Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

ты соберешься домой, – молвил Канчай. – Тебе, конечно, потребуется хороший товар, чтобы привезти его домой, иначе они подумают, что твое путешествие было неудачным.

Этими словами он напомнил ей, что руна всегда считали, что иезуиты прибыли с Земли исключительно с торговыми целями. А собравшийся лететь с ней Супаари также принял, с их точки зрения, разумное решение: лучше перенести свою торговую деятельность в те края, где тебе не угрожает смертная казнь.

Отправленная Обществом Иисуса миссия завершилась именно таким образом, что вполне устраивало Софию, женщину практичную и к тому же дочь экономиста. Торговля с древних пор служила стимулом для открытия новых земель, и причина эта в данный момент казалась Софии вполне достойной. А собственные претензии на высокое предназначение, похоже, оказались всего лишь рожденными жаждой обрести какое-то значение посреди здешнего уединения. Бредовый, но действенный способ справиться со страхом, вызванным перспективой умереть тут в одиночестве и забвении.

Месяцы ожидания ответа София посвятила старательной подготовке к возвращению домой. Совместно с Супаари она составила списки легких, но не занимающих много места товаров и научных образцов, способных, по ее мнению, представить на Земле материальную или научную ценность: драгоценные камни биологического происхождения, подобные жемчугу или янтарю, но выращенные на Ракхате; маленькие и простые, но изящные чаши и блюда, вырезанные из здешних раковин и красивых пород дерева; образцы почвы, семена, клубни. Дивные, изумляющие сложностью рисунка ткани; многоцветная керамика, поражающая красотой и выдумкой. Растительный обезболивающий бальзам, ускоряющий заживление ран, в свое время помогший Софии. Ювелирные изделия. Образцы благовоний. Герметично упакованные образцы шкур, непроницаемых для любого ненастья; технические руководства, предоставленные химиками, а также формулы и рисунки, иллюстрирующие технологические процессы, которые, по мнению Софии, известны лишь на Ракхате. Достаточно, чтобы гарантировать финансовую независимость, полагала она, если к тому времени, когда они достигнут Земли, там еще будут существовать патентное право и лицензионные договоры.

К тому же они с Супаари смогут торговать интеллектуальной собственностью: знаниями культур руна и жана’ата, переводческими навыками, уникальными аспектами понимания культуры и ее ракурсов, которые можно будет приплюсовать к бессчетным гигабайтам геологических, метеорологических, экологических данных, все эти годы непрерывно собиравшихся «Магелланом» и автоматически пересылавшихся им на Землю. Тем не менее София не была дурой, и ее воспоминания о родной планете не способствовали наивному оптимизму. Их могут убить сразу, при первой встрече, – из страха перед эпидемией неведомой инопланетной болезни или из чистой ксенофобии. Груз могут конфисковать, а Супаари – посадить в клетку и показывать его в зоопарке. Сына ее поместят в психушку, а ее саму упрячут за решетку – по приказу первого правительства, с которым они столкнутся.

«Бог, затеявший эту историю, доведет ее до конца, – подумала София, вспомнив Марка Робишо. – Возможно, на космическом причале нас встретят иезуиты. И Сандос…»

София замерла, ошеломленная тем, как много значит для нее возможность вновь встретить Эмилио, а для него – встретиться с Супаари. «Как знать, – подумала она, – быть может, к тому времени Эмилио простит Супаари. Христиане обязаны прощать». Ей вдруг пришло в голову, что, когда ее сообщения будут прочитаны на Земле, Эмилио может без долгих раздумий отправиться за ней, как только будет готов новый корабль. Такой донкихотский поступок в его духе. «И мы можем разминуться!» – поняла она, содрогнувшись от такой мысли.

«Нет, – в конце концов решила София. – Бог не может оказаться настолько жестоким». И она заставила себя думать о другом.

Глава 17

Неаполь

Август 2061 года

– Что не так? – спросил Эмилио, когда Джина встала, чтобы помыть тарелки после трапезы, прошедшей в достаточно приятной, но все-таки несколько напряженной обстановке.

– Ничего, – ответила она, возясь возле раковины.

– То есть что-то все-таки не в порядке. Это способен понять даже бывший священник! – сказал Эмилио с улыбкой, мгновенно исчезнувшей с его лица, когда она не ответила.

Учитывая весьма недолгое время, проведенное вместе, они с Джиной успели несколько раз капитально поссориться. Они ругались из-за правильного способа приготовления риса, крепости кофе и лучшего способа заваривать его и в отношении того, можно ли есть артишоки: Джина видела в них свидетельство божьего благоволения, в то время как Эмилио полагал, что древесная кора является более привлекательным продуктом. Любимой темой его до сих пор оставался памятный и до сих пор не разрешенный вопрос, первоначальное обсуждение которого закончилось невероятными криками, перешедшими в полное возмущения молчание, на тему, какое из занятий следует считать более тупым: созерцание игр Кубка мира по американскому футболу или Мировой серии по бейсболу.

– У бейсболистов уродливая форма, – объявила Джина неделю спустя, начав этими словами очередную баталию. Затем последовало удивительное сражение по поводу цвета и покроя костюма, который ему предстояло носить на свадьбе. Когда Эмилио сдался по поводу лацканов, понравившихся Джине настолько, что он получил право на серый шелк для костюма, вопреки тому, что она предпочитала черный, в котором, по ее мнению, он выглядел потрясающе, из-за эстетической уступки, совершенной ею в отношении бейсбольных форм.

Это было забавно. Оба они представляли собой продукт культур, видевших в семейном споре и своего рода спектакль, и потому поощряли Селестину присоединяться к их спорам ради того удовольствия, которое приносили ее восторженные вопли, когда торжествовал тот из взрослых, с которым она в данный момент себя отождествляла, и статус этот, по наблюдению Эмилио, принадлежал тому, кто возражал ей предпоследним. Но ни одна ссора не была подлинной до сегодняшнего дня, когда он пришел к Джине, чтобы помочь ей собраться к отъезду в горы вместе с ее родителями.

Эмилио нахмурился, глядя в спину Джины, a потом посмотрел на кухонные часы.

Многое изменилось за время его отсутствия на планете, но дети по-прежнему любили мультфильмы.

– Селестина, – проговорил он, – пора смотреть «Бамбини».

Селестина мгновенно стартовала в свою спальню, чтобы посмотреть ежедневную порцию своего любимого интерактивного мультика.

– Давай-ка начнем сначала, – негромко предложил он, когда они с Джиной остались одни. – Что случилось?

Она резко повернулась к нему, гордо задрав голову, и объявила голосом настолько же твердым, насколько дрожал подбородок:

– Тебе следует вернуться на Ракхат и найти Софию!

Ошеломленный Эмилио какое-то мгновение смотрел на нее с открытым ртом, после чего медленно вздохнул, положив руки на крышку стола. И когда он снова посмотрел на Джину, взгляд его приобрел твердость обсидиана, пугавшего людей, куда более приспособленных к восприятию его гнева, чем она.

– Кто тебе это сказал? – спросил он совершенно мягким голосом.

– Не смотри на меня так, – проговорила она.

– Кто тебе это сказал? – проговорил он тоном еще более мягким,