Ферма механических тел - Катерина Мелех

И заодно переваривать откровение, что все это время Теш мне лгал. А ведь периодическая «чистка» негативных астральных эманаций, это единственное, что удерживало меня рядом с ним. И он самым беспардонным образом этим пользовался, вынуждая меня зависеть от него. Вполне в духе деспотичного собственника.

С того дня минуло две недели. Я раскопала в куче хлама в подвале свою заначку, из-за которой и выбрала именно это укрытие. С помощью этого набора полевого хирурга смогла вполне сносно прооперировать деда, пока Ли Мэй вычищал от пыли наше пристанище.

До встречи с Барти мы питались найденными в погребе консервами, опасаясь появляться на рынке, где маршировали усиленные жандармские патрули. Потом разжились шматом мяса, мешком картошки, крупами и, вот, кофе. Жить стало гораздо веселее. Когда посидишь месяц на диете из голубей и чаек, и не такое разносолами покажется.

Пока я корпела над восстановлением чертежей автоматона, инквизитор мотался по своим шпионским делам. Через Шпильку передавал сообщения членам Лиги о дельнейших действиях, собирал информацию о ходе расследования взрыва на фабрике «Дедерик Инк.», исполнял обещание, помогая семье Винсента избежать преследования.

Пару раз я возвращалась в похоронное бюро, подкорректировать робота по указанию изобретателя, поинтересоваться самочувствием Евы и успехами близнецов, к которым откуда ни возьмись присоединился Джек Потрошитель. Должно быть, его привлекла истонченная грань с астралом в месте массового захоронения. Вид бесноватого черного кота, неподвижно таращащегося на заточенных в пентаграммах призраков, вызывал приступ сентиментальной ностальгии по трущобам.

С помощью формул, добытых мной у Пикинджилла, экстрасенсам удалось-таки привязать Башню Бенни к металлическому остову. Но не подселить. По задумке призрак должен залезать внутрь автоматона, как в костюм. А мой кошмар детства просто болтался в воздухе, просвечивая сквозь робота, даже не чувствуя его. Тут никакой тетраграмматон не поможет, ведь он рассчитан на полноценно подселенного призрака.

Кстати, я наконец-таки поделилась с Ли Мэем своими идеями по поводу важности антропоморфной формы предмета, в которого вселяется эктоплазма. И что при создании автоматона лучше опираться на теоретическую базу создания голема, а не зомби. Ведь зомби — это человеческое тело, им призрак знает, как управлять, благодаря моторной памяти. Про одержимость вообще молчу. А кучка шестеренок и патрубков больше похожа на человека из глины, для управления которым требуется специальный алгоритм.

Инквизитор, к моему изумлению, не отмахнулся от этой ереси, пришедшей мне в голову под влиянием кошмарных снов и бадавийских сказок. Задумался и подтвердил, что в этом может быть разумное зерно. Я даже смутилась. Не думала, что мой поверхностный ликбез в эзотерике принесет какие-то плоды. Но он принес.

Шпилька пришла, когда мы на пару с дедом, которому умственные усилия, кажется, помогали быстрее выздоравливать, проектировали новый вариант робота. С полирезиновыми сгибающими мышцами, синтетическими внутренними органами и кровеносной системой из физраствора. По идее управление такой болванкой для призраков должно быть гораздо проще, что существенно повысит эффективность использования автоматона.

Полли принесла новости от Дениса. Винс требовал встречи с Ли Мэем.

Привидение вундеркинда-сигиллографа, заламывая руки, металось внутри печати и булькало какую-то околесицу про то, что теперь-то его точно сдадут тайной полиции. Ли Мэй зашел в пентаграмму вызова, благодаря которой привидения, плохо воспринимающие материальный мир, могли общаться с живыми людьми. Я включила лампу «черного света», чтобы инквизитору тоже было видно духа, приготовилась быть суфлером.

— Магистр! Наконец-то! Ваша команда экстрасенсов следит за мной! — истерично нажаловался сигиллограф. Я продублировала его слова Хелстрему, впервые возблагодарив параноидальную шизофрению вундеркинда. Не будь ее, мы могли бы оказаться не первыми, кому Винс решил доверить ценные сведения. — Дайте мне бумагу!

Я, не до конца веря в происходящее, следила за появляющейся на листе цепочкой печатей, начертанной пальцем Винса. Отдаленно похожей на ту, что я видела, изучая концепцию голема.

Неужели у нас получилось? Создать тетраграмматон, алгоритм, позволяющий призраку считать механическое тело своим. Без которого даже вселенная в материю эктоплазма не сможет управлять незнакомой кучей металла из-за отсутствия соответствующей памяти.

Неужели секрет автоматона будет заключаться в бадавийской сказке об ожившем деревянном мальчике? До которого додумался не эзотерик, а механик, посчитавший, что в автоматоне должно быть больше от машины, чем от духа?

Ли Мэй был в этом уверен. Я же, адекватно оценивая собственные способности и мозги, далекие от гениальных, справедливо сомневалась. Но проверить это можно будет все равно не раньше, чем решится проблема с вселением призрака. К тому же…

— Как нам сохранить это в секрете? Ведь, если мы начертим тетраграмматон на остове робота, то его только слепой не заметит.

Ли Мэй задумчиво осмотрел лист бумаги. Сделал пару шагов прочь от пентаграммы, выходя за пределы света ультрафиолетовой лампы. Бумага со следами эктоплазмы в его руке превратилась в чистый лист. Я присвистнула:

— Мы нанесем их флюоресцентными чернилами!

— Это позволит сохранить секрет автоматона в тайне даже от близнецов и Евы, — умиротворенно улыбнулся Ли Мэй. Чувствуется профессиональная деформация бывшего шпиона. Его слова о том, что он никому не верит, были не пустой бравадой.

Но все-таки как же можно вселить призрака? И почему мне настойчиво кажется, что ответ не в эзотерических формулах?

Я зевнула, задаваясь риторическими вопросами на кухне убежища контрабандистов, и заварила кофе. На ночь, да, и что? Аристократы, вон, шампанское гасят с утра, и ничего!

Подняв крышку с чугунной сковороды, еле отчищенную нами от пригара, помешала мясо с картошкой. Почувствовала, что скоро закапаю газовую конфорку слюнями, и волевым решением признала еду готовой к употреблению.

— Мэй, ужин! — позвала я, вываливая бюджетный вариант рагу в тарелки со сколами по краям.

Не высокая кухня «Гурмании», но инквизитор мою стряпню уплетал за милую душу. А большего, как я для себя недавно поняла, мне и не нужно. Мы люди простые, ага.

Когда Мэй появился-таки в дверях кухоньки, от моей порции осталась четверть. Выглядел он рассеянней обычного, поэтому я сама усадила его за стол, сунув ложку в руку. С интересом покосилась на лист в стальных пальцах, но лезть не в свое дело без приглашения не стала. У меня вообще-то ужин остывает, не до секретов! Да и мастера Дедерика скоро надо будет идти кормить.

— Анри, — позвал вдруг инквизитор, стеклянно