Грюнвальдская битва - Ян Длугош

польский, возвратился из Гневкова в Юнивладиславию. Во исполнение же обета, которым он перед великой битвой обязался посетить познанский монастырь в честь святейшего таинства, король прибыл из Юнивладиславии через Стшельно и Квецишов в Тшемешно; оттуда, идя уже пешком из благоговения к богу и святому Адальберту, прибыл в Гнезно. Из Гнезно он прибыл в Победиски, а отсюда опять пешком совершил путь до Познани в монастырь Тела Христова. Прибыв туда в понедельник (24/XI), накануне дня святой Екатерины, и проведя там три дня, король выполнил обряды и обет с великим благочестием; затем он возвратился теми же местами, как и пришел в Юнивладиславию, чтобы своим присутствием защищать Польское королевство от врагов, и новым призывом поднял на прусский поход земли Великой Польши, а также Серадзскую, Ленчицкую, Куявскую и Добжинскую. Когда по его повелению собралось в Юнивладиславии войско названных земель, король отправляет его в Померанию, поставив во главе Сендзивоя из Остророга, познанского воеводу. Вступив в нее, войско завоевывает город Нове, опустошает и сжигает его; затем проходит вдоль и поперек всю Померанию, овладевая вражескими, а также отпавшими замками и городами, опустошая ее пожарами и грабежами, и, прежде чем враги собрали силы для сражения, нагруженное взятой у врагов добычей, невредимым возвращается домой. Но так как обе стороны, утомленные ведением войны зимой, жаждали отдыха, то решено было заключить перемирие. Хотя посланный для заключения перемирия в Торунь Петр Шафранец, краковский подкоморий, не мог его осуществить, однако он назначает и определяет свидание короля и магистра для установления перемирия в городе Рацёнже в день зачатия пресвятой девы Марии (7/XII).

СЦИБОРИЙ ИЗ СЦИБОЖИЦ, СОВЕРШИВ ВТОРЖЕНИЕ В ПОЛЬШУ ПО ПРИКАЗАНИЮ ВЕНГЕРСКОГО КОРОЛЯ, СЖЕГ ГОРОД СТАРЫЙ САНДЕЦ, ПРЕДМЕСТЬЕ НОВОГО САНДЕЦА И НЕСКОЛЬКО СЕЛЕНИЙ. ПОТЕРЯВ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ СВОЕГО ВОЙСКА, ОН ЕДВА УСПЕВАЕТ БЕЖАТЬ В ВЕНГРИЮ.

В это же время Сциборий из Сцибожиц, семиградский воевода, с двенадцатью хоругвями войск Сигизмунда, короля Венгрии, собранных из чехов, моравов и австрийцев (венгры же, памятуя о союзе с поляками, который для них был как бы священным и вечным,[346] не давали ни понудить, ни уговорить себя взяться за оружие), вступает в пределы королевства Польского через Срамовицы, так как королевские отряды, охранявшие Новый Сандец, наскучив долгим бездействием, разошлись по своим домам. Предав огню и разграбив город Старый Сандец, а также предместье Нового Сандеца с несколькими селениями, он быстрым ходом идет обратно в Венгрию через реку Попрот на Мушину по гористой и трудной дороге. Сигизмунд же, король венгерский, поручил Сциборию сделать вторжение в королевство Польское, чтобы иметь возможность заявить, что за сорок тысяч флоринов, полученных от магистра и Ордена, он выполнил свое обязательство об объявлении войны королю и Польскому королевству, а также чтобы показать магистру и Ордену, которые усиленно подстрекали его к защите их и к враждебным действиям против Польского королевства, что он исполнил обещание, отправив против Польского королевства двенадцать хоругвей. Королевское же войско, оставленное оберегать границы королевства, не стерпело этого оскорбления и обиды; собравшись, оно стало стремительно преследовать Сцибория и его войско. В венгерском войске были следующие начальники: Сциборий, епископ агриенский, и его брат;[347] в королевском же: Спытек Ярославский с хоругвью собственных рыцарей, Ян Щекоцкий, каштелян люблинский,[348] Ян Валах из Хмельника и другие. Настигнув Сцибория, когда он уже перешел Альпы,[349] около Бардзейова, поляки нападают на него и на его войско, хотя намного их сильнейшее. Некоторое время велась ожесточенная битва, и так как множество имело перевес над малочисленностью, то поляки стали уже помышлять о бегстве, однако Каспар Бохунек и Далибор, стоявшие во главе отрядов, возобновив сражение в нескольких местах, удержали их от постыдного бегства. Итак, после возобновления битвы Сциборий, несмотря на то, что превосходил поляков численностью и силой, был, в конце концов, разбит и разгромлен и бежал в Бардзейов, а войско его большей частью было взято в плен или перебито.

ДОСТОПАМЯТНОЕ ПОРАЖЕНИЕ ЛИВОНСКИХ РЫЦАРЕЙ, ПРИШЕДШИХ НА ПОМОЩЬ МАГИСТРУ ПРУССИИ.

В субботу, накануне праздника святого апостола Андрея (9/XI), Владислав, король польский, покинув Юнивладиславию, в воскресенье (10/XII) прибыл в Брест.[350] В то время, как он там находился, произошла вторая славная для него и знаменитая победа над крестоносцами. Магистр Ливонии Герман фон Виткиншенк с сильным и многочисленным войском, набранным из различных народностей, прибыл в Пруссию на помощь магистру прусскому. Послав всю силу своего войска в Голуб, чтобы легче было с близкого расстояния нападать на Добжинскую землю, сам магистр с немногими прибыл в Мариенбург. Узнав об этом, начальники королевских отрядов, помещенных для охраны в Бобровниках и Рыпине, выводят рыцарей из обоих замков и собирают незначительный отряд; предводительство и распоряжение им принимает на себя Добеслав Пухала, знатный рыцарь герба Венява, и неустрашимо ведет его на Голуб, зная, что там стоит много врагов. По прибытии туда Добеслав Пухала, расположив засаду в подходящем месте, посылает отряд рыцарей к городским воротам, чтобы причинить врагам урон и угнать скот. В то время как поляки угоняли все вышедшее из города на пастбище стадо, производя при этом опустошения и поджоги, сильное числом и доблестью войско ливонских рыцарей в блестящих доспехах, выскочив из города; стало преследовать польский отряд, сделавший вид, что он испуган и бежит, пока не достиг самого места засады. Королевское же войско, немедленно выступив из засады и ринувшись с тыла, убивает, теснит и опрокидывает врагов. Ибо вражеское войско, охваченное сильным страхом, не оказывает никакого сопротивления, а немедленно обращается в беспорядочное бегство, спеша возвратиться в город, преследуемое по пятам королевским войском. Не меньший трепет царит в городе и на стенах, так что горожане запирают ворота из опасения, как бы вместе с побежденными не ворвались в город и победители, хотя из защитников и половина еще не успела войти в город. Многие из врагов падают, теснимые в бегстве поляками, и сталкиваются друг с другом. В самих воротах, наконец, поднялась еще более сильная давка, и так как люди теснили друг друга, стараясь пройти раньше, то бегство врагов задерживалось и упавших гибло все больше; поэтому большая половина ливонского войска, отрезанная от входа в город, охотно сдалась в плен королевским отрядам, даже умоляя об этом, хотя по численности вчетверо превосходила поляков.

Таким образом попадает в плен много братьев Ордена и знатных рыцарей, и королевские рыцари связанными уводят их, сняв с них доспехи. Едва можно поверить, что пленных было вчетверо больше, чем взявших их