Горе Побежденным - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

огромные желтые клыки. Неподвижные кошачьи зрачки уставились на застывшую девушку.

Еще пытаясь бороться со страхом, Ильсана сделала шаг назад, и гигантская кошка, припадая на передние лапы, двинулась на нее. Ужас полыхнул в голове, и, теряя контроль, девушка рванулась в надежде спастись бегством. Эта попытка закончилась, не успев начаться, потому что принцесса с разгона уткнулась носом в холодные кольца кольчуги.

— Бежать от зверя не надо, — раздался спокойный голос откуда-то сверху. — Зверь, он все понимает, если ему хорошенько объяснить.

Крепкая ладонь сгребла девушку и задвинула за широкую спину, а ее хозяин оскалился навстречу хищнице.

— Я Ранди Дикий Кот! — Венд ударил себя кулаком в грудь, но демонстративно не двинулся с места. — Обещаю, не трону твоих котят и твою добычу!

Львица остановилась в нескольких шагах и, зарычав, нервно подергивая хвостом. Новый противник был крупнее, опасно пах железом и от него не исходило флюидов страха. Желтые немигающие глаза зверя встретились с человеческими, и Ранди, контролируя каждый мускул на теле готового к прыжку зверя, покачал головой:

— Поверь голуба, я тебе не по зубам.

Еще несколько секунд противостояния, и львица вдруг, развернувшись, отскочила назад, закрывая свою добычу и детенышей. Вся ее поза от сморщенной в оскале пасти до вытянутого хвоста говорила: это красная линия, зайдешь за нее — и тебя ждет смерть.

— Вот и хорошо, вот и умница. — Не поворачиваясь спиной, Ранди начал отходить, закрывая принцессу своей мощной фигурой.

Они пятились задом до тех пор, пока ветви кустарника не скрыли их от львиного семейства, и только когда напряжение немного спало, Ильсана обратила внимание, что ее защитник даже не вытащил оружие. Ножны с мечом, как и кинжал, висели на поясе, а он даже руку на рукоять не положил.

«То ли он действительно совсем безбашенный, то ли… — Она не успела сформулировать второй вариант, как ее вдруг обожгла мысль: — А как он успел так быстро? — И тут же краска залила ей лицо. — Господи, какая же я дура! Он шел за мной по пятам и потешался в душе. Я хоронилась, старалась как могла, а он ржал надо мной все это время!»

Ильсана подняла разгневанный взгляд — и столкнулась с таким же.

— Совсем сдурела, да⁈ Ты куда поперлась? Жить надоело⁈

— А ты, дикарь, все видел, следил и смеялся надо мной! Издеваешься над принцессой крови⁈ Скотина!

— Принцесса! — Ранди вдруг прорвало. — Тут тебе не дворец, а я не папочка твой. Еще хоть раз даже подумаешь о побеге, свяжу и рот кляпом заткну, чтобы визга твоего не слышать.

Ильсане нестерпимо захотелось ударить наглого варвара, расцарапать лицо, причинить ему любую боль, но, взглянув в синюю глубину его глаз, она, как и львица только что, поняла: «Не стоит. Это чудовище ей не по зубам».

* * *

Два дня после этого они не разговаривали друг с другом от злости, а вот следующие три прошли в полном молчании, потому что говорить уже не было сил. Еда закончилась день назад, последний глоток воды израсходовали сегодня, а конца и края пустыне было не видно. С каждым шагом Ранди все больше и больше начинал сомневаться в правильности выбранного пути.

«Солнце в затылок. — Он поднял голову. — Вроде все верно. Что-то Лава напутал. — Тут Ранди не удержался от усмешки: — Лава никогда ничего не путает, скорее уж ты, Дикий Кот, ничего не понимаешь в этой красном аду. Вот кусты какие-то попадаются, трава даже есть. Значит, должна быть вода. И где же она?»

Вот так, кроя время от времени пустыню, себя, а заодно и принцессу, шагал венд, за ним еле передвигала ноги Ильсана, а верблюд, которого уже никто не тащил, сам шагал вслед за людьми, благоразумно считая, что они его единственный шанс выжить.

Очередная пологая возвышенность осталась позади, и Ранди, прищурившись на слепящий диск солнца, остановился в задумчивости: «Ну и куда дальше?» Лезть снова вверх не было ни желания, ни сил, а впереди по-прежнему расстилалось лишь бесконечное море длинных красно-коричневых волн.

Вслед за ним, тяжело дыша в спину, встала Ильсана, а вот верблюд, зашевелив подвижными губами, вдруг обошел людей и уверенной рысцой посеменил в проход между двумя вздымающимися холмами.

Проводив взглядом уходящее животное, Дикий Кот недоуменно повернулся к Ильсане:

— Куда это он?

Та, обессиленно опустившись на землю, лишь пожала плечам: «Какая разница». В прострации они смотрели вслед верблюду, пока Ранди не хлопнул себя по лбу:

— Вот я дурак! Животина же воду почуяла!

Подхватив девушку под мышки, он одним рывком поднял ее на ноги и для убедительности придал ускорения.

— Давай за ним!

Пробежав по инерции несколько шагов, Ильсана не успела еще прийти в себя, как мощная ручище гиганта схватила ее и потащила за собой. Возмущенная бесцеремонностью варвара принцесса попыталась вырваться, но тот так рявкнул на нее, что она решила не связываться.

Надежда словно возродила Кота к жизни. Он тянул за собой принцессу, стараясь не потерять верблюда из вида, а тот проскользнув в ложбину, завернул за холм и пропал.

— Вот дерьмо! — выругался Ранди и прибавил шагу.

Еще несколько бесконечных минут в таком темпе, тяжело дыша, и они остановились перед открывающимся видом.

Длинный пологий спуск стекал к заросшему камышами берегу. Сквозь тростниковые джунгли просвечивала синева реки, а на другой стороне чернели соломенные крыши деревни.

Отпустив наконец девушку, Ранди расплылся в счастливой улыбке.

— Кто-то из нас невероятно везуч. — Его взгляд столкнулся со злым блеском девичьих глаз, и он добавил: — Наверное, верблюд.

Потирая плечо, Ильсана недовольно проворчала:

— Ты мне чуть руку не вырвал, медведь.

— Так ведь не вырвал же— радоваться надо. — Уже не глядя на девушку, Ранди шагнул вперед.

Предвкушение того, что скоро он сможет избавиться от этого опостылевшего привкуса песка на губах, сможет пить, не отмеряя глотков, наполнило блаженным ощущением счастья, и он, слыша за собой торопливые шаги принцессы, побежал к желтой колыхающейся полосе тростника.

* * *

Когда они вышли на окраину деревни, одежда уже практически высохла, и, обливаясь потом, Ранди с тоской вспоминал недавние блаженные минуты, когда он лежал в прохладной воде. Эта безмятежность улетучилась, едва они вступили в село.

— А где народ-то? Вымерли что ли все? — Ранди провел взглядом по закрытым ставням, пустым дворам и безлюдной улице. — Ни людей, ни