Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес

я, рассматривая его изумленное лицо. — Это старый дом его матери. И вот я здесь! Пришла встретить тебя.

— Но как ты догадалась, что я приду сюда?!

— Это ведь твой город. Ты наверняка видел этот дом раньше. И не мог не заметить его сходства с таверной. Я подумала, — тут моего сердца вдруг коснулась печаль, — что если ты заскучаешь обо мне… ты сюда придешь.

— Ты оказалась права, — тихо произнес Феланор, коснувшись моего лица ладонью. — Я очень скучал!

Он вдруг порывисто шагнул ко мне и обнял.

Крепко-крепко, прижав к своей груди и целуя мои волосы, лоб.

Наслаждаясь волшебным моментом и оставив на потом все вопросы.

— Адель, — прошептал он, едва дыша от счастья. — Я думал… я боялся, что для тебя моя любовь — это всего лишь страничка в твоей жизни. Люди живут и любят быстро. И так же быстро забывают. Я и не надеялся, что ты будешь настолько отчаянно смела, что пойдешь за мной.

— И очень зря, — рассмеялась я. — Я думала только о тебе. Запрещала себе тосковать, но все равно каждый день вставала с мыслями о тебе.

Он снова поцеловал меня. Целомудренно и вместе с тем чувственно.

Так выказывать чувства умеют только эльфы.

— Ты не сердишься, — робко спросила я, — что… проход сюда открыт?

Феланор нахмурился и вздохнул. Все-таки, он был очень сдержан, как и все эльфы.

— Ты же знал, что этот проход в таверне Якобса существует?

Феланор снова вздохнул. Будто что-то угнетало его.

Его молчание меня насторожило и заставило испугаться.

— Феланор! Что случилось? Не молчи!

— Пойдем в дом, — мягко произнес он, обняв меня за плечи и поцеловав еще раз. Словно ободряя и поддерживая. — Такие вещи не стоит обсуждать у всех на виду. По городу уже пронесся слух, что я прибыл. Но стража еще не донесла эту весть до наместников. А когда донесет… нам не дадут поговорить спокойно.

Мы зашли в таверну, и первым делом Феланор надежно запер двери.

— Так как это произошло, — спросил он, оборачиваясь ко мне.

— Может, присядешь и поужинаешь со мной? — спросила я робко. Моя радость от встречи что-то поугасла. — Ты с дороги наверняка устал…

Он улыбнулся мягко.

— Хорошо.

С тяжелым сердцем накрывала я на стол, усаживала своего дорого и первого гостя.

Феланор хоть и улыбался мне, хоть и обнимал, но в его глазах я видела тревогу.

Феланор был очень голоден. Казалось, налей я ему горелой чечевичной похлебки Карла — он с жадностью съел бы и не поморщился.

Но я предложила ему салат, пока грела в остывающей печи горшок с мясом и овощами.

— Очень вкусно, — похвалил меня Феланор, попробовав салата. Казалось, он даже забыл о мучающей его мысли, пока ел. — Невероятно вкусно! Это ты сама придумала?

— Да, — смущаясь, ответила я.

Почему-то я боялась подойти ближе к нему. Словно ждала, что он накричит, обвинит в чем-то…

— Эти деньги… вам они были очень нужны, поэтому вы их взяли? — произнес, наконец, Феланор. — Вы их потратили, или… или я могу надеяться, что вы просто забрали их себе?

— Что?! — не поняла я. — Какие деньги?

— Тайная Тропа, — терпеливо пояснил он, глядя мне прямо в глаза, — была запечатана золотом. Очень и очень давно. Мать Карла, думаю, вызвалась быть хранительницей и исполняла свою роль терпеливо и кротко. Это очень большая тропа. По ней может пройти любой, даже не имеющий такого таланта — ходить Тайными Тропами. Любой недобрый человек или тролль. Кто угодно. А если о ней узнают все…

Он тяжело замолчал.

А я живо представила, как через таверну вся нечистоплотная братия — муженек мой, его картежники-друзья, мошенники всех мастей, — ломятся в Белый Город…

Конечно, они не станут грабить тотчас же. Постараются затеряться.

Что стража?

Люди, подобные моему муженьку, похожи на крыс.

Разбегутся по таким же вот заброшенным домам. Будут таиться в подвалах.

Будут устраивать притоны.

Пока их всех переловят…

— А тут слишком много эльфийской магии, которой нехорошим людям нельзя касаться, — продолжил Феланор. — Не потому, что эльфы высокомерны, нет! Просто мы боимся, что наши знания, наши чудеса попадут в дурные руки. И тогда… из своего волшебного шкафа ты можешь доставать не только еду. Но и яды. Оружие. Все, что угодно. Будь ты хоть каплю хуже, ты бы уже раздобыла там нечто ужасное. Ядовитых змей, чтоб подкинуть в дом недругов. Красивое ожерелье, которое превращается в удавку с шипами, стоит надеть его на шею. Все, что угодно.

— О, Феланор! — в ужасе прошептала я, без сил опустившись на лавку. — Но это же ужасно…

— Да, —ответил он.

— Но мы с Карлом тут правда не причем! — горячо произнесла я. — Правда! Отчасти, конечно, мы виноваты! Мы послали работниц отмыть комнату папаши Якобса! И они там нашли тайник и обокрали нас! Не думай о нас плохо. Мы бы не отважились взять столько золота, не узнав, откуда оно и кому принадлежит!

Феланор улыбнулся.

— Не переживай. Я не виню тебя ни в чем. Мне надо было предупредить вас, но…

— Но ты побоялся людской жадности? — с печалью произнесла я.

— Да, — честно ответил он. — Соблазн был бы очень велик. И перед меньшим количеством богатств люди не могли устоять.

— Там было так много? — ужаснулась я.

— Больше, чем ты могла б вообразить, — серьезно ответил он.

Я с сожалением оглядела таверну. Ее прекрасные стены, безделушки, которые мне только предстояло отмыть, окна.

— Но можно же что-то сделать, — неуверенно произнесла я. — Закрыть Тропу снова. Положить золота… Я всегда кладу твой золотой в это место, когда ухожу по делам.

Феланор грустно улыбнулся.

Его лицо посветлело, сурово сведенные брови разгладились, но…

— К сожалению, это не поможет, — ответил он. — Это необычная тропа. И запечатывали ее золотом из драконьего гнезда. Заговаривая каждую монету.

— О-о, — протянула я.

— И снова закрыть можно только им же. Если собрать каждую монету. Но где они теперь, кто знает. Расплатились ли ими, или спрятали в тайнике… нехорошо, что мы не знаем, в чьи руки попали эти деньги.

— Теперь это просто золото, — робко