Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

Мы с Дженксом испуганно переглянулись.

– Мам? – сумела я наконец спросить. – Ктоэто?

Она подошла поближе, присмотрелась, издала удивленный звук:

– Я и забыла, что у меня такая есть. Это человек, которомупринадлежал лагерь. Они с твоим отцом были очень близкими друзьями. Отец оченьтяжело переживал его смерть. Трагически погиб, не прошло и шести лет со смертиего жены. Думаю, отчасти и поэтому твой отец утратил волю к борьбе. Они погиблис интервалом в неделю, если помнишь.

– Нет, я не знала, – прошептала я, опустив глаза.

Это не был Трент, но сходство – поразительное. Наверное, егоотец. Мой отец был знаком с отцом Трента?

От внезапной мысли я прижала руку к животу. Я поехала в нотлагерь с редкой болезнью крови, и с каждым годом мне становилось лучше. Трентзамешан в генетических исследованиях, может быть, его отец занимался тем же.Мое выздоровление было названо чудом. А это могла быть незаконная и аморальнаягенетическая манипуляция.

– Бог ты мой! – выдохнула я.

Три лета в лагере. Месяцы лежания почти до самого заката.Необъяснимые боли в бедре. Все еще иногда преследующие меня кошмары – менядушит пар.

Чего это стоило? Что взял с папы отец Трента в уплату зажизнь его дочери? Не отдал ли он за это свою?

– Рэйчел, что с тобой? – спросил Ник.

– Ничего. – Я стала успокаивать дыхание,разглядывая фотографию. – Мам, а можно, я и эту тоже возьму?

Я сама слышала, как по-чужому звучит мой голос.

– Бери, я ее не хочу у себя держать, – сказалаона, и я вытащила фотографию дрожащими пальцами. – Потому-то она и внизу.Ты же знаешь, я ничего не могу выбросить, связанного с твоим отцом.

– Спасибо, – шепнула я.

Я сбросила пушистый розовый шлепанец и мрачно почесала себеикру ногтями ноги. Было уже за полночь, но в кухне было светло, бликифлуоресцентного света играли на моих медных котлах для зелий и висящей утвари.Стоя у стола из нержавейки, я толкла пестом в ступке, растирая в зеленую пастудикую герань. Дженкс нашел ее для меня на пустыре, выменяв на один из своихдрагоценных грибов. Клан пикси, который обрабатывал пустырь, на этом наварилнеплохо, но я думаю, Дженксу было их жаль. Ник где-то полчаса назад сделал намсандвичи, а лазанью убрали в холодильник еще горячей. Мой сандвич с копченойколбасой оказался безвкусным. Не думаю, что все дело в том, что Ник не полилего кетчупом, как я просила, сказав, что не нашел его в холодильнике. Дурацкаячеловеческая фобия. Меня бы она даже умиляла, если бы не доставала так часто.

Айви еще не показывалась, а одна есть лазанью в присутствииНика я не стану. Мне надо было с Айви поговорить, но придется ждать, пока онабудет готова. Более замкнутой личности я не знаю – она даже себе не сознается всобственных чувствах, пока не найдет им логического оправдания.

Рыбка Боб плавал в моем втором по величине котле для зелий,стоящем на столе рядом со мной. Я его собиралась использовать как своегофамилиара. Нужно животное – а рыбы являются животными, кто может что возразить?Кроме того, если я хотя бы намекну на котенка, Дженкс сорвется с нарезки. Асвоих сов Айви отдала сестре, после того как одну из них чуть не разорвали начасти, когда она поймала младшую дочь Дженкса. С Джезебл ничего не случилось, асова тоже сможет снова летать. Когда-нибудь, быть может.

Я продолжала мрачно толочь листья в кашу. Магия землиполучается более сильной, если творить ее от заката до полуночи, но сегодня мнетрудно было сосредоточиться, и уже было больше часа ночи. Мои мысли всевозвращались и возвращались к фотографии лагеря «Загадай желание». И я тяжеловздохнула.

Ник посмотрел на меня с другой стороны кухонного стола, гдеустроился на барной табуретке, доедая последний сандвич с колбасой.

– Плюнь, Рэйчел, – сказал он, улыбаясь, чтобысмягчить свои слова: он знал, о чем я думаю. – Вряд ли тебя генетическимодифицировали, а если даже и так – как это сможет кто-нибудь доказать?

Я выпустила из рук пест и отодвинула ступку.

– Из-за меня погиб мой отец, – сказала я. –Если бы не я с моей проклятой болезнью крови, он был бы жив до сих пор. Я этознаю.

Ник опечалился.

– Наверное, он думал, что это он виноват в твоейболезни. Вот уж от чего мне получшало. Я где стояла, там и хлопнулась на пол.

– Может, они были просто друзьями, как говорит твоямама? – предположил Ник.

– А может, отец Трента пытался втянуть моего отца вочто-то противозаконное. И он погиб, потому что не согласился.

Но хотя бы отца Трента прихватил с собой. Ник вытянул руку иподобрал фотографию, оброненную мною на стол.

– Не знаю, – сказал он тихо, разглядываяее. – Судя по виду, они были друзьями.

Я вытерла руки о джинсы и потянулась за фотографией. Вглазах защипало, когда я рассматривала лицо отца. Подавив эмоции, я отдала емуфото обратно.

– Поправилась я не от трав и заклинаний. Мне поменялигены.

Впервые я произнесла это вслух, и в груди встал ком.

– Зато ты жива, – напомнил Ник.

Я отвернулась и отмерила шесть чашек ключевой воды. Онагромко журчала, переливаясь в самый большой медный котел.

– Что если это выйдет наружу? – спросила я, не всилах поднять глаза на Ника. – Меня арестуют и вышлют на какой-нибудьледяной остров, как прокаженную – из страха, что эти изменения могут датьопасные мутации и породить новую эпидемию.

– Послушай, Рэйчел! – Ник слез с табуретки. Я безнужды стала вытирать мерную чашку. Он подошел ко мне сзади, обнял, потомповернул к себе лицом. – Никакая чума от тебя не пойдет, не пугайсебя, – сказал он ласково и тихо, глядя мне в глаза. – Если отецТрента вылечил тебя от твоей болезни, то вылечил. Но это и все. Ничего больше неслучится. Смотри, я еще здесь. – Он улыбнулся. – Живой и невредимый.

Я потянула носом, расстроенная, что это меня так задело.

– Я не хочу быть ему ничем обязана.

– Ты и не обязана. Это было дело между твоим отцом иотцом Трента – если вообще там что-то было. – Я ощущала на талии тепло егорук. Мои ноги стояли между его ногами, и я сплела пальцы у него за спиной,откинувшись назад. – Подумаешь – твой отец и отец Трента были знакомы. Этоеще ничего не значит.

Ага, так я и поверила!..

Мы одновременно отпустили друг друга, неохотно отступиликаждый назад. Ник сунул голову в кладовую, а я посмотрела рецепт для средыпереноса. Текст, который был у меня для привязки фамилиара, был написан налатыни, но я достаточно хорошо знала научные названия растений, чтобы егопонять. И надеялась, что с произнесением заговоров мне поможет Ник.