Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес

— Нет, — ответил Феланор. — Любая из этих монет теперь ключ к тропе.

— Что?! — воскликнула в ужасе.

— Не переживай, — утешил меня Феланор. — Ключ лишь для того, кто знает. Но для людей это просто монеты.

Он притянул меня к себе и снова поцеловал, вздохнув.

— Я соскучился, — почти застенчиво произнес он. — Я мечтал о тебе, Адель, с первого дня моего путешествия.

Я не стала сопротивляться и спорить.

На руках Феланор отнес меня в маленькую комнатку, точь-в-точь копию моей.

Уложил в постель и вдруг вспыхнул страстью, такой несвойственной для эльфов.

Его руки стали жадными и порывистыми.

Они гладили мое тело, повторяя изгибы.

Они торопливо расправлялись с застежками и шнурками дрожа от нетерпения.

Они добирались до горячей кожи, чтоб замереть на ней, пока вздох полного счастья рвался из губ эльфа.

— Я так тосковал по тебе, моя маленькая Адель…

Феланор пил и пил мое дыхание, поцелуями заглушая мои горячие вздохи.

Он целовал и целовал мою шею, часто вздымающуюся грудь, ловя губами острые вершинки.

Он обнимал, гладил мою извивающуюся спину, прижимался ко мне, ластясь, как кот.

Страстно и порывисто прижался животом к моему животу. Сжал мои запястья, удерживая руки закинутыми над головой, чтобы заглянуть в мои глаза и прочесть там желание и нежность.

— Я люблю тебя, Феланор…

Он овладел мной так же порывисто и нетерпеливо, как и в первый раз.

Он заставил меня вскрикнуть от его горячности и жадной страстности.

Он смотрел в мое лицо, пока я трепетала под ним, покоренная и принадлежащая ему.

И он утвердил свою власть надо мной, двинувшись вперед, пронзая мое тело вспышкой удовольствия — до легкой боли.

— Моя Адель…

Его тело было светло и горячо. Сверкало в вечернем свете, как раскаленный добела металл.

Луна только показалась на темнеющем небе. Но она уже придала Феланору таких сил, что он готов был любить меня всю ночь без остановки, безумно и жарко.

Я сгорала в его ласках, чувствуя его руки и губы на своем теле. Я кричала, изнемогая от его напора и желания, передавшегося и мне.

Я таяла от волн удовольствия, что захлестывали мой разум.

Я стонала, а мои ногти чертили алые полосы на его лунно-белой коже. И каждый мой всхлип он снимал поцелуем с моих губ.

Слившись воедино в любви, мы жили и дышала в едином поцелуе. Растворялись друг в друге и не желали разомкнуть наши объятья ни на миг.

Мы двигались в одном ритме, по первобытному бессовестные и жадные, разгоряченные и ненасытные.

И даже когда ослепительное наслаждение обрушилось на нас, мы не расплели сплетенных пальцев.

Наверное, в этот миг и смерть не разлучила бы нас…

Ничто в мире не разлучило б.

Глава 15. Беда

— А что дальше, Феланор? Как нам теперь жить?

Мы лежали, тесно обнявшись, накрывшись старым покрывалом. Феланор ласково гладил мою спину и время от времени касался моих волос губами.

— Теперь, — произнес он со вздохом, — будет все по-другому.

— По-другому? — встрепенулась я. — Отчего? Что произошло?!

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— А сама ты не понимаешь? Не чувствуешь?

— Что, что я должна была почувствовать?!

Феланор снова коснулся моего лица ладонью, нежно, трепетно.

— Городская стража видела вас с Карлом?

— Ну, конечно, — ответила я. — Они и разрешили нам с Карлом тут остаться, потому что он полукровка.

— Он-то да. А ты?

— Но я же его служанка…

Феланор прикрыл глаза и беззвучно рассмеялся.

— Тот, в ком нет эльфийской крови, был бы выдворен обратно. Посадили б на повозку и вывезли б за стены города, в квартал, где люди живут. Но тебя же не выгнали?

— Нет, — я была озадачена. — Но во мне нет эльфийской крови! Посмотри на меня, Феланор! Ни единой черты! Ни волосы, ни уши, ни глаза — ничего на эльфов не похоже! Я всю жизнь прожила в городе людей. Не может быть во мне крови эльфов!

Или я чего-то не знаю о Адели?..

Глаза Феланора смеялись.

— А если подумать? — произнес он лукаво.

— На что ты намекаешь? — удивилась я. — Скажи уже прямо!

Феланор рассмеялся и привлек меня к себе.

— Адель, мы с тобой лежим в постели, — сказал он. — Только что занимались любовью. И ты не понимаешь, откуда в тебе может быть эльфийская кровь?

Я замерла, словно громом пораженная.

— Стража ведь освещала вас фонарями? — уточнил на всякий случай Феланор.

— Н-н-ну да, — еле произнесла я.

— Тогда ошибки быть не может, — весело ответил Феланор. — Ты носишь моего ребенка под сердцем. Он защитил тебя. Он не позволил тебя выгнать из города.

Вот это новость!

От этих слова Феланора я даже дышать перестала, что там уж говорить!

— У эльфов дети родятся только по большой любви, — продолжил Феланор, крепче меня обнимая. — Дети — это значит, что я принял тебя всем сердцем. А значит, и город должен принять. Вот что значит — теперь все должно быть иначе. По-другому.

Он замолчал.

— Но Феланор, — робко произнесла я, кое-как оправившись от шока. — Ты же ушел отсюда. Оставил этот город. А я вовсе не хочу принуждать тебя к тому, чтобы ты тут жил, если тебе самому этого не хочется.

— Дело не во мне, — ответил мне Феланор. — Дело в ней. В той, в которую я был влюблен. Ее город не принимал. Детей она не хотела, а иначе ей никак не доказать было, что я ее принял. И что помыслы ее чисты, и движет ею только любовь. Но ты… ты приняла меня так же, как и я тебя. А значит, ничто нам не может помешать жить здесь. К тому же, ребенок — это большая ответственность. Когда дело касается продолжателей рода, нашего будущего, места гордыне не должно быть. Ради детей можно, да и нужно менять свою жизнь. Негоже жить в одиночестве, в лесу, подвергать детей опасности. Эльф с лесом договорится, но с дурными людьми, с разбойниками — не всегда.

У меня даже дух захватило.

Одно дело — встретить красивого охотника, пусть даже и эльфа, и жить в городе людей, в простом доме. Вести хозяйство и держать таверну.