Истоки неприятностей - Екатерина Шашкова

Тогда вопрос: еѐ-то где носит?

Поехали. Покажешь, где его высадил. — Ракун отлепился от капота, нащупал дверь и, не дожидаясь разрешения, забрался в машину. — Оплачу и за ту поездку и за эту, двойную сумму. Тройную — если расскажешь, что мой родственничек делал после того, как вы расстались.

Так я ж уехал…

Сразу как высадил, так и уехал? И даже не покурил на дорожку?

Ладно, не сразу уехал. Подождал немного. Любопытно стало, — покаянно вздохнул водитель, заводя двигатель. — Хотя ничего там больше интересного не случилось. Перечитал он ещѐ раз свою бумажку — и дальше пошѐл, в переулки. Чуть не бегом побежал. Там, видать, адрес был, или что-то типа.

Что-то типа… — эхом повторил магос, прислушиваясь к тарахтению мотора и внутреннему голосу. Точнее, к двум голосам.

Здравый смысл (всѐ тот же, который предлагал остаться дома) уверял, что вслепую

— неведомых переулках плутать бесполезно, если нет желания добавить к рассечѐнной щеке и отбитой ноге пару сломанных рѐбер.

Бурлящая в крови сила требовала немедленно выпустить еѐ на волю, переместиться сразу на нужное место и выжечь там всѐ к чертям собачьим.

Но Ракун терпеть не могу действовать по чьей-то указке, пусть даже советы даѐт его внутренняя сущность. Верить стоило только самому себе. И в самого себя. Верить — и идти до конца. А там разберѐмся!

Переход между мирами Долан скорее угадал, чем почувствовал. Ничего не изменилось, просто один коридор сменился другим, чуть менее гулким.

Леда уверенно шагала вперѐд, уводя спутника всѐ дальше. Из-за разницы в росте идти с ней под руку было не слишком удобно, но по-другому просто не получилось бы.

Двигаться вслепую оказалось сложновато, и вовсе не из-за возможности споткнуться, пронести ногу мимо ступеньки или врезаться в стену. Приходилось постоянно следить, чтоб глаза не открылись сами по себе, хотя бы на секунду, и даже не для того, чтоб сориентироваться в обстановке, а просто чтоб проморгаться или смахнуть с ресниц случайную пылинку.

А ведь Долан дал слово, что не будет подглядывать!

к Госпожа полковник, — промаявшись ещѐ немного, окликнул он, — давайте вы мне глаза хоть чем-нибудь завяжете. Я могу рубашку снять, или куртку.

к Не замѐрзнете без куртки-то?

— подземелье действительно было довольно прохладно, но не настолько, чтоб взрослый здоровый мужчина всерьѐз опасался замѐрзнуть. А вот Леда порой заметно ѐжилась и плотнее запахивала тонкую кофту.

— Простите, но иначе я надену куртку на вас.

— Нет уж, спасибо, — фыркнула начальница. — Не так уж долго идти осталось, обойдусь и без утепления. А вот глаза… Ну раздевайтесь, что ж поделать.

Плотная куртка много для чего подходила идеально, но вот завязывание глаз в этот перечень явно не входило. В итоге Леда просто накинула еѐ Долану на голову и обвязала рукавами. Теперь бывший милит не только ничего не видел, но и слышал с трудом, да и дышать стало очень неудобно. Зато вероятность нарушить слово свелась к минимуму.

— вовремя — спустя всего несколько минут, поднявшись по очередной лестнице, он стукнулся головой о притолку. От такого любой бы моргнул и выругался, но Долан успешно ограничился тем, что просто моргнул.

о Осторожно, здесь не очень высокие проѐмы, — запоздало предупредила Леда. — А теперь идите как можно тише и молчите, чтобы ни произошло. Вы везучий, кстати?

Долан пожал плечами. С одной стороны — не очень. Везучих не ловят на нарушении должностных инструкций, не увольняют с работы со скандалом, не подставляют и не пытаются убить.

С другой — он всѐ ещѐ жив. Так какие могут быть претензии к небесной канцелярии?

с Ладно, проверим, — резюмировала начальница и, судя по характерному скрипу, нажала на дверную ручку. И горестно заключила: — Нет, Виктор. Везением я бы это не назвала.

За дверью кто-то стоял.

Долан знал это совершенно точно, хотя не мог увидеть, расслышать чужое дыхание или почувствовать запах. Но он чувствовал незнакомца всем телом.

Ощущение было сродни тому, какое давали магические камни — прохлада и лѐгкие электрические разряды. С той лишь разницей, что вокруг невидимого человека сам воздух был напитан энергией, и эта энергия пульсировала в такт его сердечному ритму.

А ведь Леда не открывала дверь, только на ручку нажала.

— Я вас слышу, — спокойно произнѐс с той стороны низкий мужской голос.

И вот только тогда скрипнули дверные петли.

И Ну кто бы мог подумать! — Теперь в голосе незнакомца сквозила ирония. — Госпожа Каведи! Какими судьбами?

— Я тоже рада вас видеть… — Фраза закончилась неловкой паузой. Леда намеренно оборвала окончание, не обратившись к мужчине ни по имени, ни по званию.

— Тогда почему так редко заглядываете?

— Боюсь надоесть вам чрезмерным вниманием. — В словах главы разведки внезапно прорезалось кокетство. Представить, что она строит глазки кому-то молодому было нелегко, осталось сделать вывод, что собеседник тоже далеко не юноша.

Но ответил он в том же духе:

и Бросьте! Вы прекрасно знаете, что даже толика вашего внимания для меня — величайший подарок судьбы.

и Если такая ерунда считается подарком, то жизнь вас не балует.

На Долана эти воркующие голубки обращали внимания не больше, чем на стул или вешалку. На мгновение он даже засомневался в реальности происходящего, но тут Леда резко дѐрнула его за руку, приглашая идти дальше.

— Уже покидаете нас? Так быстро? — хмыкнул незнакомец.

— Время не ждѐт.

— Ох уж это неумолимое время. Но я, в отличие от него, ждать умею. Рано или поздно вы пойдѐте обратно, госпожа Каведи. И тогда, надеюсь, уделите мне пару минут для приватного разговора.

Леда не стала отвечать, она даже не дослушала, двинулась вперѐд раньше, чем мужчина закончил фразу. Нарочито громко хлопнула дверью, стремительно пронеслась по коридору (по крайней мере, Долану показалось, что длинное помещение, пол которого укрыт ковровой дорожкой — именно коридор), резко свернула, потом ещѐ раз… И только тогда остановилась, немного отдышалась и затейливо выругалась. Шѐпотом — но от этого не менее грозно.

и Простите, — пробормотал Долан, как будто причиной для странной встречи действительно послужило его невезение. — Надеюсь, это не будет иметь для вас негативных последствий.

и Лучше бы вы, Виктор, надеялись, что для вас без последствий обойдѐтся. Мне-то уже вряд ли что-то будет, спустя столько лет. Ладно, забудьте.