Горе Побежденным - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

скотины, даже собаки не лают.

От встречи с людьми Ильсана не ждала для себя ничего хорошего, но пугающая тишина и на нее произвела гнетущее впечатление. Она двинулась вслед за вендом, а тот перелез через невысокий забор и прошел к ближайшему дому.

Хлипкая дверь затряслась под ударами кулака. Никто не ответил, и Ранди уже примерился выбить ее ногой, как вдруг в глубине дома послышались шаги и раздался старческий голос:

— Вы кто такие? Чего надо?

Посмотрев на свою занесенную для удара ногу, Дикий Кот усмехнулся: «Наблюдал за нами, старый хрыч!»

Пригнув голову к доскам двери, он вложил в голос побольше миролюбия:

— Путники. Идем издалека. Открывай — поговорить надо.

Внутри зашуршали, и створка медленно отворилась. В приоткрывшейся щели показался невысокий коренастый старик с седой всклокоченной бородой.

— Какие путники? — Его глаза въедливо переходили с мужского лица на женское. — Сдурели! Вы откуда вообще такие?

Тон мужика уже начал серьезно сердить Ранди, но он постарался сдержаться.

— Ты, старый, язык-то укороти. Лучше скажи, где у вас тут магистрат.

— Магистрат? — Угроза, видать, подействовала, потому что старик посмотрел на незнакомцев с жалостью. — Какой магистрат? Может, ты видишь здесь золотые купола храмов, арену цирка? Нет? Правильно! Это деревня, тут ничего нет, одна пустыня и…

Ранди остановил поток слов:

— Стоп! А где есть? Далеко?

Бросив еще один жалостливый взгляд, крестьянин ответил уже без сарказма:

— Далеко. Это вам в Саргосу надо. Дня три-четыре, ежели пешком.

— Погоди. — Ранди недоуменно скривился. — Как три-четыре… Что это за деревня? Мы вообще где?

— Село наше зовется Харас Аду. Я здешний староста. Вон там за холмами Ибер. А вон туда, — старик высунулся и махнул в другую сторону, — Саргоса.

Ранди посмотрел на плоские вершины холмом — тех самых, с которых они пришли, и почесал затылок: «Эка нас занесло…»

Воспользовавшись паузой, негостеприимный хозяин уже хотел хлопнуть дверью, но его остановила Ильсана.

— Скажите, а почему деревня будто вымерла?

Селянин вновь распахнул дверь.

— Да откуда вас принесло-то⁈ Вы что, не знаете? Война! Ибер напал на нас. Конница султана вчера пронеслась, похватали супостаты, что могли, но здесь, к счастью, не задержались. Торопятся! Вот все и затаились. Ждем, что дальше будет.

Известие ошеломило не только Ранди, но и принцессу. Причины недоумевать у них были разные, но сводились они к одной нехитрой мысли — этого еще не хватало! Венд вернулся на землю быстрее и тут же перешел к делам насущным.

— Слушай дед, нам нужна вода, провизия на дорогу, лошади…

— Нет! — Не желая даже слушать, Старик рывком попытался закрыть дверь, но просунутая нога варвара не дала ему этого сделать.

Тяжелый взгляд Ранди уперся в забегавшие глазки крестьянина.

— Я ведь могу и силой забрать, но хочу по-хорошему. У нас есть верблюд, мы можем обменять его на еду и лошадь.

Испуганные глаза остановились на привязанном к забору животном.

— Кому он такой нужен — там же кожа да кости… — Старик перевел взгляд с верблюда на чужака и, понимая, что выбора у него нет, тяжело вздохнул: — Лошадей в селе не найдете, иберы всех увели. Могу дать вам за него немного хлеба, сыра, ну там еще чего… Это все, хоть убей меня прямо здесь.

Ранди по глазам видел, что старик врет, и наверняка, если потрясти как следует, то много чего найдется. Но тогда начнутся вопли и крики, из всех щелей вылезут попрятавшиеся «тараканы», и без крови не обойдется. А проливать кровь в имперской деревне не хотелось — не война, чай.

Побуравив еще взглядом прижимистого хозяина, он вынужденно согласился.

— Хорошо, договорились. — И повернувшись к Ильсане, бросил. — Приведи верблюда.

Принцесса аж поперхнулась:

— Кто, я⁈ — Из-под взлетевших ресниц полыхнула гневная искра.

Проведя взглядом вокруг, Ранди изобразил искреннее недоумение:

— А что, ты еще кого-нибудь здесь видишь?

Странности в общение чужаков крайне заинтересовало старосту, и тот от любопытства даже высунулся из своего убежища. Две пары мужских глаз в упор уставились на девушку, и та, возмущенно вспыхнув, все-таки зашагала к воротам.

— Своенравная, — старик кивнул в сторону удаляющейся спины.

— Не то слово, — довольно хмыкнул в ответ Ранди.

Выйдя на улицу, Ильсана прошла вдоль забора и, отвязав верблюда, двинулась обратно. В этот момент на другом конце деревни вдруг показалась пятерка всадников. Ильсана шла спиной к чужакам и ни о чем не догадывалась, а вот Ранди с хозяином дома увидели их, как только те появились.

— Иберы! — испуганно пискнул староста и мгновенно испарился, а Дикий Кот инстинктивно сделал шаг и скрылся за открытой дверью. «Чем позже обнаружат, тем больше шансов», — мысленно одобрив свое решение, он подумал, что предупреждать принцессу тоже не надо — лучше не станет, а вот враг всполошится. Действовать надо решительно, но своевременно и рационально — так учил его Лава, и эта наука уже въелась в кровь.

Прильнув к дверной щели, он разглядел иберийцев. Блестящий на солнце нагрудник только у одного, так же, как и шлем, зато у каждого из-за спины торчит лук, а на боку висит сабля. Ранди похвалил себя за предусмотрительность: «С такими возможен только ближний бой, на расстоянии в момент нашпигуют стрелами».

Пока он размышлял, иберийцы заметили бредущую девушку, и старший, в шлеме с султаном, махнул в ее сторону рукой. От едущей шагом пятерки мгновенно отделился всадник и, нахлестывая коня, помчался вперед. Ильсана обернулась на крик, но опасность была уже в двух шагах. Девушка успела лишь взмахнуть руками, как ибериец, не снижая хода, подхватил ее и одним рывком перекинул через седло.

Ранди напряженно следил за ситуацией, а его пальцы уже отстегивали с пояса шлем. Из тяжелого под рукой был только он, и решение пришло интуитивно. Короткий замах, и в тот момент, когда похититель победоносно выпрямился в седле, тяжелый кованый «горшок» полетел ему точно в голову.

Чмок! Железо встретилось с головой в чалме, и наездника смело с седла, как пушинку, а почувствовавшая легкость лошадь рванула по улице, унося висящую поперек седла пленницу.

— Хей! Хей! — Тут же загикали всадники, пришпоривая коней. По улице заклубилось облако пыли, и первый ибериец полетел в погоню за сбежавшей лошадью, а трое других, осадив коней, ворвались во двор.

«Трое — все лучше пятерых», — хмыкнув, Ранди прижался к дверному косяку.

Тяжелые сапоги