Чёртовы свечи - Александр Ступин

И потом, ну почему, ответьте, по Библии один народ «богоизбранным» считается, а все остальные как бы при нём. А в Коране, я открывала, наоборот, мусульмане избранные. Мог ли тот, кто создал мир, привечать одних и унижать других? Что это за «любовь» такая? Разве может сравниться красота мира с тем, что делает даже самый великий художник? Нет. Он только копирует то, что видит, то, что создано Богом. Так что Богу до этих храмов, мечетей, в золоте там, серебре убранства? Как он может радоваться запаху жареного мяса в праздник и почему люди в рясах или в других религиозных облачениях стали его наместниками на Земле? Ну чем отличается северный олень от южного? Северный человек от еврея? Меня дедушка всегда ругал за эти вопросы, с детства, да только не сильно, так, слегка. Самому-то многое не нравилось.

Что это я от рассказа своего отошла? Отошла, да не совсем. Как по лесу блуждаешь, на то же место и выходишь. «Чёртовы свечи» — в наказание за блуждание. Ну не наказание, дескать, совершили грех, вот вам порка. Что плохо ладится, само отвалится.

— Это как? — спросила Лиза.

— Ну, вот прилаживаешь ты шкафчик к стене, забиваешь крепёж кое-как, на авось, сойдёт, шкафчик тот на тебя и упадёт со временем. Что тут непонятного? Так в жизни и идёт. Библия, если убрать все рассуждения о богоизбранности, — наставление, как жить, чтобы мир не разрушать. Живи по заповедям, и мир будет и в душе, и вокруг тебя.

— При новой власти свечей не было уже, получается?

— Были, и дело снова возобновилось. Ведь тогда так и не разобрались, кто их поставляет и кто убивает сыщиков. Ну ладно, решили бы, жизни обывателей — это частное дело, что тогда, что сейчас. Но убийство чиновника из Петербурга, да ещё такое страшное. А перестрелка с полицией? Три человека погибли.

— Может, дело политическое было? Кто-нибудь из эсеров решил напасть на полицию, за своих отомстить. Тогда это часто встречалось. Убивали министров, чиновников, губернаторов.

— Тайна так и осталась тайной. Прошла революция, новые законы, новые лозунги, а тайны человеческой жизни так и остались тайной.

Свечи и в Советской республике выпускали, куда без них. Свет даже в городе выключали, керосиновые лампы были у многих, но от свечей не отказывались. Жизнь после одной и другой войны налаживалась. Было по-другому, но приспосабливались. Вместо полицейских стали по улицам стоять милиционеры. Полиция — милиция, мало что изменилось. Жулики, убийцы, они никуда не делись. Им всё равно, при каком строе жить.

Однажды на границе пограничники задержали контрабандиста, тот стал отстреливаться и был убит. В мешке у него нашли свечи. Свечи как свечи, вначале их на склад сдали, а потом со склада выдали работникам, в том числе и самим пограничникам. Если бы не происшествие, которое позже там произошло, как вы уж догадались, о «чёртовых свечах» так и не вспомнили бы. А вот что случилось.

Раз вечером отключили свет, так не раз на погранзаставе было, и один из солдат свечу-то и зажёг. По стенам висели керосиновые лампы, а снимать их нельзя, вот он и получил свечу. Свечу он зажёг, выполнил поручение, пытался загасить её, а она не гаснет. Огонёк притухнет чуть и опять разгорается, как будто кто-то разжигает его немедленно. Он фитиль и пальцами зажимал, и дул, воду лил — горит. Забавно стало парню, он своих зовёт. Те тоже удивляются. Чудно. Так свеча и догорела.

Утром в казарму не вернулся ночной наряд — три человека и собака пропали бесследно. Исчезновение это никогда бы не связали со свечой, если бы не служил там на границе житель того самого города. Он уж в командирах ходил, а историю хорошо помнил, стреляли и взрывали недалеко от того места, где его дом стоял. И семью химика пограничник знал, и самого приват-доцента помнил, хоть и малой тогда был. Сразу говорить он никому не стал, а попробовал сам разобраться, что и как. Когда солдаты заговорили о «чудо-свече», командир отправился на склад. По его приказу изъяли оставшиеся свечи. Он всю свечу зажигать не стал, маленький кусочек зажёг и попытался потушить. Не гаснет. Тогда он раздавил её. И всё равно шипела. Ничего не произошло. Точнее сказать, не выявили. Больше проявлять инициативу не стал и написал рапорт.

Поскольку погранслужба всегда на особом счету в государстве, то делу дали ход. И припомнили тогда о прошлых полицейских делах по «чёртовой свече». А времена были сложные: шпионы-заговоры кругом. Заподозрили «вражескую руку», и завертелось. Стали искать архивы старые. Обнаружили, не всё сожгли в дни революции. Коробка с теми записями чудом сохранилась. И вот что там было…

— Что? Расскажите…

— В другой раз. Уж десять часов. Спать всем пора, и я привыкла рано ложиться…

Неделю вся наша семья страдала, потому что рассказ был не завершён, и тайна «чёртовых свечей» настолько нас заинтересовала, что мы время от времени возвращались к обсуждению тех событий и, конечно, их участников.

Мы проштудировали историю появления свечей от прото-(от греческого protos, что значит «первый») до сегодняшнего вида; их изготовление — из жира различных животных, стеарина, воска, парафина. Какое гениальное, незаменимое изобретение в истории человечества! Мы им пользуемся, если отнести и египетские факелы к виду свечи, лет эдак тысяч пять, и никогда свеча не исчезнет из нашей жизни.

Где-нибудь, когда-нибудь, кто-либо из нас непременно её зажжёт. Неважно, в каких целях: подсветить себе в темноте кромешной, в праздник или, наоборот, в скорбь, в память об ушедших — она окажется под рукой, и тогда… Умно, умно поступили те, кто на свечу обратил внимание и сделал именно её оружием против человека. Тысячи лет оно работает.

Но кто эти тайные враги? И почему семнадцать свечей? И где изготавливают эти свечи? И самое главное, куда пропадают предметы, животные и люди? Может быть, знает об этом наша таинственная соседка Митродора? А если она тоже из них? Бр-р-р, мурашки по коже, все свечи из квартиры долой и под одеяло дрожать от страха. Или спуститься вниз и напроситься на вечер с чаем и таинственной историей? Напроситься… Дежурим у двери. Сама-то наша сказительница в деревню уезжала погостить. Наконец мы дождались.

— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, сосе-е-душки, — пропела она. (Обычно так по телефону поют — отвечают: «Алло, здра-а-авствуйте, до-о-обрый де-ень».) — Ну вот и славно, что зашли.

Двери бабушки Милы наконец-то распахнулись для нас, мы, радостно кивая, совершенно по-свойски уже, зашли в гостиную и, отодвинув стулья, расселись вокруг стола. Ждать надоело. Терпение лопалось.

— Чувствую, заждались вы. Сначала чай с пирогами, вареньем и сливками, а потом повесть или вначале повесть, а потом чай?

— И то и другое, — хором отвечали мы, открывая коробку с конфетами, которую принесли с собой.

— И как можно больше. И мы никуда не торопимся, — закончила Лиза, чтобы никто не сомневался. — Мы здесь надолго.

— Я так вас и поняла, — рассмеялась бабушка Мила, и мы почувствовали, что она была очень рада нашему приходу.