Семь видений богатыря Родиполка - Анастасия РУТТ

князь, прощать не умеет. Гнесь-то этот сильно на своего отца похож — Крутовича, серба. А мать-то Гнеся никто не ведает. А только говорят, что привела его то ли здешняя ведьма, силою взятая сербом, то ли сама плакучая, что в реке живет. Не знал он ласки материнской, а только отца суровость да злость. Сам Гнесь верует во единого Даждьбога. Бог-то этот для него главный, а что жена у этого бога есть, Своялдушка, то он, верно, забыл. Все он считает, что Даждь один главенствует да управляет. Суров да злобен этот Гнесь Крутович..

— Как же дитя-то сохранили? — спросил Родиполк у доброй старушки.

Та в ответ заулыбалась да любовно на мальчонку поглядела.

— Поверье есть у серба, что малюток ни своих, ни чужих убивать негоже. Потому как бог его не помилует, а у всего рода детей отнимет. А князь — то думает, что детей своих у него нет, а потому не стал он мальчонку-то трогать, отдал мне.

Когда старушка то все сказывала, Родиполк все думал, как же ей волю мертвой княжны передать, ведь прислужница-то милуется мальчонкой. Но и придумывать ничего не надобно оказалось, сама старушка о том заговорила:

— Возьми мальчонку себе, богатырь. Заместо сына тебе будет. Богатырем славным станет. Мой век короткий, а дитя погибель ждет, пропадет он без меня, сгинет.

Родиполк кивнул, давая согласие, а сам подумал, что это овторой малец, которого спасет он. Опервого-то кузнеца сын — Назарий, овторой — то сын княжны, то и отретий будет.

— А как же имя его младенческое? — спохватился Родиполк.

— Величать-то его по-княжески — Властимиром.

Пока старушка плотно пеленала мальчонку в белые ткани с обережной вышивкой, Родиполк все расспрашивал о князе суровом.

— А куда ж то Гнесь снарядился, небось, в дорогу дальнюю?

— На осемь дней уехал Гнесь, жену себе новую выбирать. Прислужники говорят, что она Глосся, младшая дочь самого князя Лихта, что живет за Гнездичем Своялдом.

Всплакнув, старушка Ветта напоследок прижала к себе дитятко, да и отдала дрожащими руками Родиполку. А заодно привела и молодую серую козу, чтоб кормить мальчонку. Рассказала Родиполку, как держать дитя надобно да как кормить, как пеленать. Богатырь на все головой кивал, принял дитя да пошел назад к Доброжиту. Он тянул за собой рогатую, та то и дело упиралась да норовила ударить рогами в ноги богатыря. Главный богатырь, завидев такое, стал прямо да руки упер в бока. А когда Родиполк ближе подошел, то тот уже брови сдвинул к переносице. Не примет того он, подумал Родиполк, подходя к Доброжиту. Но единожды Родиполк обманулся. Как увидел дядька дитя чужое, так аж засиял весь. Таким радостным да счастливым Родиполк его никогда не видал, даже после победы над врагами грозными. Доброжит весь осветился. Он даже стал красив да мил лицом, схож с красивым княжеским образом отца его, Светослава.

Родиполк все сказанное старушкою-прислужницею передал Доброжиту, тот снова сдвинул широкие брови к переносице.

— Не поможет Гнесь нам супротив Хловы выйти да бой вести. Супротивником-то стал, отобрал войско наше, русичей. Но надо нам свое отвоевать, вернуть людей наших да ладьи сильные, — твердо сказал Доброжит, но тихо, чтобы мальца не разбудить.

Решил младой богатырь, что по приезду князя сам Родиполк пойдет к нему, в терем его княжеский. Да не силою возьмет, а хитростью. Гнесь Крутович хоть и зол, силу имеет, но русичей, князей да войска их боится. Гнесь-то горяч, но как остынет, то труслив станет. Ведь не победить силу русичей в боях страстных! Только витязи русские могут жизнь свою положить за надобностью в боях неравных. А войско князя Гнеся силою-то русичам не уступало, но жизнь свою никто отдать не мог, смерти боялись да убегали. Знал то княже Гнесь, что не победить дух русичей да силу их богатырскую, а потому боялся он их, супротив идти не мог. Князь Гнесь Крутович забоится русских князей да витязей смелых, а потому, стало быть, угроза от них будет ему ненужною. Сам-то князь не хитер, придумку-то богатырей не откроет.

На все слова Родиполковы Доброжит соглашался, кивая головой. А сам богатырь сильный на Родиполка и не глянул. А все он нежно да ласково на дитятко смотрел, словно матушка родная. Дивился тому Родиполк, но сказывать того не стал. То, видно, и Доброжита время пришло батюшкою стать.

Утром, при всем народе, на восьмой день князь Гнесь Крутович вернулся. Но вернулся он не один, привез с собою молодую красу-девицу. Народ их встречал шумно, радостно, тепля надежду, что смягчит она его озлобленное сердце. Гнесь ехал верхом на огненно-рыжей с сильными ногами кобыле, за ним следом, верхом на белом жеребце, новая дружка его. Она была укрыта вуалькою, но поводья держала тонкими да белыми рученьками. За нею следом да по бокам рядом ехали младые красавцы-охранники. Были они все схожи друг с другом, а потому Родиполк решил, что то все братья молодицы али ее сродники.

Когда въехали они за ворота княжеские, там им все прислужники кланялись и старушка Ветта. На улице людь уходить стал, но Родиполк остался, смотреть, что же дальше будет. Гнесь с лошади соскочил да руку подал своей молодице, та с коня сошла да возле князя стала. Стали они подниматься по ступеням, а за ними сродники молодицы. У дверей Гнеся встретил главный прислужник да с поклоном, а после уж на ухо ему шепнул. «Небось, про Доброжита поведал, то-то князь в гневе будет, но и в страхе. Подержу так князя в страхе день, а после приду к нему. Явлюсь к нему, словно из тумана, в опочивальню, где он с дружкою своей будет», — решил Родиполк, глядя на сурового князя.

Мужалый князь со своими гостями вошел в терем, а прислужники расходиться стали, только одна Ветта осталась да украдкою в сторону Родиполка поглядывала. Пошла она в избу свою старенькую, а вышла уже с корзинкою плетеною. Да вышла за ворота, взглянув на Родиполка, тихонько пошла. Родиполк-то ее понял да за нею последовал. Зашла старушка за угол, а богатырь за нею. Она остановилась и к Родиполку обернулась:

— Что ты, богатырь, за князем пришел?

— Не за князем, а за своим, но ежели понадобится, то и за князем.

— Коли я в помощь тебе буду, то скажи, сделаю все.

Родиполк кивнул и все ей рассказал. Сухенькая старушка кивала головой, понимая, чего хочет богатырь.

— А подземку-то уже не ходи, ждут там уж. Пойдешь со мною, племянником-помощником. Вечером охранники сменяются. Зайдем, а после уж сменятся,