Нарушаю все правила - Эми Эндрюс

способно было тягаться с ее безумного цвета волосами, что так мечутся на постели в мгновения оргазма, с ее твердыми заостренными сосками, бесстыдно выпирающими сквозь ткань футболки, и с тем, как неприлично высоко задирается та над бедрами. Над теми бедрами, меж которыми он проникал совсем недавно… И от этой мысли приятель его не просто встрепенулся, а принялся набухать. Причем очень стремительно.

– Зачем?

Вопрос прозвучал еще холоднее и резче, нежели был взгляд, и это на миг привело Остина в замешательство. Что никак не отразилось на эрекции, однако заставило Купера вспомнить о непредсказуемой пугливости Беатрис. Может, она подумала, что он приглашает ее к себе домой, чтоб познакомить с семьей? А главное – с мамой? Или – проклятье! – вдруг она решила, что он настойчиво склоняет ее к тому, чтобы нарисовать их дом?

– Это никак не связано с подарком моей матери на день рождения, обещаю! – поспешно открестился он. – Просто… у нас ведь есть лошади. Если ты, конечно, еще не передумала покататься верхом. И еще я подумал, что мы могли бы провести ночь под звездами. Взять пикап и упилить куда-то, в дальний конец ранчо. Кинуть матрас в багажник…

– У вас есть лошади? – недоверчиво нахмурилась Беатрис, но, по крайней мере, ее заметно отпустило напряжение, когда она поняла, что он не собирается тащить ее знакомиться с мамой или заставлять стоять перед мольбертом.

– Ну, в общем, да, – усмехнулся Остин. – Я ведь живу на ранчо.

– Ах да… – Она со смешком мотнула головой. – Тьфу ты… Ну да, естественно.

– Так что ты на это скажешь? Позволишь показать тебе то, в чем я поистине силен?

Внезапно ему очень захотелось, чтобы она увидела то место, где он вырос, которое глубоко зацепилось у него в душе. Чтобы поняла, почему он вернулся из большого города в Криденс и не хотел больше отсюда уезжать.

– В смысле, как ты ездишь верхом?

– Да нет. – Он широко усмехнулся, пытаясь скрыть, как сильно заколотилось его сердце от того, сколь важно ему было познакомить ее с этой стороной своей жизни. – Показать тебе звезды.

Со смехом она поставила стакан на столешницу у раковины и, покачивая бедрами, двинулась обратно к Остину.

– С тобой я и так уже вижу звездочки.

– Ну это несомненно.

К чему лишняя скромность? Остин и прежде гордился тем, что умеет отдавать прежде, чем что-то получать, но в случае с Беатрис его сексуальное удовлетворение настолько тесно было сплетено с ее, что стремление к «ее звездочкам» казалось ему самым что ни на есть естественным для него делом.

– Быть может, чтобы это в полной мере оценить, мне понадобится больший объем образца. Работая в рекламе, я усвоила, что репрезентативность выборки напрямую зависит от ее объема.

– Ух ты, какой корпоративный лексикон! – ухмыльнулся он. – Мне нравится.

Остановившись в изножье кровати, она уточнила:

– Ты имеешь в виду «репрез-зентативность»?

Остин мог поклясться, что от ее намеренного поддразнивания его приятель всколыхнулся.

– Угу.

– И «бо́льшие объемы образца»?

– Ага. И для протокола заявляю: по-моему, тебе определенно требуется проверить еще. Хотя бы один образец. Дабы убедиться.

Она стянула через голову футболку и швырнула на пол, отчего Принцесса возмущенно мяукнула, поскольку одежда приземлилась чуть ли не ей на голову. Однако Беатрис не слишком сейчас уделяла внимание кошке. Впрочем, как и Остин. Он всецело сконцентрировался на приближающихся к нему грудях, соски которых, точно две переспелые ягоды, казалось, только и ждали, когда из них высосут сладкий сок.

Опершись коленом на постель, Беатрис предупредила:

– Приготовься к новой проверке.

Остин выправил из-под себя ноги и распрямил перед собой. Его налитой член, точно крепкий железный стержень, простерся перед животом.

– Только, пожалуйста, бережнее с образцами.

Беречь их она, понятное дело, не стала.

Проснулась Би уже довольно поздно – и вновь почувствовала на голове жаркую «шапку» от свернувшейся на подушке Принцессы. Это при том, что в распоряжении кошки имелась целая кровать! Проснулась поздним утром, после еще одной ночи с Остином, полной бурного секса, телевизора, попкорна и веселого смеха. И после нового «напутствия» в пять утра, когда он выбрался из постели, отправился на ранчо и затем сразу на работу, а она осталась спать дальше, под завязку накачанная дофамином.

И действовали эти гормоны удовольствия вплоть до тех пор, пока она не раскрыла ноутбук и не проверила почту, снедаемая любопытством насчет того, как отреагирует Ким на ее рисунки. Она даже допускала, что Ким не ответит ей вообще. Что та будет либо раздражена такой несерьезностью к делу, либо возмущена, что Би, по сути, поглумилась над тем, что для Ким – нешуточная страсть.

Однако Ким… Что?! Впала в безумный экстаз?! Поскольку именно это проявлялось в строке «Тема»: «Да-а-а-а-а-а! Еще, пожалуйста!»

Би в недоумении уставилась на экран. Какого черта?! Может, Ким сидит на наркотиках? Или это ее так отпрессовал новый бизнес? Или ее окончательно сломал менталитет Ла-Ла-ленда: «Побеждай – или уходи!»

Би торопливо пробежала глазами текст, вылавливая саму суть письма. Суть же оказалась в том, что им всем безоговорочно понравились рисунки с «Сумасбродкой Би». Им по душе пришлось столь непочтительное пренебрежение к традиционному стилю поздравительных открыток. И они дружно выражали уверенность, что подобные открытки будут востребованы более молодой демографической группой, а также женщинами после тридцати пяти и просто теми, кто ищет оригинальные открытки, где с юмором и честной прямотой выражается их ощущение усталости, раздражения и неудовлетворенности жизнью.

И еще очень просили Би разрешить разместить ее рисунки на платформах фирмы в соцсетях, чтобы оценить, понравятся ли они публике так же сильно, как и им, с целью дальнейшего запуска отдельной производственной линейки.

И да! – ей непременно заплатят за эти три рисунка. Причем назвали такую сумму, при виде которой Би даже оторопела. Приди к ней электронное письмо от короля Англии с приглашением на чаепитие в Букингемском дворце, она и то не так была бы удивлена.

Би посмотрела на Принцессу, которая громко мурлыкала подле нее, положив свой косматый подбородок на ногу хозяйки, и рокот от ее урчания пробирал до самой бедренной кости. Кошка скосила взгляд на Би, приоткрыв свой единственный глаз. Кривой клык при этом смотрелся еще более отталкивающе. Трудно было сказать точно, то ли Принцесса по-прежнему спит, то ли взирает с высокомерным прищуром, приберегаемым для простолюдинов. Би пока не научилась разбираться в выражении кошачьих морд.

Первый, инстинктивный, ее порыв – решительно отказаться – быстро и на удивление легко был подавлен. В конце концов, она ведь сделала самое сложное – нарисовала