Исповедь на краю - Евгения Михайлова

– Слушаю. Добрый день, Дина. Ты вовремя. Дружок твой как раз появился. Что? «Скорая» была? Если состояние не очень опасное, пусть нас дождутся. Мы едем. – Он положил трубку и сказал Сергею: – События развиваются, старик. Кто-то искалечил Олега Федорова. Причем, что характерно, все тело в ранах, а одежда цела.

* * *

Когда приехала «Скорая», Дина поднялась к себе и позвонила Валентине Петровне: «Я к вам еду».

Обстановка в доме ребенка была возбужденно-радостной, словно в праздники или дни рождения. Воспитатели и няни тащили игрушки, конфеты, пирожные и фрукты вернувшемуся из больницы Ване. После обеда в игровой комнате поставили журнальные столики, разложили угощение. Виновник торжества сиял и смотрел на всех преданно и ласково.

– Ну, ты посмотри на него! – Валентина Петровна взяла Ваню на руки. – Ты такого золотого ребенка видела когда-нибудь? Такого принца распрекрасного?

– Равных ему нет, – авторитетно заверила Дина и протянула к мальчику руки.

Он охотно пошел к ней. Целуя круглую пушистую головку, Дина с наслаждением вдохнула нежный детский запах.

– Я тоже кое-что принесла. Фрукты и конфеты оставила на кухне, а вот одного зверя сейчас вручу Ванечке. – Дина поставила мальчика на пол и достала из большого пакета белоснежного пуделя в натуральный размер – английскую коллекционную игрушку.

– У-у-у! – обрадовался Ваня. – Босака!

Валентина Петровна смахнула слезу.

– Как подумаю, для чего наше дитя там держали, в том страшном доме, сердце останавливается. Что-нибудь узнали про тех извергов?

– К сожалению, главный подозреваемый, тот, за кем следили, повесился. Или его повесили. К сожалению для следствия. Они сразу его не брали, чтобы проследить всю цепочку. Но кое-какие соображения есть. Описание одной похитительницы удалось составить. Так что будем надеяться… Валентина Петровна, а сегодня Иры Козловой нет на работе? Я ее нигде не встретила.

– Ой, тут такое. Ирочка сегодня вечером должна была прийти. Но она только что, перед тобой, прибежала в страшном виде. Все лицо разбито. Напали на нее какие-то хулиганы. Сумочку вырвали, избили, но ей удалось вырваться. Я хотела «Скорую» и милицию вызвать, но она попросила: пока не надо. Хочет немного отлежаться. Ей Катя все замазала, а потом в милицию заявим. «Скорая» уже не нужна.

– Нельзя ее проведать?

– Зачем? Пусть поспит… Ну, если ты хочешь, пошли, я спрошу у нее. Она в изоляторе лежит. Там сегодня детей нет.

Дина постояла в коридоре, пока Валентина Петровна говорила с Ирой. Валентина Петровна вышла и шепотом сказала:

– Она не спит. Я сказала, что ты хочешь ей помочь. У тебя же знакомые в милиции. Чтоб не формально к ней отнеслись. Заходи, а потом ко мне возвращайся. Чаю попьем с тортом. У нас их сегодня четыре.

Когда Дина вошла в изолятор, Ира лежала к ней спиной. Петренко подошла на цыпочках к кровати и дотронулась до плеча девушки:

– Ирочка, это я, Дина, проведать тебя пришла.

Ира повернулась. Дина вздрогнула. Тонкое бесцветное лицо девушки превратилось в нечто невообразимое. Опухшее, в синяках и кровоподтеках, это было не лицо, а страшная маска.

– Ира, расскажи мне, как все произошло. Где? Ты запомнила нападавших? Сколько их было?

– Вам очень интересно? – недружелюбно отреагировала Ира.

– Интересно в том смысле, что я хочу тебе помочь. Валентина Петровна сказала, что вы хотели в милицию обратиться. Я могу это сделать. У меня там есть друзья.

– Повезло мне. Никогда не видела ментовскую подружку.

– Ты странно со мной разговариваешь. Видимо, плохо себя чувствуешь. Но я к тебе вообще-то по делу пришла. Не знала, что с тобой такая беда приключилась. Сможешь поговорить со мной немного?

– В чем дело?

– Да так. Я у многих спрашиваю. Понимаешь, нашла я одну фотографию. Старый снимок девочки. На кого-то она мне кажется похожей, а на кого – не пойму. Посмотришь?

– Давай.

Дина протянула Ире фотографию, найденную у Степана. Та взяла ее, посмотрела и вдруг резко села на кровати.

– Что это? Кто ее раскрасил? Зачем?

– Это я. Совершенно бессознательно. Знаешь, смотрела на снимок и вдруг вспомнила одну знакомую. Она, естествено, взрослая, блондинка, с ярким гримом.

– Что за знакомая?

– Ее Сандра зовут, не знаешь?

– Откуда мне знать.

– А девочку эту знаешь? Посмотри внимательно.

– Чего мне на нее смотреть. Первый раз вижу. – Ира вернула Дине снимок.

– Почему-то мне кажется, что не первый. Слишком много вопросов ты задала, увидев фото, которое тебе ни о чем не говорит. Не подумаешь?

– Да пошла ты. Я спать сюда пришла. Мне успокоительное дали. Директора, что ли, позвать, чтоб тебя вывели?

– Не надо. Я сама уйду. Просто мне кажется, что на снимке дочка Олега Федорова. Внебрачная. Точнее – добрачная.

Ира вскочила, подбежала к двери и закрыла ее на задвижку.

– Ты кто такая? Зачем ко мне пришла? Говори, что надо, а то…

– Угрожаешь? Почему? Разве фото имеет к тебе отношение? Или ты Олега Федорова знаешь?

– Да я понятия не имею, о чем ты тут бормочешь.

– Серьезно? Знаешь, я иногда принимаю участие в показах моделей. И легко могу представить, как выглядит женское лицо до макияжа и после. Иногда результат просто неузнаваемый. Есть лица, созданные для грима. Он ложится на них, как на чистый лист. У тебя именно такое лицо.

– Ну и что?

– Я видела Сандру с Олегом Федоровым, а тебя с его племянником, Егором. Помнишь, ты приходила? Олег еще в тот вечер напился? Я долго думала, кого Сандра мне напоминает. А потом благодаря этому снимку поняла. Она никого не напоминает. Просто это один человек – блондинка Сандра и серая мышка Ира Козлова. Думаю, если поискать в твоей квартире на улице «Правды» или на Щелковском шоссе, там найдутся парики и контактные линзы. Шубы, туфли на высокой шпильке… Я видела сегодня утром Олега.

Ира метнулась к Дине, легко бросила ее на кровать и сжала шею.

– Кому еще ты рассказала это? – Колено Иры больно давило живот.

– Никому, – прошептала Дина. – Отпусти, что ты делаешь? Сюда сейчас войдут.

– Не войдут. Пока ты, сучонка, не скажешь, почему шпионила. А можешь и не говорить. Все равно тебе не жить больше. Говоришь, Олега видела? Понравилось зрелище? Ты еще лучше будешь.

Дине не хватало воздуха, страшно болело горло, она попробовала отодрать руки Иры от шеи, но они показались ей железными. Господи! Глупость наказуема. Ясно же было: это маньячка! Убийца. Ей безразлично, что будет потом. У нее глаза сияют безумным торжеством!

– Ты не знаешь, – прохрипела Дина из последних сил почти беззвучно. – Твоя мать повесилась.