Горе Побежденным - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

месту, где сидела принцесса. Там никого не было. На душе у него в миг стало погано-погано и захотелось завыть. Взахлеб, по-волчьи, чтобы выплеснуть эту душащую тоску.

С трудом поднявшись, он подобрал меч и с видом обреченного поплелся вслед удаляющемуся сотнику. Пройдя в темноте шагов десять, он вдруг наткнулся на оседланную лошадь и фыркающего над ее головой верблюда. Присмотревшись, Ранди увидел полные бурдюки, висящие вдоль верблюжьих боков, и связанного человека наверху.

Не понимая, что происходит, парень удивленно уставился на Лаву:

— Это кто? — Он мотнул головой в сторону верблюда.

В ответ Лава лишь криво усмехнулся:

— Не узнаешь?

Приглядевшись, Ранди наконец разглядел в связанном всаднике принцессу, и это только добавило удивления.

— Не понимаю я, Лава, зачем?

— Зачем, зачем… — Сотник решил, что пора заканчивать. — Чтобы не визжала и внимания лишнего не привлекала.

Он взял лошадь под уздцы и повел к Ранди.

— В общем, так, Дикий Кот, возьмешь девчонку, верблюда с водой и до рассвета отойдешь подальше. С восходом спрячетесь и посмотришь: если погоня пройдет мимо, вслед за нами, то значит, я прав и колдун ведет их, чуя только мой след. Если же нет и они сядут тебе на хвост, то тогда не обессудь, сам захотел. Выполнишь то, что обещал, а уж дальше, как придется. Ты меня понял? Принцесса живой им достаться не должна!

Ранди не мог поверить своим ушам и не находил слов.

— Лава! Лава, ты… Ты душу мою спас, Лава! — Он обхватил друга и затряс, не в силах выразить охватившую радость.

Отбиваясь, сотник в сердцах зарычал:

— Да отпусти ты, медведь!

Вырваться из объятий рыжего гиганта было нелегко, но он сам вдруг резко отстранился.

— А ты? Ты как же? Я тебя не брошу!

На миг Лава прикрыл глаза: «Что я делаю⁈ Дикий Кот стоит пятерых и нужен мне как воздух, а я… Что за сопли⁈ Рационально надо думать, а не спасением душ заниматься. Девку в землю, Коту по шее, чтобы ерундой не страдал! Вот так ты должен был поступить!»

Глаза сотника открылись и блеснули смешливой искрой:

— Обо мне не думай. Ты же сам сказал — я счастливчик, боги меня не оставят.

— Это да! — Ранди радостно расплылся в улыбке — и тут же опять нахмурился: — Постой, а потом куда? Что мне с принцессой делать?

— Пойдешь прямо на запад. Держи так, чтобы солнце с рассветом всегда в затылок, а с закатом перед глазами. Через несколько дней выйдешь к границе восточной Фесалии, там в первом же городе обратишься в магистрат, покажешь им вот это, — Лава достал тубус со свитком и вложил его в руку Ранди. — Они дадут тебе все, что нужно, чтобы вернуться в долину Ура.

Глава 28

Покосившись на своего рыжего охранника, Ильсана в который уже раз попыталась определить, спит тот или нет.

Ровно вздымающаяся грудь, закрытые глаза, безмятежное выражение лица — все говорило о глубоком сне, но девушка заставила себя подождать еще. За пять дней пути она уже успела убедиться, что этот, казалось бы, недалекий на вид гигант не так прост. Он не связывал ее, не прятал оружия, во время еды охотно давал ей нож, но всякий раз, как у нее появлялась мысль пырнуть его тем ножом, она натыкалась на его довольную ухмылку и подначивающий взгляд.

«Хочешь попробовать — давай!» — словно читая ее мысли, смеялись в лицо голубые глаза. Ему как будто нравилось ее провоцировать, балансируя на острой грани смертельного риска.

Ильсана хорошо помнила две предыдущие свои попытки. В первую же ночь ее страж лежал вот так же, как сейчас, — беззаботно спящий человек, да и только. Девушка вспомнила, как по-дурацки она выглядела. Как осторожно, стараясь не дышать, она поднялась и на коленях, медленно-медленно, боясь выдать себя неловким движением, поползла прочь, и как в тот момент, когда уже показалось, что все, ушла, ей на лодыжку легла тяжелая мужская ладонь и прозвучал насмешливый голос:

— Таким грохотом ты мертвого разбудишь.

Второй раз она бросилась на него с ножом. Ведь сидел же спиной, копался со сбруей. Она уже замахнулась, а этот тип даже не повернулся, только вдруг произнес с какой-то издевательской заботой в голосе:

— Таким ножом хороший удар не нанести — порежешься. А порез ладони — дело серьезное. Крови много потеряешь, горячку подцепишь — что мне тогда с тобой делать?'

После этого Ильсана затихарилась. «Пусть успокоится, пусть подумает, что я сдалась», — решила она и вела себя тихо несколько дней. Пустыня потихоньку начала отступать, стали попадаться кустарниковые рощи, под ногами зашелестела трава, но воды по-прежнему не встречалось. Последний переход был особенно тяжелый. Лошадь пала. Часть поклажи варвар тащил на себе. Обливаясь потом, он молча шагал впереди, ведя за собой отощавшего верблюда.

«Ну ведь не железный же он, — уже начала сомневаться девушка. — Должен же он уставать». К вечеру созрела уверенность: когда, как не после такого дня?

Прислушавшись к ровному похрапыванию, Ильсана решила: «Спит. Притворяться так правдоподобно невозможно». Тихонечко приподнявшись, она на цыпочках, стараясь не наступать на пятна шуршащей травы, сделала первый шаг и оглянулась. В свете догорающего костра она увидела все то же безмятежно лицо спящего, услышала то же спокойное дыхание.

Еще один осторожный шаг, еще, и красноватый свет тлеющих углей скрылся во тьме. Ильсана с облегчением выдохнула — кажется, удалось.

— Теперь за оставшееся до рассвета время надо уйти как можно дальше, — еле слышно прошептала она, намечая себе цель.

Куда она пойдет, как будет выбираться — об этом девушка в тот момент не думала. Главным для нее сейчас было сорваться с привязи, а там — все в воле Астарты.

Стараясь не шуметь, Ильсана посмотрела на небо и, сориентировавшись, быстрыми шагами двинулась на юг, хотя ей в общем-то было все равно куда — лишь бы подальше от своего тюремщика.

Очень скоро горизонт начал светлеть, и в ночной темноте появилась предутренняя прозрачность. Принцесса ускорила шаг. Она очень торопилась, наверное, поэтому осознала опасность, только когда услышала грозное рычание.

Подняв голову, она остолбенела. Слева и справа кусты акации, а посредине — обглоданная туша косули, и четыре маленьких толстолапых котенка, урча, рвут остатки мяса. Дыхание остановилось, и Ильсана, как завороженная, перевела взгляд на источник рыка.

Львица уже вскочила и, хищно ощерясь, показала