Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Вопрос был в следующем: чего он хочет?

Хогэн ткнул пальцем в белую стальную усмешку и прошептал:

– Кусай меня – ты этого хочешь?

Зубы неподвижно стояли на своих щегольских оранжевых ножкахи усмехались.

– Похоже, им не хочется разговаривать, – заметила миссисСкутер.

– В самом деле, – согласился Хогэн и внезапно подумал опарне. Мистер Брайан Адаме из Ниоткуда, США. Сейчас много такой молодежи. Да ивзрослых тоже: несутся по шоссейным дорогам, как перекати-поле, всегда готовыеотобрать у тебя бумажник, сказать «хрен тебе, милый» и убежать. Вы можете неподбирать попутчиков (он перестал) и установить сигнализацию в своем доме (он сделали это), но все-таки мы живем в жестоком мире, где самолеты иногда падают с небана землю и в любое время могут появиться безумцы, и потому всегда неплохоподстраховаться. В конце концов, у него жена.

И сын.

Будет неплохо, если у Джека окажется на письменном столеЩелкун Джамбо. На всякий случай, вдруг что-нибудь случится. На всякий случай.

– Спасибо, что вы сберегли его для меня, – сказал Хогэн,осторожно поднимая Щелкуна за ноги. – Моему мальчику он очень понравится, хотяи сломан.

– Благодарите Скута, не меня. Вам нужен пакет? – Онаусмехнулась. – На этот раз я дам вам полиэтиленовый пакет – никаких дыр, полнаягарантия. Хогэн отрицательно покачал головой и осторожно опустил Щелкуна вкарман спортивного пальто.

– Я понесу его так, – ответил он и усмехнулся в ответ. –Пусть будет под рукой.

– Как хотите. – Когда он повернулся и направился к двери,она крикнула ему вслед: – Заезжайте снова! Я готовлю отличный куриный салат!

– Не сомневаюсь в этом и обязательно заеду, – отозвалсяХогэн. Он вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и на мгновение остановился,улыбаясь жарким лучам летнего солнца. Он чувствовал себя очень хорошо – вот ужемногие дни чувствовал себя хорошо. Ему пришла в голову мысль, что так и должнобыть.

Слева, в своей клетке, волк, поразительный койот изМиннесоты, встал, просунул морду через решетку и гавкнул. Хогэн почувствовал,как Джамбо шевельнулся в кармане и один раз щелкнул. Звук был негромким, ноХогэн услышал его… Он похлопал по карману.

– Успокойся, приятель, – тихо произнес он.

Быстрым шагом он пересек двор, сел за руль своего нового«шевроле» и направился в Лос-Анджелес. Он обещал Лите и Джеку вернуться домой ксеми, самое позднее – к восьми и старался сдержать слово.

За углом, где нет швейцаров, лимузинов, такси и вращающихсядверей, ведущих в «Ле пале», один из самых старых и лучших отелей Нью-Йорка,была другая дверь – небольшая, без всякой таблички, почти незаметная.

Марта Роузуолл подошла к ней однажды утром без четверти семьс простенькой синей парусиновой сумкой в руке и улыбкой на лице. Сумка была унее при себе всегда, улыбка – гораздо реже. Не то чтобы она была недовольнасвоей работой – занимаемая ею должность управляющей хозяйством с десятого подвенадцатый этаж «Ле пале» может кое-кому показаться недостаточно важной илиответственной. Однако для женщины, носившей в детстве, прошедшем в Вавилоне,штат Алабама, платья, сшитые из мешков из-под риса или муки, она казаласьвесьма ответственной и полезной. Тем не менее, какой бы ни была работа, механикли ты или кинозвезда, обычно по утрам человек приходит на нее с неизменнымвыражением лица и взглядом, который говорит: Я все еще в постели, хотя и всталас нее, – и ничего больше.

Для Марты Роузуолл, однако, это утро выдалось необычным.

Все перестало быть для нее обычным, когда она, придя вчеравечером с работы, нашла пакет, присланный ее сыном из Огайо. Долгожданный пакетнаконец прибыл. Ночью она спала лишь урывками – без конца вставала, чтобы убедиться,что вещь, присланная ей, действительно существует и она здесь. Наконец оназаснула с пакетом под подушкой, словно невеста с куском свадебного пирога.

Сейчас она открыла своим ключом маленькую дверь за углом отпарадного входа отеля и спустилась по трем ступенькам в длинный коридор,окрашенный светло-зеленой краской и уставленный по сторонам тележками для бельяфирмы «Дандакс». Тележки были доверху наполнены выстиранным и выглаженнымпостельным бельем. В коридоре стоял его свежий запах, который у Марты всегдасмутно ассоциировался с запахом свежевыпеченного хлеба. Еле слышная музыка,записанная на пленку, доносилась из вестибюля, но в последнее время Мартаобращала на нее не больше внимания, чем на шум служебных лифтов или надребезжание посуды в кухне.

В середине коридора виднелась дверь с надписью«Управляющие». Она вошла внутрь, повесила там пальто и прошла через вторуюдверь в огромную комнату, где управляющие хозяйством отеля – всего их былоодиннадцать – пили кофе в перерывах между расчетами потребностей и решениемпроблем, связанных со снабжением, пытались не опаздывать с составлениембесчисленных заявок. За этой комнатой с ее колоссальным столом, доскамиобъявлений во всю высоту стен и постоянно переполненными пепельницаминаходилась раздевалка. Ее шлакоблочные стены были выкрашены в зеленый цвет. Тамстояли скамейки, шкафчики и два длинных стержня с намертво прикрепленнымиметаллическими вешалками, которые нельзя украсть.

В дальнем конце раздевалки находились двери в душевую итуалет. Дверь в душевую открылась, и из нее в клубах теплого пара появиласьДарси Сагамор, закутанная в махровый фирменный халат «Ле пале». Она взглянулана сияющее лицо Марты и, вытянув вперед руки, с радостным смехом бросилась ейнавстречу.

– Ты получила ее, да? – воскликнула она. – Ну конечно,получила! Это написано на твоем лице! Ну конечно же, мадам.

Марта не ожидала, что она заплачет, до тех пор, пока слезыне потекли по ее щекам. Она обняла Дарси, уткнувшись лицом в ее влажные черныеволосы.

– В этом нет ничего страшного, дорогая, – сказала Дарси. –Ты имеешь право как угодно выразить свои чувства.

– Я так горжусь им, Дарси, так горжусь!

– Конечно, гордишься. Потому ты и плачешь, и этосправедливо… Но я хочу увидеть ее, как только слезы прекратятся. – Онаулыбнулась. – Впрочем, пока она пусть останется у тебя. Если капли с меняупадут на книгу, боюсь, ты выцарапаешь мне глаза.

Таким образом, с почитанием, достойным объекта такойсвятости (а по мнению Марты Роузуолл, он был именно таким, она достала из синейпарусиновой сумки первый роман своего сына.. Еще дома она тщательно завернулакнигу в папиросную бумагу и сунула под свой коричневый нейлоновый халат. ТеперьМарта осторожно сняла обертку, чтобы приятельница могла взглянуть на ее сокровище.