Книга начал - Салли Пейдж

а посередине главной коробки торчит палка от метлы. На ней закреплен парус. В коробке сидит Ферди. На голове у него рогатый шлем, слегка, правда, великоватый. С плеч свисает, полностью его закрывая, коврик из овчины, закрепленный на груди ярко-желтым зажимом для бумаг.

– Готов? – спрашивает Эрик.

Ферди кивает, крепко сжимая в руке деревянный меч.

Эрик толкает «корабль» вперед по переулку прямо к витрине магазина Джо. Оба, и взрослый, и мальчишка, весело хихикают.

Они двигаются мимо виднеющегося за стеклом дубового прилавка.

– Где же она? – говорит Ферди. – Ее там нет.

Эрик прекращает толкать и выпрямляется.

В магазине темно.

– Ну где же она? – дрожащим от разочарования голосом повторяет вопрос Ферди.

Захныкать он не успевает: Эрик хватает его и спускает с «корабля» на «берег». Прижимает к бедру и показывает на витрину:

– Какая жалость, приятель. Думаю, ей срочно понадобилось куда-то отлучиться. Зато, видишь, там, на доске, твой рисунок с тюленем? На самое видное место повесила. Наверное, он ей очень понравился. Еще бы! – Эрик прижимает к себе Ферди еще крепче. – Ну что, отложим на другой раз. Ничего, корабль у нас крепкий, выдержит, – пытается утешить мальчика Эрик.

Ферди что-то бормочет себе под нос.

– Что ты сказал? – Эрик наклоняется к нему поближе.

– Это не тюлень, это саламандра.

– Ну конечно, приятель! – соглашается Эрик, а потом заговорщически шепчет: – Может, сплаваем в салон к твоему папе, напугаем его?

– Ага, – сразу оживляется Ферди. – Ноко.

Глава 33

Несколько советов от преподобной Руфи Гамильтон

– Ох, Джо… – Это вздыхает Руфь.

– Ох, Джоанна. – А это Малкольм.

Вот на это Джо и надеялась. Они сидят в кафе магазина деликатесов за столиком, установленным в эркере.

– Бедная Люси, – с чувством говорит преподобная Руфь.

– Да-да, разумеется, бедная, бедная Люси, – как эхо, вторит ей Малкольм.

«Что значит „бедная Люси“? – думает Джо. – А как же я? Вы ведь должны быть на моей стороне».

Кажется, Руфь читает ее мысли и своим плечом толкает в плечо Джо.

– Да-да, и бедная Джо тоже, – говорит она.

Как ищущему внимания избалованному ребенку, Джо кажется, будто ее коварно подловили.

– Она же должна была мне все рассказать, – только и может выдавить из себя Джо.

– Мне кажется, она старалась, – делает предположение Руфь.

– Она же как-никак пошла к этому мерзавцу Джеймсу, – вторит ей Малкольм, – а я нисколько не сомневаюсь в том, что для этого требуется много мужества.

Джо сдается.

– Так вы все-таки на ее стороне, я правильно понимаю? – спрашивает она, нервно смеясь.

– Не думаю, что дело тут в том, кто на чьей стороне, Джоанна, – ласково говорит Малкольм.

– А что бы вы сами сделали, оказавшись в ее положении? – вставляет Руфь.

– Санджив никогда Люси не изменял, – решительно заверяет их Джо.

– Но если бы изменил? – продолжает наступать Руфь.

– Ну, думаю, пошла бы и поговорила с ним…

– И если бы у него не хватило мужества признаться ей самому… – говорит Руфь и ждет от нее продолжения.

Рассказала бы Джо обо всем Люси? Наверное, да, рассказала бы. Надеется, что так бы и сделала. Но поверила бы ей Люси, и если бы поверила, разве это не разрушило бы их дружбы?

– О господи, я неправильно все поняла, – стонет Джо, переводя взгляд то на Руфь, то на Малкольма. – Просто зациклилась на мысли о том, что они вдвоем, Люси и Джемайма, перемывали мне косточки. Представить это для меня было невыносимо.

Сейчас она уже понимает, что оправдывается.

– О, только не надо преувеличивать, – пытается успокоить ее Руфь. – Вас просто укусило известное зеленоглазое чудовище[24].

– А мне-то казалось, что я переросла эти глупости, – отвечает Джо.

Руфь громко хохочет:

– Ей казалось! – Глядя на Малкольма, она кивает на Джо, и тот тоже смеется.

И снова перед внутренним взором Джо предстает картина: Люси, Уилбур, Джемайма и Финн стоят перед ней, плотно сжав губы, сложив на груди руки, и неодобрительно, имея в виду Джеймса, покачивают головами. И сразу же в голову ей приходит ясная мысль: «Я никогда не вернусь к этому человеку». Снова вспоминаются слова Малкольма: «Джоанна… другом вашим он не был никогда».

– Ну хорошо, – решительно говорит Джо, поворачиваясь к друзьям, – скажите, что надо делать.

– Для начала, думаю, – говорит Руфь, – надо посмотреть на ситуацию с точки зрения Люси. Вы ревнуете. А что, по-вашему, чувствует она?

– Точь-в-точь о чем думал и я, – подхватывает Малкольм. – Мне кажется, если вы станете все свое время тратить на друзей Джеймса, она будет ревновать… – И затем добавляет как бы между прочим: – Хотя, если честно, я с трудом могу назвать их друзьями, лучше назовем их, скажем, прихлеба…

– О нет, не надо, прошу вас, Малкольм, – улыбаясь, говорит Руфь. – Но вы правы… именно они, Джо, отобрали вас у Люси. А потом вас отобрал у нее Лондон. А теперь она боится, что вы останетесь здесь, что вас заберем у нее мы.

– Вероятно, она понимала, что не вправе поднимать из-за этого шум, поскольку и сама в свое время надолго уехала с мужем за границу, – проницательно добавляет Малкольм.

– Но я же собираюсь вернуться домой, – удивленно говорит Джо.

– Правда? – спрашивает Малкольм, и Джо отчетливо слышит в его голосе нотку сожаления.

– Ну, рано или поздно, – отвечает она, припомнив то время, когда ей казалось, что ее будущее может быть связано с магазином дяди Уилбура. Тогда еще были сомнения, а сейчас? Сейчас она поняла, что ее дом не в Лондоне.

– А Люси об этом знает? – задает Руфь простой вопрос.

– Ох, – протяжно выдыхает Джо, почти так же, как выдохнула и Люси, когда они разговаривали в квартире дяди Уилбура.

Теперь она понимает, почему Люси не ответила на ее письмо, где Джо рассказывала про Руфь, Малкольма и магазин. А также смысл ее язвительного замечания по поводу ее друзей.

– Ой! – вдруг восклицает Джо. – Мне же надо срочно к ней возвращаться.

– Погодите. – Руфь протягивает к ней руку. – Перед уходом я бы хотела вам кое-что сказать.

Джо заглядывает ей в глаза, которые сейчас смотрят серьезно, без малейшей тени игривости. Неужели сейчас они узнают тайну Беглянки-викария?

– Моя лучшая подруга Джулия умерла, когда нам обеим было едва за сорок. У нее обнаружился рак груди.

Джо с Малкольмом невольно подвигаются к Руфи поближе.

Джо ожидала совсем не этого.

– Для ее мужа и родственников, разумеется, это был тяжелый удар, но мало кто понимал, что чувствовала тогда я, ее лучшая подруга. Думаю, мы не вполне понимаем, что значит для нас такая дружба. В общественном сознании нет места для оправдания