Золотой дождь - Джон Гришэм

Часть моего служебного долга как молодогоадвоката, работающего на юридическую фирму Дж. Лаймена Стоуна, тоже здесьоколачиваться, пастись на этой зеленой травке. Есть также большое кафе наадминистративном этаже Камберлендской больницы, в двух кварталах отсюда. А вгоспитале, над которым шефствует объединение ветеранов, целых три. Дек,конечно, знает, как и где они расположены, и делится своими познаниями.

Он советует мне начинать разведку с больницыСвятого Петра, потому что здесь самое большое травматологическое отделение. Онрисует на бумажной салфетке план других потенциальных горячих точек: вотглавное кафе, вот гриль-бар около родильного отделения на втором этаже, кофейнярядом с главным коридором. Удачное время для работы — вечера и ночи, потомучто, когда пациентам становится скучно, они пересаживаются в кресла наколесиках и считают, что вполне здоровы и могут перекусить. Не так давно одинадвокат Брюзера слонялся у главного кафе в час ночи, когда подцепилпострадавшего от ожогов подростка. Через год дело было улажено, должны быливыплатить два миллиона компенсации. А подросток взял да отказался от услугБрюзера и нанял другого адвоката.

— И дело от нас уплыло, — заключает Дек, какпотерпевший неудачу рыбак.

Мисс Берди укладывается в постель сразу послеповторного показа знаменитого фильма Олтмена «Передвижной военный хирургическийгоспиталь» в одиннадцать вечера.

Она несколько раз приглашала меня посидеть сней вечерком и посмотреть вместе телевизор, но до сих пор мне удавалось подблаговидными предлогами от этого уклониться.

Сейчас я сижу на лестничке, ведущей ко мне наверхотуру, и жду, когда свет в ее окнах погаснет. Вижу, как ее силуэтперемещается от одной двери к другой. Это она проверяет замки. Вот она опускаетшторы.

Мне кажется, что старики постепенно привыкаютжить в одиночестве, хотя никто из них не думал, что им придется последние годыпрожить одиноко, вдали от тех, кого любишь.

Уверен, что, когда мисс Берди была моложе, онас надеждой смотрела в будущее, не сомневаясь, что эти последние годы проведет,окруженная внуками. Ее собственные дети тоже будут проживать где-нибудьпоблизости и ежедневно проверять, как там мамочка, и привозить цветы, пирожныеи подарки.

Мисс Берди не предполагала, что останется однав старом доме, в обществе лишь угасающих воспоминаний.

Она редко говорит о детях и внуках. На стенахвисит несколько фотографий, но, если судить по фасонам платьев, эти снимкиочень давние. Я живу у нее уже несколько недель, но ни разу не видел, чтобы онакак-то общалась с родственниками.

Я чувствую себя виноватым, потому что не сижус ней по вечерам, но у меня на то свои причины. Она смотрит все глупые«мыльные» сериалы подряд, а я их не выношу. Я знаю, что она их смотрит, потомучто постоянно рассказывает содержание. Кроме того, мне надо готовиться кэкзамену.

Есть еще одна веская причина, почему я держусьпоодаль.

Мисс Берди все время довольно настойчивонамекает, что пора бы перекрасить дом и что если бы она надеялась когда-нибудьпокончить с сосновыми иголками, то сразу принялась бы за осуществление этогонового проекта.

Сегодня я составил и послал почтой письмо ееадвокату в Атланте, подписавшись как помощник адвоката в фирме Дж. ЛайменаСтоуна, и сделал в нем несколько запросов насчет состояния некоего Энтони Л.Мердайна, покойного мужа мисс Берди. Я исподтишка, правда, без особого успеха,раскапываю это дельце.

В ее спальне гаснет свет. Я медленно спускаюсьпо шатким ступенькам и босиком, на цыпочках прокрадываюсь по влажной от росылужайке к ветхому гамаку, опасно провисающему между двумя тонкими деревцами.Прошлой ночью я без всякого телесного ущерба прокачался в нем целый час.

Из гамака сквозь ветви деревьев прекрасновидна полная луна. Я легонько покачиваюсь. Ночь теплая.

Меня сегодня сильно напугали эпизод с ванЛенделом и посещение больницы. Менее трех лет назад я поступил в юридическийколледж, питая благородные надежды, что в один прекрасный день смогуиспользовать свое право заниматься юриспруденцией во благо обществу, чтобыделать его лучше, что сам стану представителем почетной профессии, основаннойна высоких этических принципах, которых стараются придерживаться все адвокаты.Я действительно в это верил. Я знал, что не в моих силах изменить мир, нодумал, что буду вращаться в окружении умных, проницательных тружеников, которыепридерживаются возвышенных и строгих правил поведения. Я хотел усердно работатьи профессионально расти и по мере роста привлекать к себе клиентов нехитроумной рекламой, но репутацией. И по мере профессионального продвижения послужбе и возрастающего опыта, а также и гонораров я смогу со временем братьсяза непопулярные дела и выбирать себе клиентов, не ломая постоянно голову надтем, сколько и как мне заплатят и заплатят ли вообще. Такие мечты иногдасвойственны неоперившимся студентам-юристам.

К чести нашего колледжа, мы часами изучали иобсуждали моральные проблемы. При этом всегда подчеркивалась необходимость ихучета, и мы решили, будто наша профессия зиждется на всемерном укреплениистрого соблюдаемых, основополагающих этических принципов. Сейчас же ястолкнулся с обескураживающей правдой жизни. За последний месяц мои воздушныемечты не раз втаптывались в грязь реально практикующими адвокатами, одним задругим. Меня самого низвели до уровня охотника в больничных кафе за тысячубаксов в месяц. Мне больно, грустно и тошно от того, кем я стал, и я потрясентем, как быстро я пал.

У меня в колледже был близкий друг КрейгБалтер. Мы два года жили с ним в одной комнате. В прошлом году я присутствовалу него на свадьбе. У Крейга была одна цель, когда мы поступили в колледж, —преподавать историю в средней школе. Он был очень умный и способный ученик, и вколледже ему нечего было делать, он и так уже все знал. Мы с ним подолгурассуждали, как строить свою жизнь. Я всегда думал, что он себя задешевопродает, желая просто преподавать, а он сердился, когда я сравнивал своюбудущую профессию с его.

Я мечтал о том, чтобы зарабатывать большиеденьги и добиться блестящего успеха в высших сферах. Он же стремился только вшкольные классы, где его заработок будет определяться не зависящими от негообстоятельствами.

Крейг стал учителем и женился на школьнойучительнице.

Теперь он преподает историю и обществоведениев выпускном классе. Жена его беременна и работает в детском саду. У ниххорошенький домик в пригороде с несколькими акрами пахотной земли и садом, иони самые счастливые люди на свете. Их общий доход что-то около пятидесятитысяч долларов в год.