Горькие ягодки - Мариэлла Вайз
Шрифт:
Интервал:
– Сколько я должна перечислить, Эдуард Андреевич? – спрашиваю я, желая опередить его извинения. Как-то это совсем неловко выйдет, если такой солидный человек начнёт извиняться передо мной, оправдываться. Всё-таки он старше меня намного. Да и ошибся, видимо, всё же бухгалтер, хотя мне и трудно представить такое.
Ну, просто, не лично же Эдуард Андреевич перечислил мне деньги. Так что, позволять ему извиняться за другого будет совсем неправильно. Но вместо ожидаемой суммы я слышу совсем другое.
– Ты о чём, Марианночка? – недоумённо спрашивает Эдуард Андреевич.
Понимая, что моя задача усложняется, я начинаю путано объяснять, что, видимо, произошла накладка и…
Но Эдуард Андреевич прерывает мой монолог.
– Подожди, пожалуйста, минутку, – просит он. – Все свободны, – говорит Эдуард Андреевич кому-то совсем другим тоном. Властным. Не терпящим возражений. До меня доносятся звуки отодвигаемых стульев, приглушённые голоса, хлопки закрываемых дверей. Наконец всё стихает.
– Так о чём это ты, Марианночка? – спрашивает с улыбкой в голосе Эдуард Андреевич.
– Ну, как же… – начинаю было объяснять по новой я.
Но Эдуард Андреевич прерывает меня в самом начале, говорит, что ошибки никакой нет, что его компания истово чтёт трудовой кодекс, что мне начислено всё то, что положено по закону, и что мне, как и всем без исключения работникам нашей фирмы, повышена зарплата до уровня московских сотрудников.
И ещё что-то по поводу того, что дополнительные выплаты мамам с детками повышают реноме компании, а также, что в результате подобных выплат компания ещё и получает налоговые льготы… Да, он так и сказал, мамам с детками, а не одиноким матерям.
Вообще-то, да, насчёт социально незащищенных групп населения Эдуард Андреевич, вроде, всё правильно говорит. Про одиноких матерей не знаю, но вот если в компании трудоустроены, например, инвалиды, то точно какие-то льготы есть. Даже на нашей фирме один из охранников, дядя Жора, был трудоустроен как инвалид.
Я помню, как возмущались наши женщины, говоря, что от дяди Жоры толку никакого, когда средь бела дня к нам в офис забрёл бомж и стащил весь наш запас сахара и ещё чего-то к чаю. Жаловались даже Петру Дормидонтычу, но тот ответил, что дядя Жора инвалид и политически выгоден нашей фирме.
Правда, потом выяснилось, что дядя Жора приходится Петру Дормидонтычу не то двоюродным братом, не то ещё кем-то, короче, что называется, свой. Поэтому дядя Жора вплоть до конца, так сказать, правления Петра Дормидонтыча спокойно спал и хлестал водочку на своём посту.
Наши женщины потом говорили, что инвалидность дядя Жора тоже выбил по блату, поскольку председатель врачебной комиссии оказалась соседкой дяди Жориной сестры по дачному участку, а сама дяди Жорина сестра как раз председателем этого дачного кооператива. В общем, стандартная ситуация для нашего городка.
– Так что ты можешь быть абсолютно спокойна касательно этого вопроса, Марианночка. Я полностью разрешил твои сомнения в компетентности нашего бухгалтера? – спрашивает Эдуард Андреевич всё с той же улыбкой в голосе. Ну же, Марианна! Ну что ты, правда, как эта. Столько всего я смогу купить на эти деньги! А если положить их в банк под проценты, то…
– Нет, Эдуард Андреевич, не полностью. Я всё посчитала, при любом раскладе там лишнее.
Ответом мне служит раскатистый смех Эдуарда Андреевича. Да что ему всё весело-то так? Тут не знаешь, куда деваться от смущения, а он веселится, радуется чему-то.
– Ну хорошо, Марианна, – наконец-то переходит на серьёзный тон Эдуард Андреевич, – ты хотя бы согласна с тем, что руководитель компании имеет полное право выплатить премию на своё усмотрение любому сотруднику? В частности, за переработку?
– За какую переработку? – не понимаю я.
– Ну как же, за какую? А кто ждал меня тогда с пяти утра? Ещё и на морозе в придачу?
– С каких пяти утра? Вовсе не с пяти…
– Ну как же, твоя подружка сказала тогда, что ты ждёшь меня с пяти утра и что уеду я отсюда только через её, твоей подружки, труп.
– Правда? Элька так и сказала?
– Так и сказала. Ещё и раскидала моих телохранителей как кегли! Ха-ха-ха!
– Ну Вы придумываете всё, Эдуард Андреевич! – невольно улыбаюсь я.
– Не придумываю, а лишь преуменьшаю способности твоей подружки к убеждению. Ха-ха-ха! Боевая девчонка. Вас там, в вашем педагогическом университете, наверное, готовят к любым экстремальным поворотам, а, Марианна? Разумно, разумно. С сегодняшними школьниками, конечно, надо быть готовым ко всему.
Ну даёт Элька. И что она наговорила ему такого?
– Так что, всё по правилам, всё по закону, Марианна, – другим тоном, на который я уже не решаюсь возражать, резюмирует наш разговор Эдуард Андреевич, – но я с тобой не об этом хотел поговорить, – продолжает он. На этот раз Эдуард Андреевич говорит совсем по-другому, слегка робко, что ли.
Попутно удивляюсь, до чего же мгновенно происходит смена интонации в речи моего собеседника. Эдуард Андреевич, наверное, отличный оратор. Ну да, он же руководит огромным коллективом. Поневоле необходимо владеть ораторским искусством. А вообще, странно, конечно. Что такого ему могло от меня понадобиться?
Марианна
– Понимаешь, девочка, тут такое дело… – немного нерешительно начинает Эдуард Андреевич, – у меня ведь тоже есть мама, хотя я и кажусь тебе, наверное, совсем старичком.
Я не знаю, что ответить, очень уж неожиданный поворот. Да, собственно, и не успеваю.
– Она, конечно, уже очень старенькая, – продолжает слегка окрепшим голосом Эдуард Андреевич, – но довольно бодрая. И, конечно, очень переживает за своего сына, его семью, внуков…
Эдуард Андреевич ненадолго замолкает. Я по-прежнему затрудняюсь поддержать нашу беседу в таком ключе.
– И знаешь, Марианна, тогда… После нашей с тобой первой встречи в метро… Конечно, мы пытались объяснить ей моё пребывание в больнице более безобидными причинами, чтобы не волновать нашу бабушку… Но мою маму не проведёшь, поэтому пришлось полностью ввести её в курс дела.
Всё это время моя мама молилась за тебя, Марианна. Впрочем, как и вся наша семья… Да, да, я знаю, что ты хочешь сейчас сказать про каждого, кто поступил бы так же. Не нужно. Просто для нашей семьи ты, Марианна, прекрасный светлый ангел, сошедший к нам с небес, как говорит наша бабушка.
– Ой, ну что Вы… Какой там ангел… – Эдуард Андреевич говорит мне такие слова, а мне кроме типового «так поступил бы каждый» действительно ничего в голову не приходит.
– Я, конечно, не собираюсь докучать тебе своей благодарностью, девочка, да и наша бабушка, моя мама, тоже. Но, знаешь, моя мама… Она… Знаешь, как любят говорить старые люди? Они все любят говорить, что хотят умереть спокойно.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!