Женщина в бегах - Рэйчел Хаузэлл Холл

Ник поднял брови.

— Может быть, он просто неаккуратно побрился?

— Думаю, что если бы он так сильно порезался, он бы давно уже откинулся.

— Его зовут Бобби и у него татуировка собачьей лапы вот тут. — Ник показал на плечо.

— Любит собак?

— Он из «кровников». Сейчас самое время применить твои профессиональные знания.

— Так, сначала одно, потом другое, — остановила его Грей и добавила: — И какого хрена хорошая девочка Ти водится с каким-то кровником.

— А это тебе, видимо, придется узнать. Может, останемся и последим за ним?

Ник уже откинул спинку сиденья, чтобы лечь спать.

Ник заснул, свет от телевизора в доме не гас, а фигура Бобби не двигалась. Грей задумалась о сообщении с угрозой, которое ей прислали в воскресенье и вспомнила свою жизнь с Шоном Диксоном. Вспомнила про свои суккуленты, свой красный «Ягуар», о своих подписках на модные журналы.

Интересно, Шон сложил их на кофейном столике в надежде ожидания, что она вернется? Он продал ее машину? Пока она не выкинула свой телефон, он присылал ей голосовые сообщения с мольбами вернуться. Говорил, что простил ее и объяснял всю ситуацию их усталостью и разными способами снимать стресс и злость.

Когда Шон снимал стресс, обычно страдала она. Например тот раз, когда он столкнул ее со второго этажа спальни.

Или когда он ударил ее по голове одной рукой, пока другой вел машину. Грей никогда не забудет ту ссору, когда он толкнул ее настолько сильно, что она влетела в стеклянную дверь на кухне и разбила ее. Да, это она запомнила надолго.

Из этих отношений она вышла покалеченная и напуганная. Более того, ей пришлось отказаться от своего имени, которое ей дала прекрасная пара, которая любила ее очень сильно и удочерила ее.

Сейчас ощущения от шва у пупка, оставшегося после лапароскопии, были похожи на рыбу, дергающую удочку. Видимо, действие перкоцета постепенно ослабевало. Она подумала разбудить Ника, чтобы выпить таблетку и подремать. Эта нужда выпить что-то, чтобы приглушить боль, прокрадывалась обратно в ее жизнь. Она улыбалась, скалясь и виляя хвостом, окаймленным черными лезвиями. В сумке у нее лежали ибупрофен и тиленол с кодеином. Но ничего из этого не могло притупить боль, что настоящую, что выдуманную, как перкоцет. Много хороших намерений и результат «на отвали». У нее было мало времени, ей нужно было что-то срочно делать, а боль еще не началась. Всего лишь рыба, которая дергает удочку.

И так она боролась сама с собой: не больно, очень больно, не больно… Это продолжалось, пока она не увидела лед на елях. В скором времени ветки ожили, на них появились красноголовки и белки. Бог дал ей возможность наслаждаться цветами леса из своего «окопа», солнечные лучи бьют о лобовое стекло, разливаясь пурпурным светом по лесу.

Бобби вышел из дома в 6:20 утра. На нем были красные джинсы, белая толстовка и бейсболка «Элэй Клипперс». Он пошел в сторону черного грузовика с большими колесами, металлическими решетками и громким двигателем, который издал звук ра-та-та-та.

Все именно так, как и описывала миссис Томпкинс.

Это был именно тот грузовик!

Грей толкнула локтем спящую красавицу:

— Он уходит.

Ник мигом поднялся, его глаза сразу же нашли цель. Замигали задние фары грузовика, и его двигатель зарычал так, будто он сдал назад и умчался дальше по дороге.

Грей и Ник выскочили из машины и бросились к раскрытому окну в ванной. Ник поднял створку окна, и Грей, позой пингвина на суше, смогла пролезть в него. Она приземлилась на мокрую раковину и скривилась от мокрых ладоней, опрокинув при этом крем для бритья.

Ник подтолкнул ее и следом проскользнул через то же самое окно также элегантно, как и все изящные существа, будь то на суше или на море.

Грей указала на корзину для белья, затем на коробку с краской для волос на краю раковины.

Ник поднял крышку корзины, нахмурился, а затем показал рукой, что нужно двигаться дальше.

В гостиной ярко горел свет, по телевизору играл рекламный ролик ручного пылесоса для уборки шерсти домашних животных. В спальне было темно, и дурной запах все также парил в воздухе, а одеяло и простыни валялись скомканными, как и раньше.

Грей включила фонарик на телефоне и осветила им комнату. В углу больше не стояла черно-розовая сумка «Найк». Она пропала.

Ник открыл ящик комода.

Пусто.

Грей обыскала шкаф и нашла коробку, на которой было написано: «Украшения». Она открыла ее и нашла рождественские шары цветом леденцов, просунула туда руку и стала в них рыться до тех пор, пока не достала рукой дна коробки.

Толстый манильский конверт.

— Я нашла что-то, — прошептала она.

Раздался звук покрышек, проезжающих по гравийной дороге.

Грей и Ник замерли.

Бобби?

Ник потянулся к поясу и держал свои пальцы над пистолетом. Звук колес, проезжающих по гравию, не останавливался, затем машина съехала на асфальт, двигатель машины зарычал и звук стал все слабее и слабее.

Не Бобби.

Грей вытащила конверт из коробки с украшениями.

Ник встал на стреме у двери:

— Поторопись, ладно?

Грей вытащила карту социального страхования на имя Элис Лорейн Миллер, свидетельство о рождении, диплом из Колледжа Южной Невады, врученный Элис Лорейн Миллер. Конспекты с колледжа — от английской литературы до практики бухгалтерского учета. Работы с пятерками, четверками и тройкой по статистике. Последним документом оказалось резюме — Элис проработала в почтовой службе США пять лет. Ничего больше в конверте не было.

— Может, она удачно вышла замуж и перестала работать, — предположил Ник.

— Или, может, она вышла замуж и ей не разрешили работать, — возразила Грей.

— Я знал женщину с похожей ситуацией. Больше ничего?

Грей заглянула в конверт:

— Не-а.

Затем она сфотографировала все документы.

Снова раздался скрип покрышек по гравийной дороги.

Грей и Ник замерли.

На этот раз колеса не съехали на асфальт.

Двигатель работал на малых оборотах и этот тихий ход звучал знакомо. Ра-та-та-та

Грей и Ник уставились друг на друга.

Грей засунула бумаги обратно в конверт, а конверт обратно в коробку. Поставив ее обратно в шкаф, она побежала вслед за Ником в ванную. Она повторила свою позу «пингвина на суше» и вылезла из окна, как раз в момент, когда Бобби открыл входную дверь. Грей прыгнула на толстый слой кедровых игл, не обращая внимания на боль от приземления на сосновые шишки.