Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

class="p1">– Мы же жених и невеста, так, Лер-р-ра?

Ох, еще и это фирменное его рычащее “р-р-р”. Держите меня, я, кажется, растекаюсь. Плавлюсь, как эскимо, под палящими лучами солнца.

– Д...да. По легенде… кажется…

Слишком сложно. Мозг помахал лапками и ретировался. Боюсь, я сейчас буду не в состоянии ответить даже на вопрос, как меня зовут.

– А чтобы она не рассыпалась, нужно держать марку, согласна? – проговорил вкрадчивым шепотом Мир, сосредотачивая свой взгляд на моих губах.

У меня моментально пересохло в горле, и вместо ответа вылетело невнятное “карканье”.

Троицкий ухмыльнулся, соблазнительно потянув вверх один уголок своих губ, и   обхватил ладонью мой затылок, заставляя придвинуться обратно. Сильнее сжимая второй рукой за… да, попу.

Я, к слову, даже не заметила, когда умудрилась сделать попытку отодвинуться.

– Может, поддержим легенду поцелуем в щечку? – испуганно пропищала я. Боясь отнюдь не самого поцелуя, а того, что я попросту не смогу остановиться.

– Боюсь, это будет неубедительно, – разрушил мои надежды мужчина, прошептав практически мне в губы. Крадя вздох. В считанных миллиметрах. Так близко, что я уже ощущала жар его губ на своих. Пьянела от их вкуса.

– Мир...

– Лера, – проникновенный шепот, мое растерянное хлопанье ресницами и его последний взгляд глаза в глаза, такой завораживающий и многообещающий. Взгляд, говорящий о том, что не я одна тут на грани распада на атомы от жара и желания. Взгляд после которого… Все.

Я пропала.

В тот момент, когда губы Мира коснулись моих, мир перестал существовать. Сузился до размера песчинки и сфокусировался на единственном важном для меня в этот момент – ощущении волнующего прикосновения губ Мирона. Мысли выдуло из головы. Сердце выдало громкое “тыдыщь”, ломая ребра, а ноги подкосились. Благо, сильные мужские руки меня поймали, припечатав к каменному телу стальной хваткой.

Я понимала, что не должна так реагировать. Должна оттолкнуть. Но не могу. Нет сил отстраниться. Есть только на то, чтобы прижаться еще сильнее. Плотнее. Ближе. Наконец-то, как мечтала, обхватить шею мужчины и запустить пальчики в волосы, щекоча ладошку о короткий ежик на мужском затылке. Ответить на поцелуй. Разомкнуть губы, встречая настойчивый и горячий язык Мира, отдаваясь полностью в его власть, под его контроль. Подстраиваясь, играя, сгорая и сходя с ума от просыпающихся желаний и ощущений, которые волнами растекаются по всему телу, заставляя желать большего. Гораздо большего!

Я исчезла. В этот момент я окончательно и бесповоротно исчезла. Когда умелые губы Мира нетерпеливо кусали и ласкали мои, когда его язык выделывал невероятные вещи, а руки сжимали так, будто он боится, что я вот-вот пропаду, я в этот момент растворилась в затопивших меня чувствах. Утонула в неожиданно захлестнувшем, подобно волне в шторм, осознании. Я влюбилась.

Я, блин, влюбилась!

Окончательно и бесповоротно.

И тем сильнее был удар по сердцу, когда за спиной я услышала тактичное покашливание, а в ушах всплыл недавний шепот мужчины:

– ... твоя очередь… подыграть...

И на меня снизошло озарение: это была игра. Игра на публику. Поддержание легенды. И ничего больше.

Дура, Лера!

Я отстранилась так быстро и резко, что Мирон, не ожидавший такого поворота событий, расцепил свои объятия. Выпустил меня, растерянно уставившись глаза в глаза. Мои щеки пылали, а в груди зачастило сердце. Дыхание было рваным. В душе что-то защемило. Болезненно так, что аж слезы к глазам подступили.

Нафантазировала себе невесть чего, дурочка. Теперь главное, не разреветься на глазах у мужчин. Главное, не дать слабину, потому что глаза щиплет все сильней и сильней, а всхлип все настойчивей рвется наружу.

Приходится дать себе пару мысленных пинков и пощечин.

Отставить слезы, Совина!

Мирон

Клянусь, в этот момент ужасно захотелось прибить Павла за его появление! Не представляю, как сдержался.

Желание, которое вскипятило кровь, моментально трансформировалось в неконтролируемую злость на того, кто нам так беспардонно помешал. Да, я видел, что Броневицкий вырулил из-за угла дома, направляясь в сторону беседки. Да, я планировал просто приобнять Совину и сделать вид, что мы мило шушукаемся, как два до одури влюленных голубка. Но черт!

Меня повело, стоило только оказаться в запредельной близости от желанных женских губ. Сжать в своих руках ее фигурку. Вдохнуть полные легкие уже такого родного, узнаваемого из тысячи и сотен тысяч аромата ее духов, геля, шампуня, да черт его знает, чего! Но это был фирменный запах моей Совиной. Оказаться близко так, как мечтал с самого маскарада. Я напрочь перестал себя контролировать. Сорвался. Отпустил поводья.

Поцеловал.

А теперь… что теперь?

Даже не знаю, что сказать. Лера отскочила от меня так быстро, что мне пришлось приложить все усилия, чтобы встать на горло вопящему собственнику и не гаркнуть на Броневицкого, с которым мы только-только достигли шаткого перемирия.

Проклятье!

Что она теперь подумала? Шутка? Игра? Что я воспользовался моментом? Поцеловал исключительно для отвода глаз? Судя по взгляду, да.

Но нет же, блин! Знала бы она, как в мозгах искрит. Как все кости буквально ломит, а внутренности выворачивает наизнанку. Как адски подгорает изнутри жажда по ее телу. Только по ее ласкам и стонам. Других мне уже, как оказалось, давно не надо было. Хочу – это уже мягко сказано. Вожделею и схожу с ума от мыслей, от фантазий, от… от всего, что связано с Совиной.

Я отворачиваюсь от своей Леры, не в силах смотреть на ее растрепанные моими руками длинные темные локоны и припухшие от поцелуя губы. Чтобы не видеть этого разочарования в ее все еще горящих желанием темных-изумрудных глазах и не наблюдать ее пунцовых от милого смущения щек.

Млять!

Ну, почему так не вовремя?! Ну, почему этот солидный мужик в годах не почувствовал, что совершенно тут лишний и не развернулся обратно в сторону дома? И где Костя? Твою мать!

– Молодые люди, – хохотнул Павел как ни в чем не бывало.

Ну, хоть кто-то забавлялся ситуацией. Мне вот ни хера было не до смеха. Так же, как и поникшей Лере.

– Павел Олегович, что то случилось?

– Ничего серьезного, просто без вас мы не можем начать.

Зато мы “без вас” прекрасно справлялись.

– Ах, да, прошу прощения, что помешал, – наконец-то проснулось чувство такта в Броневицком.

– Лер? – смотрю на девушку, которая натянув на губы вымученную улыбку, кивает и говорит севшим голоском с нарочито наигранной радостью:

– Думаю, мы с Мироном уже все, что хотели, обсудили, – смотрит исключительно на Павла.

– Вот и прекрасно,