты так решила?
– Твои глаза… Ты уже не себя ищешь. Теперь ты будешь искать их. Истинная королева знает, что сомнения всепоглощающи и несокрушимы, как лесной пожар. А какие вкусные. Вкусные, вкусные, вкусные. Как манго летом. Слаще плоти новобрачных. – Камала причмокнула губами. – Если не сомневаешься, то и не видишь ничего вокруг.
– Я слишком долго сомневалась, – возразила я, направившись к выжженной земле, где исчезли Нритти и Амар. – Мне нужно в Иномирье. Ты ведь видела – она забрала из человеческого мира детей, которым нечего делать в проклятом царстве, тем более раньше времени.
Камала кивнула:
– Ее голод пуще моего.
Я пристально на нее взглянула:
– Чего она жаждет?
– О, даже не знаю. Может, как и я, костей, но сомневаюсь. Лишь те, кто ничего не заслуживает, хотят всего и сразу.
– Это неправильно.
– Что правильно? Что ошибочно? Слишком сложно, – раздраженно проворчала Камала. – Лучше делай как я и ни о чем не думай. Живи вечным проклятием и как можно проще: не выходи за пределы погребального двора да ешь только те кости, которые сама нашла.
– Как всегда блестящий совет.
– Я стараюсь. Наши поиски закончены? – спросила демоница, подскочив ко мне. – Ты готова вечность лелеять свою боль и стонать над разбитым сердцем? Теперь мне можно укусить твою сочную руку?
Я отшатнулась:
– Нет.
– Хорошо. Потому что я ненавижу вкус трусости.
– Мы никак не попадем в Иномирье.
Камала склонила голову:
– Попадем.
– У тебя брюхо набито сапфирами, а над головой двойная радуга?
– Нет. Но проход может открыть еще кое-что. Жертва.
Еще один путь…
– Но мне нечего отдать.
– Любому есть что отдать. Всегда. Неважно, значит ли оно хоть что-нибудь для кого-то, кроме тебя, главное, чтобы это действительно была жертва…
Камала покосилась на мой карман, где лежал холодный осколок оникса. С последним полноценным воспоминанием. Я держала его возле сердца, ведь, кроме браслета из волос, больше у меня не осталось ничего, связанного с Наракой. Именно оникс привел нас в Чакарский лес и подарил надежду, что для меня хоть где-то есть место в этом мире. И в камне хранилось последнее воспоминание о моей оборванной жизни. Жизни, которую я признала, но с которой никак не могла примириться.
– Почему мы сразу не прибегли к жертве?
Камала глянула на меня лукаво глазом, темным как засохшая кровь:
– А ты бы смогла?
Я поняла, о чем она. Я гонялась за призраками прошлого, пока не увидела Бхарату и Гаури. Но теперь – нет. И все же сожаление острыми иглами кололо сердце.
– Что такое? – спросила Камала.
Я достала камень из импровизированного кармана балахона.
– Я словно теряю часть себя.
– О, глупости.
Я гневно уставилась на нее:
– Ты понятия не имеешь, что там произошло! Не знаешь, каково на мгновение почувствовать себя целой. Словно наконец узнать себя, а в следующую секунду всего лишиться.
– Ну, вообще-то знаю. В том и суть проклятия – без конца напоминать тебе о внутренней пустоте, но не объяснять, как ее заполнить.
Я пристыженно отступила:
– Я сожалею.
– Не надо. Не сожалей ни о чем. Не оплакивай жизнь, которой не знала. Все уже случилось и закончилось. Это расколотая кость, без мяса или памяти.
– Но это ведь была я, Камала.
– В тебе больше одного «я».
– Но…
– Никаких «но». Глупо цепляться за призраков или уже изгрызенную кость. Лучше идти вперед. Оставить позади позабытое и создать себя заново. Я годами таскала на спине духов прошлого, и ничего хорошего или съедобного мне это не принесло.
Я кивнула. Она была права. Души не носили оков. Они не знали национальностей, не присягали на верность. Кем бы я ни была, кем бы ни стала… это только мой выбор. И я его сделала.
– Как приносить жертву?
– Предать земле, окропив кровью. – Демоница кивнула на выжженный круг. – Закопай.
Я изнывала от желания просмотреть последнее воспоминание, но смогла его подавить. Да, это часть меня, но давно отсеченная, и она не должна меня определять. Острым краем камня я уколола подушечку пальца.
– О-о-о-ох, – протянула Камала, – а дашь лизнуть?
Не обращая на нее внимания, я размазала кровь по ониксу и бросила его на землю. Камень упал с глухим стуком. Я опустилась на колени и, склонившись над сияющей точкой воспоминания, погрузилась в него на самую малость, лишь мельком подразнила себя крошечным мгновением прошлого, чтобы тут же отступить.
Затем сморгнула размытые образы – парчовая штора, поднятая рука, – и в груди теплым клубком свернулось осознание, что воспоминание было о ком-то важном. Горячо любимом.
– Вот моя жертва за проход в Иномирье, – начала я дрожащим голосом. – Я отдаю миг прошлого, принадлежащий моему имени, но не духу. Без него я буду менее цельной, и все же пусть суть его, полная обещанной любви и слез, чего-то потерянного и прекрасного, станет достойной оплатой.
Раскопав небольшую ямку, я опустила в нее оникс. Земля поглотила подношение, сверкая бледными нитями корней, точно скрежещущими зубами. В вышине, в чреве небес застонал гром. Мы с Камалой потрясенно переглянулись. Гром никогда меня не пугал, но этот звучал так жутко, словно небо кричало в муках.
Камала резко втянула воздух:
– Смотри!
Я повернулась.
Камень с воспоминанием исчез. А сделанная для него ямка разрослась, и лунные корни расступились, образуя туннель, испещренный кварцевыми прожилками.
– Так вот как… – начала Камала.
– Да, – перебила я, подталкивая ее. – Залезай, залезай!
– Мне под землей неуютно.
– Нет времени! – Я присела на корточки и, подавив дрожь, сунула ноги в яму. Кожу обдало холодом и сыростью – все равно что вспотеть и выскочить на ветер. – Готова?
– Совсем нет…
Я схватила демоницу за поводья.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!