Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

Связь с лей-линией пьянила, и я, не в силах больше держатьглаза закрытыми, распахнула их. Моя захламленная кухня сменила серебристыеконтуры. От дезориентации кружилась голова, и я попыталась согласоватьмысленный взор с обычным зрением, используя их одновременно. Мысленным взоромНик не виден, но в обычном зрении он может стать темнее из-за теней, которыеложатся на него в мире второго зрения. У некоторых людей этих теней вообще нет,но я готова была ручаться, что Ник не окажется из таких. Наши взглядывстретились, и я почувствовала, как вытягивается у меня лицо.

Его аура была обрамлена черным. Это не обязательно плохойпризнак, но указание в неприятном направлении. Узкая фигура Ника казаласьизможденной, и где раньше его книжная мина придавала ему ученый вид, сейчас вней читались тоны опасности. Но потрясла меня черная круглая тень на левомвиске. Именно там оставил свою метку демон, от которого Ник меня спас, и этобыло как долговая расписка, которую Нику предстоит когда-нибудь оплатить. Я тутже глянула на свое запястье.

На коже был лишь обычный выпуклый шрам в форме круга,пересеченного линией. Но это не значило, что Ник там не видит ничего другого.Подняв руку, я спросила:

– Он светится черным?

Ник мрачно кивнул, и его обычный вид стал проступать сквозьтот угрожающий по мере того, как ментальное зрение мое слабело под натискомобычного.

– Это метка демона? – спросила я, поглаживаязапястье пальцами. Я ничего черного не видела, но мне же и собственная аура невидна.

– Да, – тихо сказал он. – А тебе кто-нибудьговорил, что когда ты каналируешь лей-линию, у тебя вид… гм… совсем другой?

Я кивнула, чуть покачиваясь от борьбы двух реальностей.«Совсем другой» – это лучше, чем «страшный, как смерть», как однажды выразиласьАйви.

– Не хочешь выйти из круга? Я его еще не замкнула.

– Нет.

Мне тут же стало лучше. Правильно замкнутый круг не можетразомкнуть никто, кроме его создателя. Ник не боялся оказаться в ловушке сомной, и это проявление доверия было очень приятно.

– Ладно, тогда поехали.

Сделав глубокий ровный вдох, я мысленно передвинула узкуюканавку соли из нашего измерения в безвременье. Мой круг резко дернулся,шлепнув по коже как отпущенная резина. Я вздрогнула, когда соль мигнула иисчезла из существования, сменившись равным кольцом безвременья. Волнапокалывания в позвоночнике была ожидаемой, но каждый раз заставала меняврасплох.

– Терпеть не могу, когда оно это делает, – сказалая, глядя на Ника, но он уставился на мой круг.

– Ух ты! – выдохнул он в восхищении. –Посмотри вот на это. Ты знала, что так будет?

Я проследила за его взглядом – он смотрел на свечи, – иу меня отвисла челюсть. Свечи стали прозрачными. Языки пламени все еще дрожалинад ними, но зеленый воск пылал совершенно неземным сиянием.

Ник слез с табурета, осторожно обходя стол, чтобы не затмитькруга. Он нагнулся к свече, и я дико испугалась, когда он протянул к ней палец.

– Нет! – завопила я, и он отдернул руку. –Понимаешь, я думаю, они с этой солью перешли в безвременье, и я не знаю, чтобудет, если их тронуть. Так что просто не надо.

Он кивнул, не сходя с места, и с достаточно запуганным видомвернулся к своему табурету. Но мел в руки не взял – он хотел посмотреть. Яулыбнулась ему – мне не понравилось, по магия лей-линий ставит меня в стольневыгодное положение. Но если следовать рецепту, то все будет в порядке.

Вся сила, которую я взяла из лей-линии, кроме едва заметшихостатков, текла теперь через мой круг. Я чувствовала, как онa давит на меня.Молекулярной толщины слой безвременья красным мазком отделял меня от остальногомира, образуя выгнувшийся у меня над головой купол. Через слои перемещенныхреальностей ничто проникнуть не могло. Эта вытянутая сфера зеркальнопродолжалась подо мной, и если она там где-нибудь пересечется с трубами илипроводами, то в этом месте круг будет несовершенным и подверженным разрывам.

Хотя почти вся взятая из лей-линии сила ушла на замыканиекруга, во мне уже стала нарастать вторая волна этой силы. Она была медленнее,росла почти крадучись. И расти она будет до тех пор, пока я не разорву круг ине отключусь от лей-линии. Специалисты лей-линейщики знают, как правильнохранить силу, но я этого не знаю, и если буду соединена с линией слишком долго,она ввергнет меня в безумие. Однако мне нужно меньше часа, а это и близко незначит «слишком долго».

Удостоверившись, что круг поставлен надежно, я полностьюпозволила второму зрению угаснуть. Аура Ника снова стала неразличима.

– Готова для второго шага? – спросил он, и якивнула.

Отложив пентаграммы в сторону, он подтащил поближе старуюкнигу. С нахмуренным лбом он поводил пальцем по тексту, оставляя меловые следы.

– Дальше ты должна снять с себя все амулеты иналоженные чары. – Он поднял глаза. – Может быть, стоит соленую ваннупринять. – Не надо, на мне только амулеты.

Я сняла амулет, полученный от мамы, зацепившись шнурком заволосы. Ощупала шею, криво улыбнувшись в ответ на взгляд Ника. После минутногоколебания сняла кольцо с мизинца и отложила в сторону.

– Я так и знал! – воскликнул Ник. – У тебявеснушки. Это кольцо, да?

Он протянул руку, и я подала ему кольцо через заваленныйстол.

– Папа мне его подарил на тринадцатилетие, –сказала я. – Видишь деревянную вставку? Я ее должна каждый год обновлять.

Ник глянул на меня из-под упавших на лоб прядей:

– А мне твои, веснушки нравятся.

Смутившись, я взяла обратно кольцо и отложила в сторону.

– Что дальше?

Он опустил глаза к книге:

– Гм… подготовить среду переноса.

– Уже сделано, – сказала я, щелкнув по котлу,чтобы услышать его звон. Это было неплохо.

– О'кей… – Он замолчал, и часы будто застучалигромче. Не отрывая глаз от книги, Ник сказал: – Теперь ты должна встать на своемагическое зеркало и переместить свою ауру в свое же отражение. – В карихглазах мелькнула тревога, когда он поднял их на меня. – Ты это можешь?

– В теории – да. Вот почему я позаботилась о круге.Пока я не верну ауру обратно, я уязвима для всего на свете. – Он кивнул, очем-то задумался. – Ты не можешь посмотреть и сказать мне, получается илинет? Я собственной ауры не вижу.

– Конечно. А это как, не больно должно быть?

Я покачала головой, взяла магическое зеркало и положила напол. Взгляд на его черную поверхность напомнил мне, почему я так сторониласьмагии лей-линий. Идеальная чернота зеркала будто впитывала свет, и в то жевремя оно сверкало. Я не видела себя в этом зеркале, и датчик жуткости от этогосрабатывал.