Леонид Быков. Аты-баты… - Наталья Тендора

Поклонники фильма обнаружили в нем некое мистическое звучание. Вот как рассказывает об этом Рустам Сагдуллаев: «Это парадокс – все те актеры, которые остались живые на экране, сейчас уже умерли. И все те, кто погиб в фильме по сценарию – все живые. Вот «Смуглянка» – живой, «Ромео» – живой, Ольга Матешко, Маша… Причем, есть еще один мистический момент. Вспомните, когда Быков идет сообщить жене моего героя, что «Ромео» погиб, они идут в таком порядке: первым – Титаренко, вторым – Макарыч, а третьим – «Кузнечик». Идут, не оборачиваясь. Словно уходят навсегда. Вот в этом порядке они и распрощались с жизнью…

Провожать каждого из них было невыносимо тяжело. Помню, как мы Быкова хоронили. Какое скопление народа! А когда гроб подняли, понесли к могиле, грянули «Смуглянку»… три слова только смогли вымолвить, и слезы к горлу подкатили… не смогли продолжить. Макарыч потом ушел. Потом рядом с Быковым похоронили и Иванова – «Кузнечика». Его могила прямо напротив Леонида Федоровича. Вот Быков, вот дорожка, и вот – «Кузнечик»…»

Об этом актере хочется сказать особо. При жизни фамилию Алексея Смирнова знали немногие, хотя в лицо узнавали сразу. Имена его персонажей становились нарицательными. Его героев цитировали, над ними добродушно потешались. Сегодня уже трудно с полной достоверностью установить реальное число его ролей. Место, которое он занял в отечественном кинематографе, словно долгие годы ждало именно его и остается вакантным поныне.

К самоотверженности и полной самоотдаче он привык на фронте. При жизни актера мало кто знал о его боевом прошлом. Смешной недотепа на экране, в жизни он был асом рукопашного боя, дважды кавалером ордена Славы (советский аналог легендарного Георгиевского креста), кавалером ордена Красной Звезды, имел медали «За отвагу» и «За боевые заслуги»…

Центральный архив Министерства обороны хранит в своих недрах красную папочку с личным делом красноармейца Алексея Макаровича Смирнова, командира огневого взвода 169-го минометного полка, прошедшего путь от рядового до лейтенанта. Из наградных листов Алексея Смирнова: «9 апреля 1944 года в районе деревни Пилява после мощных артналетов два батальона противника при поддержке 13 танков перешли в атаку. Тов. Смирнов со взводом открыл мощный минометный огонь по немецкой пехоте. В этом бою огнем взвода было уничтожено: 4 станковых и 2 ручных пулемета, 110 фашистских солдат и офицеров. Контратака немцев была отбита».

Наградной лист к приказу по третьей артиллерийской дивизии от 15 сентября 1944 года так сопровождает первый орден Славы Алексея Макаровича: «20 июня 1944 года в районе высоты 283 противник силою до 40 гитлеровцев атаковал батарею. Товарищ Смирнов, воодушевляя бойцов, бросился в бой, отбил нападение гитлеровцев. На поле боя осталось 17 немцев, сам лично взял в плен 7 гитлеровцев…»

В 1946 году Смирнова комиссовали из армии по причине тяжелой контузии, которую он получил в кровопролитных боях за одерский плацдарм. Выручило искусство – до войны Алексей Смирнов учился в Студии при Ленинградском театре музкомедии. Послевоенная нищета отступила, когда его пригласили в труппу театра, в которой он отыграл шесть лет. При этом, говорят, у Смирнова не было ни слуха, ни голоса, зато он обладал редкой сочной колоритной внешностью и склонностью к клоунаде. Уникальный дар актера не мог остаться незамеченным в кино. Последовали эпизодические роли фрицев, буржуев, солдат…

Однажды произошел интересный случай. О нем поведал директор театра музкомедии, в котором после войны работал артист. Владимир Пашков вспоминал: «Никто из театральной труппы до 1954 года даже не подозревал о боевых заслугах Смирнова. И не узнали, если бы не случай. Поехал как-то наш театр на гастроли в закрытый город Капустин Яр, и вечером мы с Лешей тайком пошли на бахчу за арбузами. У реки, пролезая через лазейку в заборе, неожиданно столкнулись с группой отдыхающих. И вдруг Леша вытянулся по струнке и строевым шагом подошел к одному из них и стал докладывать: «Товарищ маршал, разрешите доложить. Взводный 169-го Краснознаменного минометного полка гвардии сержант Алексей Смирнов». Я присмотрелся: перед нами стоял сам маршал Жуков. Маршал спросил, что, мол, делаете здесь, сержант Смирнов? А Леша ответил, что он артист, находится здесь на гастролях, и пригласил Жукова вечером в местный клуб на просмотр пьесы «Морской узел». Тот пообещал, что придет обязательно. И действительно ведь пришел! Мало того – после спектакля он пригласил Лешу к себе на ужин. Вот так мы узнали о боевых заслугах нашего коллеги».

По-настоящему для кино Алексея Смирнова открыл Леонид Гайдай, пригласив в картину «Деловые люди», снятую по рассказам О’ Генри. Роль Билла Дристолла в новелле «Вождь краснокожих» – самая смешная в фильме, запомнилась всем. Здесь к месту были и актерская манера игры, и склонность к сатире и комикованию. Следующая роль в картине Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» стала поистине звездной.

Энергетика актера такова, что все образы, созданные Алексеем Смирновым настолько ярки и самобытны, что сразу запоминались зрителям. Все считали его прекрасным комиком и недотепой, ведь исполнитель производил впечатление милого, беспечного и неунывающего добряка. И мало кто догадывался, насколько трагичной была реальная жизнь актера.

Природа наградила Алексея Смирнова уникальным талантом и запоминающейся внешностью, а жизнь одарила одиночеством. Его единственным близким человеком была старенькая больная мама, с которой он почти всю жизнь прожил в коммуналке. Он нежно любил маму и заботился о ней до конца ее дней. Актер и режиссер Ролан Быков вспоминал об актере: «Он закончил горько, одиноко. Семьи Лешенька так и не создал – женщины были к нему несправедливы. Мечты об отцовстве так и не реализовал, а детей любил безумно. В перерывах между съемками его можно было найти только в окружении ребятишек, которые липли к нему, как к Деду Морозу, а он с огромной радостью, самозабвенно вырезал для них деревянные фигурки…»

По воспоминаниям коллег, Алексей Макарович так и остался большим и великодушным, а порой очень обидчивым ребенком – доверчивым и открытым фантазером, любимцем окружающих. Все, независимо от возраста, звали его Лешенькой. Фактурная внешность актера стала не только первопричиной его фантастической популярности, но и сыграла с ним злую шутку. Именно она мешала многим воспринимать актера иначе, чем его экранных персонажей.

Друзья знали – это лишь маска, под которой скрывался умный, ранимый и интеллигентный человек. При нем всегда был томик стихов, который он с упоением читал в перерывах между съемками. Мог всю ночь у костра читать собравшимся японскую поэзию. Было у актера и хобби: коллекционирование водных насекомых, скорпионов, змей и прочих пресмыкающихся. Он привозил их со всех экспедиций и держал в своей комнате в банках со спиртом. Когда умерла мать, Алексей Макарович тут же расстался со своей коллекцией, чтобы она не напоминала ему о смерти…

Как и любой комик, Алексей Смирнов мечтал о большой драматической роли. Эту мечту помог ему воплотить в жизнь его лучший друг Леонид Быков, сняв его в своей картине «В бой идут одни «старики» в роли механика Макарыча, написанной специально для него. Они познакомились в Ленинграде. Смирнов снимался в дебютном фильме Быкова «Зайчик». Потом они встретились в «Разведчиках». И наконец, в ставшем для обоих знаковым, фильме «В бой идут одни «старики»…