Леонид Быков. Аты-баты… - Наталья Тендора
Шрифт:
Интервал:
Роли «желторотиков» в картине исполняли молодые ребята, студенты Театрального института им. Карпенко-Карого, как тогда говорили, далеко не «престижного» вуза. Они, вживаясь в свои образы, бегали по студии в военном обмундировании периода войны. В летной форме, со звездой Героя Советского Союза ходил и Леонид Федорович, по фильму комэск Титаренко.
Его забота затрагивала всех, каждому артисту он старался создавать комфортные условия. К моменту приезда на съемочную площадку группу уже поджидали четыре бидона парного молока и булочки. Быков успел продумать и это, договорившись с бабушками из соседнего села. Несмотря на свою загруженность, успевая погонять со всеми в футбол, отсняться и отснять других.
Владимир Талашко: «В группе у нас было много молодежи, дебютантов – тогда еще студентов театрального института. Леонид Федорович стремился создать такую атмосферу в группе, когда все – одна семья, единый коллектив. Для этого он и придумал «анкету», чтобы получше узнать ребят, участвовать в их человеческом становлении, заинтересовать и приобщить их к творческому процессу. Ведь они же – совсем мальчишки! А наша картина – их первое боевое крещение. Он любил их, наших «желторотиков», заботливо и терпеливо, совсем по-отечески». Все актеры отвечали ему любовью. Вот только несколько воспоминаний, красноречиво это подтверждающих:
Евгения Симонова (Маша): «Ну, что там я? Первая картина. Ничего вообще не соображала. И как же было, тем не менее, легко, потому что все на меня смотрели и на всех с какой-то такой любовью и такой верой, что казалось, что все, действительно, сможешь».
Сергей Подгорный (Смуглянка): «Леонид Федорович Быков задумал необычный фильм про войну и решил пригласить не маститых актеров, а пацанов – ровесников героев сценария. Нас с Кузнечиком он нашел в театральном. Помню первое знакомство с Киностудией Довженко: май месяц, деревья цветут, на крыльце стоит тоненькая девочка Женя Симонова, воплощение чистоты и наивности.
Состояние влюбленности испытывали все актеры, и все благодаря атмосфере, которую излучал Быков. Мы, «желторотики», тогда сразу решили, что эта сказка и есть кино, но волшебный мир доброты, созданный режиссером, оказался, увы, исключением, «зигзагом», а не правилом… О Быкове говорить не могу, больно. И не имею права, не оправдал его надежд. Будь он жив, и моя, и Кузнечика судьба сложилась бы иначе. Он бы не умер, это однозначно. Когда актер не востребован, он тихо и незаметно тлеет…
Сначала меня назначили на другую роль, а на Смуглянку утвердили Толю Матешко. И вдруг Быков подходит и говорит (он медленно говорил): «Читай сценарий, переодевайся, сбрасывай с погон одну звездочку, заштукатурься и через 15 минут – на площадку. Играешь Смуглянку». У меня подкосились ноги, и я… залег в пшеницу… Там через час (!) и нашел меня Талашко… Такой атмосферы я не ощущал больше ни на одной съемочной площадке».
Сергей Иванов (Кузнечик): «Быков открыл для меня путь в кино и подарил веру в мечту. Гений добра… В русском квартале Лос-Анджелеса в витрине магазина видеокассет я увидел только один русский фильм – «Зайчик». «Просто другие не пользуются спросом», – объяснила продавщица. Так Быков покорил и Америку». В книге воспоминаний о Леониде Быкове «Будем жить!» Иванов писал: «Сценарий «В бой идут одни «старики» я увидел в актерском отделе. Прочел. Думал все эти дни, как подойти к Леониду Федоровичу Быкову и сказать, что…
И вдруг сталкиваюсь с ним на проходной:
– Сережа, прочти сценарий моего…
– Уже…
– Ну и как?
– Буду играть!
– Кого?
– Кузнечика!!!
И уже потом, на съемках Леонид Федорович как-то сказал мне:
– Восемьдесят процентов утверждения тебя на эту роль – из-за вот этой твоей наглости, когда ты сказал: «Буду играть Кузнечика». Помнишь?
Я вложил в ответную улыбку всю силу обезоруживающей непосредственности… этого персонажа.
Это было в памятном мне 1973 году, а в 1976-м – опять короткий диалог:
– Снимешься?
– С удовольствием!
– Помогай мне!
– Понял!
Речь шла о картине «Аты-баты, шли солдаты…», в которой я работал немного, но которая стала таким же этапом в моей жизни, как и в «Бой идут одни «старики».
Странная штука – актерская память. Выдает на-гора отрывки каких-то разговоров, которые другому, видимо, и контуров предмета не обрисуют, а тебя заполняют всего: мозг, сердце, душу. Ни одного его слова нельзя забыть, а главное – нужно сохранить в них, этих обрывках, выражение его глаз, его жест, его неповторимый юмор.
Но как это сделать? Не знаю. Не сумею.
И вот сейчас я думаю: а что, если бы сегодня, сейчас, написать ему письмо?
«Уважаемый Леонид Федорович!
Лежу я в данный момент в траве на широком летном поле. Самолеты не летают. Кузнечики поют. Умеют ли они петь на самом деле – не знаю. Но я слышу их голоса. Смотрю на облысевшие головки одуванчиков и думаю: что было бы, если бы не я, а другой актер играл Кузнечика? И не я, а он жил бы в этой родной мне стихии – второй эскадрилье? И не меня, а его отчитывал любимый командир за проступок, а может, за преждевременную смелость! И не на меня, а на него постоянно был устремлен взгляд умных глаз режиссера, по которым я читал, что делать в кадре? Что было бы тогда?!
Нет, этого просто не могло произойти, не могло случиться.
Я знаю, что Кузнечик – это я, я, больше никто…
И то, что Вы, Леонид Федорович, назвали тогда наглостью (я не обиделся, нет, я понял ваш добрый юмор), совсем нет, Леонид Федорович, не наглость. Это мое обретение себя в этой роли. Внезапное, неожиданное… Я не верил в переселение душ, пока не прочел сценарий «В бой идут одни «старики».
Ведь это я, и только я, каким являюсь сейчас и каким себя ощущаю, – тот «желторотик», которого Вы поставили в строй «второй поющей»…
И это я, а не кто другой, пью свои первые в жизни «законные сто грамм» в окружении друзей – моих ребят, с которыми связана вся жизнь. И это я, а не кто другой, погибаю в бою, еще не насмотревшись на небо…
Теперь вы верите, Леонид Федорович, что это не наглость, а неизбежность моей встречи с собой в Вашем фильме, маэстро?!»
Надо сказать, что роль Кузнечика первоначально предлагалась Владимиру Конкину, но он был занят на картине «Как закалялась сталь» и жалеет об этой роли до сих пор. Так случилось, что на студии площадки этих картин оказались по соседству. Землянку летчиков соорудили рядом с бараком строителей узкоколейки. И в перерывах между съемками Павка Корчагин бегал слушать «Смуглянку» и смотрел, как «его» роль блестяще исполнял Сергей Иванов.
Вано Янтбелидзе (Вано): «В моей скромной квартире тихо. Уже поздно… Со стены на меня смотрит грустное лицо Леонида Федоровича. На портрете надпись: «Дорогой Вано, бери мой хлеб! Всегда твой Быков».
К сожалению, я не видел ни одного фильма с участием Леонида Федоровича до этого… Как новичка меня все пугало и к тому же влекло своей неизвестностью, все вызывало тревогу, и без этой тревоги жить не хотелось. Он это знал, чувствовал и с какой-то легкостью сочетал требовательность с дружелюбием. Он был актером, который знал не только тонкости этой сложной профессии, но и цену доброго слова, ласковой поддержки в сложные моменты.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!