Ретт Батлер. Вычеркнутые годы - Татьяна Осипцова

Даже когда он шептал: «Я хочу тебя, Скарлетт» – это звучало не просьбой, а утверждением, почти приказом. Два часа они предавались страсти на втором этаже чужого дома, а перед тем, как распрощаться, договорились, что встретятся опять, через три дня.

Сияющий вид Скарлетт не укрылся от Кэт. Заметив, с каким веселым аппетитом мать набросилась на обед, она пойнтере совалась:

– Мама, твой доктор не сделал тебе больно? Когда мне рвали зуб, я едва не заплакала.

– Молочные зубы держатся не крепко. Говорят, коренные рвать очень больно. Правда, это не потребовалось. С моими зубами все оказалось в порядке, доктор всего лишь осмотрел их.

Мадемуазель Леру сочла нужным напомнить:

– Но утром вы говорили, мадам, что у вас разболелся зуб.

– Мне так показалось, – не растерялась Скарлетт. – Но как только я очутилась у дантиста, все прошло. И он сказал, что лечить мне нечего.

– Если еще раз поедешь к дантисту, можно я поеду с тобой? – попросила Кэт.

Под любопытным взглядом зеленых глаз Скарлетт смутилась. Ей пришло в голову, что уезжать куда-то без предупреждения на несколько часов будет непросто. Кэт привыкла сопровождать ее – и к портнихе, и к знакомым. Отказывать дочери в таком невинном желании было не в привычках Скарлетт. А теперь придется выдумывать поводы, чтобы уходить из дома без Кэт.

В следующие два раза, собираясь на свидание, Скарлетт говорила Кэт, что едет на фосфатную фабрику, объясняла, что там пыльно и грязно, девочке там делать нечего. Потом придумала заседание скучного благотворительного комитета.

Лгать дочери было неприятно, и еще Скарлетт почудилось, что мадемуазель Леру о чем-то догадывается. Однако отказываться от свиданий с Эдвардом она не желала, ее тянуло к нему, хотя она не считала это влечением сердца. Скарлетт признавала достоинства Дугласа – быстрый ум и деловитость, но более ей импонировали его броская внешность и сильное тело. Он умел доставить удовольствие, и она пылко отвечала на его ласки.

«Эдвард нравится мне, он дарит мне радость, и все-таки я не люблю его, – рассуждала Скарлетт сама с собой. – Любовь – чувство всепоглощающее, жертвенное. Когда-то я готова была на все ради Эшли. Ради Ретта я и сейчас, не задумываясь, отдала бы жизнь. А мое чувство к Эдварду – лишь влечение плоти. Встречаться с мужчиной, только чтобы удовлетворить похоть! Скажи мне такое лет двадцать назад – я бы плюнула этому человеку в лицо. Но, видно, тело имеет над нами большую власть, чем мы думаем. До того как познала чувственное удовольствие, мужские домогательства я считала пыткой. Меня более привлекали воображаемые чувства, идеальная любовь. В Ретте я нашла и сильную личность, которой можно восторгаться, и любовника, научившего меня ценить постельные радости. А разыгравшийся аппетит требует удовлетворения. Быть может, удовлетворенный, мой аппетит поутихнет? Ведь никогда я не испытывала подобного. А может, дело тут в тайне, окружающей наши свидания? Спеша на Нассау-стрит, я уже горю от нетерпения».

Когда они встречались на людях, по делу, Дуглас держался невозмутимо, будто не было тайных свиданий. Скарлетт тоже вела себя с ним лишь как с поверенным в финансовых делах. Взяв этот тон, они ни разу не изменили ему. Можно было подумать, что страсть их рождалась в съемной комнате на Нассау и там же оставалась, когда они покидали ее.

Не только Кэт и гувернантка заметили, что на лице Скарлетт больше не видно следов безутешной скорби.

– Мне кажется, дорогая, вы ожили после того, как навестили родных в Джорджии, – высказалась как-то миссис Брютон, часто заглядывавшая к Скарлетт. – Вы уже не сидите дома взаперти, взялись за дела. Этот ваш Дуглас – интересный мужчина…

Скарлетт надеялась, что Салли упомянула про Эдварда без задней мысли, и поспешила объяснить его частые визиты:

– Он очень компетентный человек, Ретт доверял ему. Я тоже доверяю, но предпочитаю делать это не с закрытыми глаза. Кое-чему научившись у него, я могу теперь осуществлять контроль над своим состоянием.

– Производство удобрений, банки, акции… Вам не скучно?

Скарлетт с улыбкой покачала головой.

– Можете не верить, Салли, но это даже интересней утренних сплетен на рынке.

Миссис Брютон расхохоталась:

– Я всегда утверждала, что вы самая оригинальная женщина в Чарльстоне.

– О, нет! Пальма первенства принадлежит вам. Мне бы никогда не пришло в голову украсить колокольчиками колеса своего экипажа.

– А мне бы никогда не пришло в голову читать биржевые сводки!

Скарлетт сумела перевести разговор об управляющем в шутку, но понимала, что следует быть постоянно начеку. Один неверный шаг, один пылкий взгляд на людях – и их с Эдвардом связь станет предметом для сплетен в гостиных Чарльстона. Не исключено, что сейчас ее не будут судить слишком строго, все-таки она вдова. Зато Эдвард женат! Пару раз он намекнул, что ради нее готов на развод. Возможно, эти слова были подсказаны пылкой страстью, а если не так? Ему, пожалуй единственному, известны истинные размеры ее состояния, и может ли он не думать об этом? Он кажется порядочным человеком, честно ведет дела Батлеров, но, распоряжаясь чужими миллионами, разве можно не завидовать, не мечтать о таком же богатстве для себя?

– Что вы думаете по поводу Сезона, Скарлетт? Вы ведь не носите траур, – отвлекла ее от мыслей о Дугласе Салли.

– Сезон? Нет, я не останусь в городе. В это время года в Лэндинге чудесно. Там мы проведем Рождество и пробудем месяца два-три. Заодно я разберусь с делами на плантации, проверю тамошнего управляющего. Розмари говорила, что он человек добросовестный, и все-таки присутствие хозяев в имении всегда подстегивает.

– Не знаю, не знаю, – пробормотала Салли. – Мне кажется, вам пора вернуться к светской жизни. Сезон в этом смысле лучше всего. Музыка, танцы, обширное общество, много мужчин. Вы не думаете о новом замужестве?

– Зачем? – пожала плечами Скарлетт.

– Чтобы ощущать мужскую поддержку. Женщины чувствуют себя уверенней, когда они замужем.

– Я обходилась без поддержки мужчины многие годы, Салли, вам это известно. И, если говорить откровенно, мне нравится чувствовать себя самостоятельной.

– Вы о делах, а я о… Лично меня после сорока пяти эта сторона брака перестала интересовать, но вы, Скарлетт, еще молоды. Не стоит хоронить себя во вдовстве – поверьте. Конечно, Ретт был исключительный человек…

– Вы полагаете, Салли, я могу встретить второго такого?

– Пусть не такого, но мужчину! Не лишайте себя супружеских радостей, иначе потом пожалеете. Жизнь намного быстротечнее, чем нам кажется.

Скарлетт грустно кивнула. Выходит, подобные мысли посещают не только ее.

– И все-таки замуж я не собираюсь.

– Отчего?

– На этот вопрос существует несколько ответов, хотя хватило бы и одного, главного. Замуж стоит выходить только по любви. Лишь такой брак способен принести истинное счастье. Я трижды выходила замуж и знаю, что говорю. Вторая причина – то, что вступая в брак, каждый мужчина надеется скрепить его общими детьми.