Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес

Решение созрело сразу. И, наверное, у нас Карлом одновременно.

Не знаю, на что рассчитывал Карл. Я же решила просто предпринять отчаянную попытку поговорить с Феланором и напомнить ему о себе.

И о ребенке. О нашем ребенке. Неужто он не почувствует свое дитя? Неужто и его не примет?!

— Давайте мы вам поможем! — выкрикнули мы с Карлом одновременно. — Мы очень благодарны за вашу помощь, так что хотелось бы отплатить вам добром.

В садовую тележку, что обнаружилась под старыми плетьми плюща, мы сгрузили их метлы, лопаты и ведра.

Вместе с работниками ухватились за оглобли этой тележки и потащили ее по улице, к замку Феланора.

Нам с Карлом нипочем бы туда не попасть без приглашения, разумеется. Да и поручителей у нас не было.

Но Феланор сам поручил своим слугам у нас убраться. И просил сделать все аккуратно и быстро.

Значит, мы со своей таверной ему были не безразличны и важны.

Поэтому слуги замка приняли нас как друзей принца. Ну, или тех, кого принц уважает или кому он обязан чем-то. И никаких вопросов нам не задавали. И к нему во двор пустили.

Мало ли?

Может мы его самого хотим поблагодарить за помощь.

Так ворота королевского эльфийского замка перед нами раскрылись.

И мы с Карлом и с рабочими попали в королевский сад.

Там рабочие разбрелись по своим делам, а мы остались под цветущими деревьями одни.

— Ну, и куда идти теперь? — произнес Карл, оглядевшись.

Можно было б спросить у кого-нибудь. Но я побоялась, как бы нас не вытолкали взашей. Поэтому, конечно, не рискнула.

В замке все еще праздновали возвращение Феланора.

Салюты все еще рвались в небо огненными стеблями, на которых расцветали алые цветы.

И мы решили пойти в тут сторону, откуда раздавался праздничный шум.

Мне, наивной, казалось, что как только я Феланора увижу, как только я посмотрю в его глаза, он тотчас очнется и все вспомнит.

Ну, не бывает так, что мужчина разом забывает абсолютно все!

…Или бывает?..

Только вот встреча наша пошла совсем не по моему плану.

Мы с Карлом не успели и половины пути пройти.

Салюты все еще грохотала где-то впереди. А нам навстречу выехали эльфийские всадники, притом много. Словно они насмотрелись на шоу и теперь ехали, например, в поля, чтоб поутру развлечься охотой.

Феланор ехал впереди всех.

И у меня дух занялся, когда я впервые увидела его не в роли скромного лесного охотника, а в одежде принца, на белом статном жеребце! В одежде, шитой серебром и золотом. С венцом на светлых волосах!

Но Карл был прав, он был очень прав, говоря, что черная магия меняет людей бесповоротно.

Глянув в лицо Феланора, я его не узнала.

Он был все так же красив, до умопомрачения, до головокружения.

Его лицо было все так же светло, волосы лунным светом лежали на плечах.

Но ранее светлые глаза стали темны и холодны.

И губы сжаты сурово и жестко.

Наверное, он на всем скаку должен был промчаться мимо, в блеске и славе.

Наверное, все, кто встречался ему на пути, должны были ему кланяться. Карл вот поклонился.

А я замерла, пораженная величественным зрелищем и… влюбленная еще сильнее!

И потому Феланор натянул поводья и остановил коня прямо возле меня.

Он смотрел на меня свысока, и я видела, как он мучительно пытается вспомнить, кто я такая.

Да, да!

Проблески памяти блеснули в его глазах и угасли.

Через миг я видела, что я для него — просто одна из его подданных, не более.

Кричать, звать, пытаться напомнить о том, что было между нами?

Вокруг Феланора была грозная стража, знать, готовая меня в любой момент отогнать.

И рыжая наглая невеста принца, в золотой парче, сверкающей алыми рубинами и кроваво-красной вышивкой!

Разодетая в прекрасные одежды, Катарина была ослепительно хороша. Она улыбалась, глядя на меня так же сверху вниз, сидя в седле на прекрасной огненно-рыжей лошади.

Она не пыталась меня отогнать или как-то нейтрализовать. И от ее улыбки у меня мурашки по спине побежали. Потому что я поняла — никакие слова мне не помогут. Колдовство ее так крепко, что ничто его не убедит в том, что когда-то он любил меня…

— Кто ты такая, женщина? — спросил меня Феланор высокомерно.

Просто ножом по сердцу!

Он раньше так никогда не разговаривал.

В нем было достоинство, а не высокомерие. А теперь «я принц, а вы никто, грязь из-под ногтей!» просто лезло из него!

— Что же ты, Дубровский, — с досадой и отчаянием произнесла я.

В его потемневших глазах снова промелькнула какая-то тень воспоминаний. Но тут же исчезла.

— Феланор Дубовый Лес, — представился он все так же высокомерно. — Не Дубровский. Вы что-то спутали, милая. Так кто вы и зачем вы тут?

— Пришла поблагодарить вас, — ответила я, с трудом сдерживая слезы досады. — Вы помогли нам привести в порядок наш дом, нашу таверну.

Феланор перевел взгляд на Карла.

— Что-то припоминаю, — произнес он медленно. — Вы, верно, помогали мне в странствиях? Как и моя невеста, Катарина?

Меня даже передернуло!

А эта змеина подъехала к нему, склонилась из своего седла, положила ему голову на плечо и проворковала ангельским голоском:

— У тебя такое доброе и щедрое сердце!

И Феланор, мой Феланор улыбнулся ей и поцеловал ее в лоб!

О-о-о, да я чуть с ума не сошла!

Одно радует: целовал он ее холодно. Словно печать ей между глаз всобачил!

Да и радостных лиц вокруг них я что-то не заметила.

Да, эльфы признавали право своего правителя влюбляться в кого угодно. Но ее они по-прежнему не любили и не уважали.

Хотя ей и было на это наплевать. Ведь главного она добилась — жила во дворце, носила шелка, атлас и бархат, и могла тратить столько денег, сколько хотела!

А все остальное ей было безразлично. Даже любовь Феланора. Ей и красивый эльф был не нужен, только его деньги.

— Таверна, дорогой, — ворковала она. — Это так мило. А давай закажем торт на свою свадьбу в той таверне? Вы же можете испечь торт, — обратилась она ко мне, — или вы просто варите каши и ничего более? Вы способны нас удивить?

Она смеялась надо мной.

Издевалась, глядя в глаза.

— Или вы просто таверна, для этих грязных мужланов, — продолжила она, — которым можно