Летние истории - Миэко Каваками

Когда мы добрались до станции Минова, шел уже третий час дня. Оттуда, перекусив гречневой лапшой в дешевой забегаловке, мы отправились ко мне домой — идти было минут десять. Вокруг что есть силы надрывались цикады.

— И ты из такой дали приехала нас встретить?

— Да нет, у меня сегодня в тех краях как раз были дела. Сейчас на горку, потом прямо, и мы дома!

— Полезно иногда так прогуляться. Вместо зарядки!

Поначалу мы с Макико еще переговаривались и улыбались друг другу, но стояла такая изнурительная жара, что постепенно мы обе умолкли. Непрерывный стрекот цикад бил по ушам, а безжалостное солнце будто вознамерилось сжечь нас дотла. Крыши домов, листья деревьев, крышки канализационных люков — все излучало раскаленно-белый свет, от которого чернело в глазах. Пока мы доползли до моего дома, одежда вымокла от пота.

— Пришли! — объявила я.

Макико шумно выдохнула мне в ответ, а Мидорико присела на корточки у декоративного дерева в горшке, названия которого я не знала, и принялась рассматривать его листья. Затем девочка вынула из сумки на поясе блокнотик и написала в нем: «Это чье?». Почерк у нее был неожиданно угловатый, с сильным нажимом, как будто она не писала в блокноте, а высекала на камне. А ведь когда-то мне не верилось, что эта кроха, которая без посторонней помощи только и могла, что дышать, сумеет не то что писать, а самостоятельно есть.

— Не знаю чье, но, наверное, кто-то из жильцов за ним присматривает, — ответила я. — Моя квартира на втором этаже, вон то окно. Сейчас поднимемся, и налево.

Мы друг за другом поднялись по узкой железной лестнице, на которой рыжели пятна ржавчины.

— Заходите. Уж простите, у меня тесновато…

— Очень даже уютненько! — Макико моментально стащила с себя босоножки и принялась с любопытством осматривать мое жилище.

— Идеальная квартира для одного! — с энтузиазмом сообщила она. — Везет некоторым! Ну здравствуй, наш новый дом на ближайшие двое суток!

Мидорико вслед за матерью молча прошла в глубь квартиры. В ней, состоящей из кухни и одной комнаты с перегородкой, я жила с тех пор, как переехала в Токио, — то есть почти десять лет.

— У тебя ковер? А под ним что? Только не говори, что паркет!

— Нет, циновки. Когда я въехала, они уже были довольно потрепанные, так что я прикрыла их ковром.

Утирая пот, я включила кондиционер и выставила на нем двадцать два градуса. Потом разложила складной столик, достала три одинаковых бокала, купленных по этому случаю в магазине неподалеку. На них были вытравлены маленькие сиреневые виноградинки. Не успела я налить Макико и Мидорико заранее заваренный и охлажденный ячменный чай, как они осушили свои бокалы до дна.

— Ох, наконец-то оживаю! — Макико блаженно откинулась назад на полу, и я подтолкнула к ней кресло-мешок.

Мидорико, положив рюкзак в угол, встала и с беспокойным любопытством стала изучать квартиру. Ничем не примечательную — маленькую и плохо обставленную. Похоже, ее внимание привлекли книжные полки.

— Я так и знала, что у нее куча книжек! — подмигнула дочери Макико.

— Да какая куча…

— Ладно тебе скромничать, их же тут до самого потолка. Сколько всего, интересно?

— Я не считала, не особенно много. Вполне нормальное количество…

Макико, не привыкшей читать книги, могло и правда показаться, что их у меня тонны, но на самом деле нет.

— Нормальное, говоришь?

— Ага.

— Вроде мы с тобой сестры, а такие разные… Я совсем не понимаю, что в книгах интересного. А вот Мидорико как раз любит читать. И по литературе оценки хорошие, правда, дочь?

Мидорико молчала, не отрывая взгляда от полок.

— Слушай, прости, что я вот так вот с порога, но можно я у тебя душ приму? — попросила Макико, отлепляя от щеки прилипшую прядь волос.

— Да, конечно. Вон там, левая дверь. Туалет, если что, отдельно.

Пока Макико была в душе, Мидорико сосредоточенно рассматривала книги. Ее темно-синяя футболка намокла от пота и казалась почти черной. Я предложила девочке переодеться во что-нибудь — она задумалась, но потом решительно мотнула головой.

Глядя на спину Мидорико и слушая журчание воды, доносящееся из ванной, я поймала себя на мысли, что в моей квартире, в ее атмосфере что-то неуловимо изменилось. Странное ощущение — как будто берешь в руки рамку, которая уже давно стоит на полке, а фото в ней другое. Некоторое время я, рассеянно потягивая ячменный чай, пыталась понять, в чем дело. Но так и не поняла.

Когда Макико со словами «Если что, я взяла у тебя полотенце!» — вышла из душа, на ней уже была свежая футболка с растянутым воротом и свободные домашние штаны. Расхваливая напор воды, она принялась тереть волосы полотенцем. Теперь я увидела ее без макияжа, и на душе у меня посветлело. Я даже подумала, что, может быть, зря испугалась за Макико, когда мы встретились на станции. Пожалуй, не так уж сильно она и похудела. А бледность объяснялась скорее количеством и цветом тональника. Может, не так она и изменилась с нашей прошлой встречи? Просто мы давно не виделись. Или же за эти несколько часов я успела немного привыкнуть к ее новому облику и он больше меня не удивляет? Как бы то ни было, я уже отчасти признала, что для своего возраста сестра выглядит вполне прилично, и несколько успокоилась.

— Можно где-нибудь посушить мои вещи? Где у тебя балкон?

— Балкона нет.

— Как же так? — удивилась Макико так громко, что на ее голос обернулась и Мидорико. — Что это за квартира без балкона?

— Ну, такая вот квартира, — рассмеялась я. — Не упади, главное, если вдруг решишь открыть окно. Там совсем низенький бортик.

— Где же ты тогда сушишь белье после стирки?

— На крыше. Хочешь, сходим туда? К вечеру, когда будет не так жарко.

Промычав в ответ что-то невнятное, Макико дотянулась до пульта, включила телевизор и принялась листать каналы. По одному показывали кулинарное шоу, по другому — магазин на диване. По третьему шли новости. Напряженная атмосфера передавалась даже через экран — видимо, произошло что-то серьезное. Женщина драматическим тоном вела репортаж, сжимая в руке микрофон. За ее спиной виднелись жилые дома, скорая, полицейские и пластиковая занавеска.

— Что-то случилось? — спросила Макико.

— Без понятия.

Мы вслушались. Оказалось, сегодня утром некий мужчина нанес студентке из района Сугинами ножевые ранения в лицо, шею, грудь, живот — в общем, по всему телу, — и сейчас она в реанимации в критическом состоянии. Через час после происшествия в полицейский участок неподалеку пришел с повинной молодой человек лет двадцати пяти. Его допрашивают