Вальс ведьмы - Белен Мартинес

твоя невинность так уж важна, – сказал он у меня в голове, в то время как его рот приоткрылся и изобразил что-то похожее на улыбку. – Для Стражей это так же нормально, как дышать. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом».

«Ого, спасибо. Хотя не уверена, что мне будет интересно это услышать».

Я собиралась подняться на третий этаж, где располагались все спальни, когда услышала за спиной быстрые шаги. Я повернулась, надеясь, что это Кейт, но нет.

Это был Лирой.

– Извини, – сказал он, как только дошел до меня.

Я хмыкнула и направилась в свою спальню. Он последовал за мной, подождал, пока Тринадцатый тоже войдет, и закрыл дверь за своей спиной. Гомункул исчез в простынях, и теперь от него осталось только темное пятно, имеющее человеческую форму. Одним рывком я сдернула одеяла, простыни и подушку и бросила их на пол, затем села на голый матрас, чувствуя себя ужасно измотанной.

– Ты же знаешь, что для меня все это сущие пустяки, не так ли? Это абсурд, что мы не можем… поэкспериментировать, прежде чем навсегда привязаться к человеку, – выпалил он, и, казалось, ему было почти грустно это говорить.

– Лирой, – прорычала я, прерывая его. – Андрей Батори не мой любовник. Мы даже не поцеловались.

Хотя какая-то часть меня, темная и скрытая, хотела этого. Воспоминание о его пальцах на моей щеке вызвало у меня дрожь.

Лирой, казалось, был удивлен, он внезапно нахмурился и сел на кровать рядом со мной.

– Тогда что ты делала с ним посреди ночи?

Я сжала губы и перевела взгляд на Тринадцатого, который посмотрел на меня в ответ. Он ничего не сказал, но его глаза ясно говорили: «Тебе решать, рассказывать ему или нет».

Я сделала глубокий вдох и повернулась к брату.

– Это Андрей нашел меня в катакомбах, а не инспектор Эндрюс, который, кстати, его дядя. Дэвид Теннисон напал на него, потому что он ненавидит всех Красных кровей и до абсурда завидовал ему. Можно сказать, я спасла Андрея и рассказала ему, кто я такая. Он сопровождал меня, чтобы навестить Алистера Вейла в «Святом Мученике», где Вейл сказал мне, что мои родители написали вместе с ним, когда учились в Академии, тетрадь о призывах. Они создали то, что было способно вызвать Философский камень, но для этого им понадобились органы из Теории Темперамента, те самые органы, которые собирает Коронер. Поскольку я не знала, верить ли ему, то отправилась сегодня вечером в поместье отца Андрея, на окраине города, и мы провели спиритический сеанс, на который созвали моих родителей. Они подтвердили мне это и сказали, что тетрадь хранилась в нашем особняке в Гайд-парке, когда их убили. А потом… потом я чуть было не поцеловалась с Андреем Батори, потому что, несмотря на то что он не мой возлюбленный, думаю, часть меня не возражала бы, если бы он им был. Но в конце концов ничего не произошло, потому что появился инспектор Рид и сказал, что заметил за нашей семьей странное поведение, что он видел, как ты убегал по ночам… куда ты, черт возьми, убегаешь?

У меня перехватило дыхание, но и у Лироя тоже. Он раскрыл рот, но ему не потребовалось много времени, чтобы заставить себя заговорить.

– Я хожу… да пошло оно через все Семь Адов, это не имеет значения! – Он покачал головой и провел руками по волосам, внезапно осознав все, что я только что ему рассказала. – Как… как?.. Я даже не знаю, с чего начать.

– Мы должны предупредить Изгнанников, – сказала я и схватила его за плечи, заставляя сосредоточиться. – Теперь мы знаем, чего добивается Коронер. Мы знаем, что еще ему предстоит сделать.

– Каким образом? Сотни людей разошлись по всему Лондону.

– На первом собрании Ковена, на которое я пришла, была… молодая девушка. После миссис Уильямс она, казалось, говорила от имени всех остальных, – сказала я, вспоминая эту огненно-светлую гриву и ее последний печальный взгляд. – Молодая рыжая девушка, ненамного старше меня. Ты мог бы узнать, кто она и где живет. Поскольку в Академии было всего трое исключенных, эта девушка наверняка закончила ее и впоследствии должна была быть изгнанной. Ей должно быть не больше двадцати пяти. За четыре года было не так уж много изгнаний.

– Я постараюсь… постараюсь найти ее. Насколько мне известно, в Лондонском Тауэре есть записи, – ответил Лирой после нескольких секунд молчания, которые показались мне целыми днями. Его взгляд упал на книжную полку в моей спальне, где я хранила учебники Академии, свои тетради и несколько книг для чтения. – Как думаешь, книга, о которой тебе сказали твои родители, здесь, в этом доме?

– Не знаю, может быть. Неужели ты думаешь, что твоя мама пожертвовала бы столь ценным предметом, написанным от руки самими Маркусом Кейтлером и Сибил Сен-Жермен?

Губы брата изогнулись в ухмылке.

– Конечно же, нет.

У меня вырвался короткий смешок, и Лирой разделил его. Потом мы молча, бок о бок, сидели на матрасе. Его рука нащупала мою и ласково сжала ее.

– Я бы с удовольствием сопроводил тебя до «Святого Мученика». Знаю, для тебя, наверное, было ужасно столкнуться лицом к лицу с… этим убийцей.

– Это было странно, – ответила я, вспоминая уверенное выражение лица Алистера Вейла. – Я была готова встретиться лицом к лицу с монстром, но… столкнулась с чем-то другим. Он сказал мне, что никогда и не думал убивать меня.

– И ты поверила ему? – Лирой изогнул брови.

– Он хотел отомстить моим родителям, и, думаю, я была хорошим вариантом, чтобы к ним приблизиться. – Я вздохнула и подняла взгляд от наших сцепленных рук к его лицу. – Как думаешь, что они ему сделали, что он так отчаянно захотел отомстить?

Он покачал головой и молчал еще несколько мгновений, прежде чем до нас донесся звук шагов. Мы одновременно подняли глаза и перевели взгляд к двери; она затряслась от нескольких ударов.

– Лирой, я знаю, что ты там. Тебе лучше вернуться в свою спальню. – Это был дядя Гораций. Его голос звучал ужасно устало. – Сегодня вечером мы уже пережили достаточно сюрпризов и ссор.

– Ты даже не представляешь, – прошептал он себе под нос, вставая с кровати. Он направился к двери, но, не успев даже коснуться дверной ручки, снова повернулся ко мне. – Ты ведь в курсе, как опасно интересоваться Красной Кровью, не так ли?

Я позволила себе слегка улыбнуться и откинулась на матрас, устремив глаза в потолок.

– Ты спрашиваешь об этом у человека, который воскресил всех мертвых с кладбища.

Губы Лироя изогнулись в искренней улыбке с оттенком грусти.

– Порой мне кажется, что ты немного сумасшедшая. Даже