Пассажир без багажа - Анна Малышева

Татьяна Робертовна, которая до сих пор безуспешно пыталась увидеть что-то в окне, внезапно вскрикнула:

– О, господи, ну конечно! Копия ключей есть еще в охранном пункте! Мы же сдавали туда ключи, как я забыла! Борис, немедленно поезжай… Нет, я с тобой, тебе не отдадут.

– Милицию! – всхлипывала Наташа. – Вызовите кто-нибудь милицию…

* * *

Через полчаса мастерскую отперли. Когда Татьяна Робертовна возилась с ключами, у нее так дрожали руки, что она два раза уронила связку. Весь персонал мастерской стоял во дворе, у служебного входа. Люди были так потрясены, что даже не переговаривались. Они держались кучно и с опаской поглядывали в сторону милицейской машины. Мать Лены находилась в полуобморочном состоянии. Ее пришлось усадить на лавочку у подъезда. Рядом с ней стояла Ирина. Она курила и старалась не глядеть на женщину, и все-таки держалась наготове, чтобы вовремя прийти ей на помощь.

Наташа не ошиблась – посреди торгового зала, на полу, лежала Лена. Ее одежда насквозь промокла от разлившейся по полу мыльной воды. И от крови – кровь была всюду, даже на прилавке.

Никого из персонала вовнутрь не пустили, но Татьяна Робертовна стояла у отпертой двери и напряженно прислушивалась к тому, что происходило в мастерской. Уже через несколько минут все собравшиеся во дворе узнали – Лену зарезали.

Об этом говорили шепотом, но мать девушки каким-то образом расслышала это и вскочила со скамейки. Ирина попыталась ее удержать:

– Туда нельзя! Туда не пускают!

Но женщина с неожиданной силой вырвала у нее руку и вбежала в подъезд. Ирина опустилась на ее место и спрятала лицо в ладонях.

– Какой кошмар, – глухо сказала она. – Просто проклятье какое-то. Я уволюсь. Мне все равно, что другой работы нет, уволюсь!

– Я тоже! – крикнула Наташа. Ее все еще трясло, и лицо было мокрым от слез. – Я ни минуты здесь не останусь! Да к черту такую работу! Нас всех поубивают, правильно мой муж говорит!

– Прекрати! – цыкнула на нее Татьяна Робертовна. Она изо всех сил старалась взять себя в руки, и это удалось ей лучше, чем другим. – Тихо! Ты что разоралась! Еще скажи, что ты знала, что Лену убьют!

Наташа дико посмотрела на нее и ничего не ответила. Ее била крупная дрожь, и она, сгорбившись, отвернулась.

Тело девушки вынесли на носилках сразу же после того, как прибыла специальная машина. Кто-то отвернулся, чтобы не быть свидетелем этого зрелища, а кто-то, например, Борис, смотрел во все глаза. Татьяна Робертовна суетилась, пытаясь отогнать любопытствующих жителей этого дома. Те давно уже собрались возле подъезда и наперебой обсуждали случившееся.

– Нельзя, нельзя, – уговаривала она тех, кто пытался войти в подъезд. Она попыталась не впустить туда пожилую женщину с кошелкой. Та сердито оттолкнула ее:

– Да вы что, с ума сошли? Я живу в этом подъезде! Сами бы шли отсюда! Второй раз у вас убивают, и все за четыре дня!

– В самом деле, – негромко произнес Борис. Он обращался непонятно к кому, глядя на тлеющую в руке сигарету. – Какая-то эпидемия… И кому мы жить мешаем?

Надя робко предположила, что, может быть, тут какая-то мафиозная разборка, о которой они понятия не имеют.

– Ну да, это директора нашего ТОО так запугивают, – бросил тот, даже не взглянув на женщину. – Глупости! Если бы на него наехали, взялись бы за него самого или за его семью. Мы-то здесь при чем? Ну ладно, Елизавета была заведующей, она лицо ответственное. Но эта… Простая уборщица, молодая девчонка! Да что с нее было взять?!

К ним подошла Ирина. Она попросила у Бориса сигарету и, прикуривая, придержала его руку – пламя зажигалки так и плясало.

– Это у кого так рука дрожит, у меня или у тебя?

– спросила она, криво улыбаясь.

– У обоих, наверное, – ответил он, убирая зажигалку. – Ты в самом деле решила уволиться?

– Да. – Она жадно присосалась к сигарете, ее глаза опять стали влажными.

– Кто же будет сидеть рядом со мной? – спросил он.

– Посадят вместо тебя какую-нибудь мымру, с ней даже поговорить будет не о чем…

– Как будто со мной ты много разговаривал, – она старалась унять дрожь в руках, но сигарета так и прыгала между пальцев. – Господи, ведь ее мать все-таки туда прорвалась. Что теперь будет? Нас, наверное, допросят. А я ничего не помню, ничего! Не помню даже, во сколько я ушла!

– Мы ушли втроем, – напомнила ей Надя. – Ты, я, и Наташа. Это было в половине девятого. Или немножко раньше.

– Больше всего цепляться будут ко мне, – нервно напомнил Борис. – Я ведь остался с девочкой… Но честное слово – я не делал этого! Надеюсь, вы-то меня не подозреваете?!

Ему никто не ответил. Только Ирина дотронулась до его руки, и он жадно схватил ее пальцы, как будто в них заключалось его оправдание.

Через некоторое время из подъезда вышла мать Лены. Ни на кого не глядя, зажав платком рот, она пересекла двор и скрылась за углом. Остановить и расспросить ее никто не решился. Вскоре всех сотрудников пригласили пройти в мастерскую. Их провели в торговый зал, где на полу остались наспех затертые пятна крови, и попросили сесть и подождать. Следователь расположился в фотолаборатории. Стол очистили от фотобумаги и реактивов, поставили еще один стул. Туда по одному проходили сотрудники.

Первой вызвали Татьяну Робертовну. Та вернулась через пятнадцать минут, но тем, кто ее ждал в зале, показалось, что прошел целый час.

– О чем вас спрашивали? – беспокойно спросил Борис.

Милиционер, появившийся в дверях, помешал ему выслушать ответ, попросив пройти к следователю. Когда мужчины ушли, Татьяна Робертовна достала из сумки носовой платок. На ее лице виднелись следы слез.

– Несчастная девочка, – мягко сказала она. Никто не стал ей напоминать, что еще этим утром она поносила «несчастную девочку» последними словами. – Бедный ребенок! И кому она что сделала?!

– Выйдите на улицу, вам же сказали, – в дверях показался милиционер. – Почему вы сюда вернулись?

– Вещи забыла, – резко ответила та и взяла со стула сумку. – Ладно, иду. Я вас во дворе подожду, – обратилась она к коллегам и ушла, продолжая бормотать: – Несчастный ребенок…

После ее ухода женщины даже не решались переговариваться. На всех давила гнетущая, необычная в это время дня пустота торгового зала, пятна крови на полу. Надя шаркнула подошвой, и от этого звука женщины вздрогнули.

– Как она умерла? – сипло спросила Наташа.

– Не знаю. Смотрите, сколько было крови…

– Я не выдержу, – Наташа поднесла ладони ко рту. – Меня вырвет… Я не могу на это смотреть.

– Смотри на потолок, – резко ответила Надя. – И не думай, что только тебе тяжело!

Они снова замолчали. В зал заглянул милиционер: