Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

class="p1">– Отвечаю всем и сразу: стол сдвигаем на центр, делаем рабочую зону. Диван к окну, стулья есть в моем кабинете и подсобке. Делаем это все тихо и, самое главное, молча! Все всё поняли? И будьте добры, постарайтесь не разнести мой дом!

Работники переглянулись между собой и, пожав плечами, вняли моей просьбе. Чуть ли не на цыпочках продолжили наводить суету. Правда, на несколько октав тише, что уже радует. По крайней мере, ушные перепонки счастливы.

Я прошел к барной стойке, налил себе в стакан воды и залпом его осушил. Не помешала бы еще таблетка от головы и беруши, но, к сожалению, и то, и другое для меня сейчас роскошь.

Чувствую, это будет адская ночка.

Пока моя команда переворачивала вверх ногами мою гостиную и организовывала рабочие места для семерых человек, не считая нас с Костяном и Леру с подругой, я поднялся в спальню и сменил костюм на джинсы с футболкой. Раз уж нам всем предстоит максимально неформальная рабочая обстановка, хочется и чувствовать себя, как минимум, комфортно и в своей тарелке.

На самом деле, я просто за суетой и делами пытался совладать с накатывающей нервозностью в ожидании приезда Совиной. Я сходил с ума, так сильно хотел ее увидеть, услышать, а в идеале улучить момент и поговорить. Так сильно я не волновался перед появлением девушки, наверное, со школьной скамьи.

Мирон, твою мать, Троицкий!

Кто бы мне еще пару месяцев назад сказал, что все внутренности будет парализовывать страх снова напортачить и все испортить, я бы рассмеялся этому фантазеру прямо в наглую морду. Но факт остается фактом. Для меня кульминацией вечера станет далеко не авральный проект, а появление Леры. Именно от этого я сегодня был сам не свой, а каждая минута ожидания – как на иголках.

– Ты предупредил отдел кадров, что ребята ушли на оплачиваемые выходные? – поднялся и зашел за мной следом в спальню Костя.

– Предупредил.

– Никому на фирме про коллекцию ни слова.

– Молчим. И желательно до самого благотворительного вечера держать все в секрете.

Еще на фирме мы с Костей дружно сошлись во мнении, что ни Стас, ни Анжела пока знать о нашем безумном плане не должны. И вообще, следовало их держать на максимально возможном расстоянии от всех приготовлений к банкету. Крыса все еще не поймана, и раз уж подозрения пали на ближний круг, то нам стоило быть начеку. А в идеале подумать, каким образом вывести предателя на чистую воду.

Пока что идей не было. Увы. Да и времени пораскинуть мозгами тоже. Все было расписано едва ли не по секундам, считая поход в туалет и перерыв на каждый зевок.

Докатился.

– Как думаешь, Павел сам приедет? Или перекинет работу над коллекцией на своих ребят? Он так и не звонил?

– Не звонил, и думаю, не станет. Честно, не знаю, Костян, как вообще это все будет выглядеть, но легко точно не будет.

– Думаю, нам надо… – договорить Косят не успел. Внизу послышался звонок в дверь.

Мы с другом переглянулись. Мое сердце скакнуло. Пульс зашкалил. Я рванул в сторону гостиной размашистым шагом, перескакивая через ступеньку. Торопясь открыть дверь вновь прибывшим. Очень надеюсь, что это наконец-то Лера со своей подругой, а не люди Броневицкого. Такого жестокого разочарования мое замершее в ожидании, оказавшееся неожиданно до чертиков ванильное сердце, точно не переживет.

Я вообще не знаю, хватило бы у меня решимости и сил ввязаться в эту авантюру, если бы не Совина. Мое знание о том, что она с вероятностью девяносто девять процентов из ста будет присутствовать сегодня у меня дома наравне с другими работниками, практически не оставило вариантов внутреннему собственнику, который требовал девушку рядом двадцать четыре на семь. В противном же случае, вероятней всего, ничего бы с этой затеей не вышло.

Лера

Ох, что же снова так дрожат коленки!

До дома Мирона мы буквально домчали в считанные минуты. По крайней мере, мне так показалось. Потому что, чем ближе к цели, тем больше просыпалась паника и волнами накатывал страх.

А что, если Мир меня видеть не хочет у себя дома?

А может, я зря еду?

И вообще, как я ему скажу, что мы как бы… жених и невеста? Не выскажет ли все, что обо мне думает, Троицкий прямо на месте? При всех. Вот же позорище будет!

Хотя не-е-ет, тогда шансы на его сотрудничество с Пал Олеговичем снова скатятся к нулю. Поостережется. Хотя бы ради фирмы. Это вот после… вполне может быть. Услышу я все, что обо мне думают. В красках и с обилием эпитетов. А до того момента буду уповать на веру Мира в дело.

И вообще, что я сразу о плохом? Будем думать  о хорошем и надеяться на лучшее. Оставить панику, Совина!

Но как я себя ни успокаивала, помогло это слабо. И в тот момент, когда Павел Олегович позвонил в дверной звонок, а мы вшестером: я, Сонька, Павел и три его дизайнера – замерли на крыльце в ожидании, пока нам откроют, у меня задрожало все. Даже коленки. Да что там коленки! Волоски на загривке дыбом встали от перенапряжения.

Это ведь сейчас нужно будет играть пару. Да еще и влюбленную пару!

Спокойно, Лера. Вдох-выдох.

Секунда.

Вторая.

С той стороны двери слышится шум.

Еще мгновение и она открывается. Я замираю, не живая, не мертвая. На пороге появляется Мирон.

Он сегодня не в привычном костюме и рубашке, а в джинсах и светлой футболке. Такой простой и такой домашний. Волосы взлохмаченные, а на лице печать усталости. Щеки покрывает однодневная щетина, к которой невыносимо, до колик в ладошках, хочется прикоснуться. Мое дыхание перехватывает.

Словами не объяснить, какой ураган пронесся в душе, когда взгляд Мира пробежал по Соньке, удивленно рассмотрел замершего рядом со мной Броневицкого с командой и, в конце концов, сфокусировался на мне.

Сердце спикировало в пятки. К горлу подкатил ком, и я с трудом сглотнула. Только сейчас в полной мере осознав, как сильно, оказывается, я по нему соскучилась. Казалось бы, прошел всего день. Жалкий день! А будто пролетела целая жизнь между нами.

– Кхм… Мирон Александрович, – первым приходит в себя Пал Олегович, протягивая Миру руку. – Рад снова с вами встретиться, надеюсь на продуктивное сотрудничество и слаженную командную работу!

Мирон, как мне кажется, нехотя переводит взгляд с меня на Броневицкого и, натянув на лицо вежливую улыбку, кивает, пожимая протянутую