Леонид Быков. Аты-баты… - Наталья Тендора

Он всегда вселял надежду, веру в свои силы, уверенность. Когда закончился первый фильм, он подарил надежду новой встречи друг с другом и с интересной работой. И эта встреча состоялась. А какой он был мастер создать дружелюбную атмосферу, сближать людей, рождать привязанность, дружбу! Фильм «В бой идут одни «старики» снимался почти в той последовательности, как были расположены эпизоды в самом фильме. Смерть каждого героя означала, что он закончил съемочные дни и должен был уезжать. Каждый такой эпизод вызывал еще какое-то добавочное сожаление о том, что мы на время должны были расстаться с другом.

Естественно, что играющий режиссер – всегда пример на съемочной площадке. Но его актерское лидерство подкреплялось не только авторитетом режиссера, а его истинным актерским даром. Он никогда не подчеркивал свое преимущество, никогда не требовал особого уважения к себе, ни в чем не щадил себя, репетировал всегда с полной отдачей, захватывал своей эмоциональностью, заражая нас сиюминутной готовностью.

Мы порою забывали, что он режиссер. Это была настоящая эскадрилья. Он – командир, мы – солдаты… В фильме есть эпизод – отдых эскадрильи. В этом эпизоде были заняты почти все участники фильма. Длинная панорама захватывает всех летчиков: кто письмо пишет домой, кто моется, кто рассматривает карту, кто наигрывает на баяне… Эпизод репетировался долго. Среди всех нас расхаживал командир «поющей» эскадрильи, наш «маэстро». Репетиция шла вяло. Леонид Федорович был недоволен, ему чего-то недоставало. Наконец он сказал: «Давайте снимать». Пошли напряженные минуты съемки. Камера шла за Леонидом Федоровичем, и пошел он совсем другой, с присущим ему сочетанием грусти с бодростью. Он подошел к одному из нас, который старался стать на руки, остановился, внимательно смотрел на его тщетное страдание, улыбнулся, отодвинул его в сторону, сделал какой-то головокружительный кульбит, похлопал его по плечу и пошел дальше. Этого он на репетиции не делал. А сейчас сделал с такой легкостью и с таким азартом, что мы все мгновенно подтянулись, все ожили. И так было всегда. Наш «маэстро» всегда готовил какие-то «сюрпризы».

Сейчас, когда прошло столько времени, я снова смотрю этот фильм, и когда вижу Леонида Федоровича, которого уже нет, все воспоминания, которые скрыты за каждым эпизодом, приобретают другой оттенок, другую значимость. Искренне сожалею, что по своей беспечной молодости не вел дневников. Не записывал все те мелочи, все мгновения судьбою дарованной мне этой встречи… Из моей жизни ушел человек, который мне дарил светлую надежду и веру в себя и во все прекрасное».

Евгения Симонова после окончания первого курса Щукинского училища приехала на первые в своей жизни кинопробы в Киев тайком от педагогов и однокурсников и очень волновалась. «Леонида Федоровича я увидела перед входом в киностудию, на ступеньках, – вспоминает она. – Вокруг было очень красиво, цвели яблони в замечательном Довженковском саду. А передо мной стоял человек с таким знакомым и таким неповторимо добрым лицом, что я тут же успокоилась, и это спокойствие, даже какое-то умиротворение не покидало меня во время общения с Быковым. Я была утверждена на роль летчицы Маши, и хотя в фильме роль у меня маленькая, всего одиннадцать слов, я считаю ее своим настоящим началом, а Леонида Федоровича – крестным отцом в кино…

Снимаясь в фильме «В бой идут одни «старики» и наблюдая удивительные отношения между режиссером и группой, режиссером и актером, я думала, что в кино только так и бывает, только такие прекрасные и чистые люди здесь работают. Потом, позже, я поняла, что это был подарок судьбы, что это огромная редкость – такой режиссер и такая атмосфера, такой кристальной честности и порядочности человек, каким был Быков. И в моей жизни было много грустного, и трудного, и мучительного в работе в кино, но память о моем радостном начале у Леонида Федоровича, как о счастливом детстве, помогала мне.

Я помню первую в моей жизни премьеру в Доме кино. Мы стояли на сцене: Быков, автор сценария и я (никто больше не смог приехать). И Быков сказал про меня:

– Вот стоит перед вами девочка, студентка второго курса, ее еще никто не знает, но вот увидите – у нее будет большое будущее, я в это верю!

Его вера и благословение были со мной всегда».

Ольга Матешко (Зоя): «Мой образ складывался из простых вещей. Из сценария и глаз Леонида Федоровича. Сам Быков вообще не любил репетировать, не любил много дублей. На самом-то деле фильм «В бой идут одни «старики» снят практически с одного дубля. А второй дубль делали только для операторов. Я очень люблю эту картину. И очень часто покупаю кассету. И она у меня постоянно исчезает. Просто, по всей видимости, у этого фильма есть свойство не держаться у меня дома… В памяти со съемок «Стариков» осталось только хорошее: у нас никогда не было недомолвок, не было дрязг, ссор. Так и получилось: картина, снятая с одного дубля, уже многие годы смотрится на одном дыхании».

Интересен рассказ Ольги Матешко о съемках двух ключевых сцен фильма: «Танцевать я умею – так я считала. А тут выясняется – нет. Я расстроилась. Смотрю, и Женя Симонова в недоумении – на завтра назначена репетиция сцены «Вечеринка». Нас должны… учить танцевать.

Я понимала, что в этой сцене мы должны танцевать так, как танцевали бы ребята военных лет – ведь многие из них были совсем детьми и не знали, не успели узнать этой премудрой науки. Но как этому можно научить?

На репетицию пришли все задолго до начала. Включили музыку: «Утомленное солнце нежно с морем прощалось…» Танго. Мы с Женей пытались вжиться в эту знойную мелодию – двигались медленно и расслабленно. Ждали учителя танцев. А его все не было. Стали посматривать на часы. Почему он опаздывает? Неужели не знает, что к Быкову не опаздывают – ни на съемку, ни на репетицию?!

Вдруг: «Внимание, репетиция! – Леонид Федорович подходит ко мне… – Разрешите?»

И мы пошли… Кто говорил вчера, что я не умею танцевать? Сегодня мне так легко, с моим партнером! Проделывая все движения довоенного танго, каждой клеткой своей я ощутила Зою Молчанову в эти мгновенья – как замерло ее сердце при звуках музыки, как хотелось ей сейчас танцевать и… нравиться комэску. В тягучей мелодии «Утомленного солнца» я ощутила другой пульс, другую энергию. Ведь рядом был человек, который трансформировал эту энергию… Рядом был он – актер, которого я знала и любила; режиссер, которого я слегка побаивалась, при котором всегда хотелось быть в форме; человек, который одним взглядом добрых глаз своих заставлял внутренне собраться – мой первый и единственный, неожиданный учитель танцев…

В пустом студийном коридоре мы все – и «желторотики», и «старики», и гости – летчицы с самолета «У-2» повторяли движения за Леонидом Федоровичем в такт уже органично вошедшей в нас мелодии танго. Мы танцевали самозабвенно, мы забыли, что время репетиции истекло, мы сознательно продлевали мгновенья радости и вдохновения. Мы знали уже, как будем вести себя в кадре, хотя никаких словесных объяснений по сцене режиссер нам еще не давал.

Мы любовались его манерой держаться, в которой органично сочетались чувство собственного достоинства и подкупающая любого искренность и простота, его неповторимой пластикой, его какой-то светлой красотой…