Саперы - Артем Владимирович Драбкин

вышли чуть южнее Кременчуга. На правом берегу уже было захвачено около двадцати плацдармов. И когда настал и наш черед выполнить боевую задачу, возглавить первый десант поручили мне. Приказали переправить разведчиков и установить связь. Причем сделать все это, не дожидаясь темноты, днем. Обычно ведь переправу проводят ночью, под прикрытием тумана или дымовой завесы, под прикрытием авиации и артиллерии, а мы без ничего… Ну, приказ есть приказ…

А еще под Сталинградом мы подобрали себе трофейные понтоны. Приезжал Жуков смотреть и сказал: «Ребята, берите, понадобится!» Они были грузоподъемностью 16 тонн, но на Северском Донце мы из этого парка сконструировали мост грузоподъемностью 30 тонн.

В общем, 29 сентября в четыре часа дня мы загрузились на четыре понтона и поплыли. Они с моторами были, но чаще всего мы на солдатском пару шли (смеется). В смысле, сами гребли.

Отплыли на сколько-то, а в том месте Днепр был метров 800–900. Далеко… Вначале тихо было, никто не стрелял. Как будто мы на прогулку вышли… Но ближе к середине неподалеку разорвался первый снаряд. После этого начался ураганный огонь. Разрывы мин и снарядов швыряли понтон из стороны в сторону. Огневая стена казалась непреодолимой… В итоге до берега добрался только наш понтон…

Я стоял на носу, стрелял из пулемета, когда меня прошило насквозь… Последнее, что помню, мне один солдат махнул: «Товарищ лейтенант, я ранен!» — «Я тоже», и свалился без сознания… Меня заменил сержант Фадеев, он и выполнил задание до конца: разведчиков высадили, связь установили. (Красноармейская газета 2-го Украинского фронта «Суворовский натиск» № 257 за 1943 год в заметке фронтового корреспондента «Под ливнем огня» писала: «Командир вызвал лейтенанта Ивана Калиберда и приказал: „Вы — командир первого десанта! Вам надо первыми переправиться на правый берег!“ Лейтенант коротко ответил: „Есть, будет выполнено!“ Ливень огня обрушивался на первый паром, но он шел по намеченному курсу. И достиг берега. Только не довелось ступить на правый берег командиру десанта. Его боевые друзья, вступив на правобережье, похоронили тело своего командира на заветном берегу. Героя нет в живых…» — https://ru.wikipedia.org/wiki)

Художественная самодеятельность

А когда стемнело, меня переправили на наш берег. Помню, так хотелось пить, а врач кричит: «Не давать ему воды! Не давать!»

В госпитале я лежал в Харькове. Видишь, сейчас на груди только царапинка, а вот на спине след побольше. Меня даже не оперировали, ранение-то сквозное, и быстро пошел на поправку.

Вернулся в батальон уже через несколько месяцев, но меня назначили в другой взвод — технический. Отвечал за всякие машины: мостостроительные, лесопильные, камнедробильные и прочие.

А как узнали, что Героя получили?

Из Харькова нас повезли на лечение куда-то в Россию. Но проезжали через Купянск, а от него километрах в пятидесяти мое родное село. Где я жил, десятилетку кончал. И я обратился к начальнику поезда: «Не хочу ехать в глубокий тыл, а тут недалеко моя родина. У нас и больница есть, и условия дома, так что сам долечусь. Дайте мне историю болезни, я выйду!» Думал, откажет, а он вдруг согласился: «Пожалуйста!»

А дома приходит как-то председатель колхоза — мой двоюродный брат, правда, старше раза в два. Принес с собой газету: «Тут про тебя что-то пишут!» Дает прочитать, а там Указ Верховного Совета СССР. Моя фамилия под номером 59, а Фадеев Алексей — № 164. Так и узнал.

А вручал мне награду начальник инженерных войск 2-го Украинского фронта генерал Цирлин, который был у меня начальником училища. (Цирлин Александр Данилович (1902–1976) — советский военный деятель, генерал-полковник инженерных войск (1945), доктор военных наук (1956), профессор. С 1946 года — начальник военно-инженерной кафедры Академии Генштаба, с 1961 года — начальник Военно-инженерной академии имени Куйбышева — https://ru.wikipedia.org/wiki)

Удостоверение ГСС

А всего у нас в батальоне было пять Героев. Четыре живых: Фадеев, катерист Климов, я, кто-то еще и Погосян посмертно.

Калиберда и Козлов Иван Андреевич, 1945 г.

Техническим взводом я где-то с год командовал, а потом меня назначили помощником командира мостовой роты. Перевозили понтонные парки. И закончил войну старшим лейтенантом.

Как сложилась ваша послевоенная жизнь?

Еще война не кончилась, а меня с Ваней Козловым направили в Высшую инженерную офицерскую школу. Приехали в Нахабино, тут как раз война кончилась, и я ему говорю: «Ваня, это нам ничего не дает. Чтобы получить высшее образование, все равно придется учиться в Академии или в институте. Я буду просить, чтобы меня отпустили!» Он согласился: «А ты знаешь, я тоже!» И нас из школы отпустили.

Белоглазов Иван Васильевич

Но потом я не стал поступать в инженерную академию, потому что здоровье стало подводить. Поступил в юридическую. После академии меня направили в Житомирскую область. Прослужил там год, только освоился, приходит телеграмма — «откомандировать Калиберду в штаб округа!». С тех пор живу во Львове. Много лет проработал в военной прокуратуре. Здесь, кстати, мы вместе работали с моим товарищем, который принял мой взвод, когда меня ранило на Днепре. Потом под Житомиром при разминировании ему оторвало правую кисть. Так он научился левой писать, окончил юридический институт.

И. А. Калиберда (в центре), 2013 год

Потом меня назначили помощником прокурора Прикарпатского военного округа по делам о государственных преступлениях. Много занимался реабилитацией репрессированных. И оуновцев, которые случайно попали.

И много таких было?

Много. Например, та молодежь, которую бандеровцы заставляли грипсы носить. А что ему остается? Отказаться? После форсирования Днепра наш комбат Потопольский ушел на повышение на бригаду. От него командование принял Маркарян. И уже в Карпатах он вместе с Белоглазовым поехал в штаб округа, и пропали. Так и не нашли. Не для того их бандеровцы взяли, чтобы нашли…

Сейчас все жалуются на трудную жизнь, экономические проблемы. Как живется вам?

В своем родном селе я пережил голодомор. Разве после этого меня может что-то напугать? Есть хлеб, есть молоко, что еще нужно старому человеку? Был бы покой…

Но я прожил счастливую жизнь. То, что остался жив, это мое первое счастье. То, что получил такую награду, это второе счастье. Что всю жизнь прожил с любимой женой, есть дети, внуки, правнуки, это тоже счастье…

Интервью: С. Смоляков

Лит. обработка: Н. Чобану

Данич Семен Антонович

Я родился 22