Золотые дни - Джуд Деверо

Эдилин знала, что на многие вопросы, касающиеся ее жизни, ответом будет «да». Но в конечном итоге она оказалась в выигрыше. Верно то, что мужчины обходились с ней дурно, но все закончилось тем, что она живет в комфорте, в собственном доме и имеет солидный счет в банке. Теперь, когда она приходила в банк, президент выходил ей навстречу и вел себя с подчеркнутой учтивостью.

Но что ждет Табиту? Что у нее осталось после того, как она лишилась драгоценностей? Что произошло с Маргарет и прочими женщинами с корабля? И вообще, что происходило с большинством женщин, которых высылали в Америку как преступниц? Те мужчины, что принимали их на работу, на семь лет беря на поруки, тоже клеймили их каленым железом?

— О нет! — воскликнула Харриет.

Она вернулась в комнату, села и взяла в руки газету, но на Эдилин даже не взглянула.

— Что там? — спросила Эдилин. — Опять подскочили цены на цыплят?

— Хуже, — сказала Харриет. — Мистер Сильвестр умер.

— До того как я успела выйти за него замуж? — хмыкнула Эдилин. — Какая незадача!

— Чем терпеть от тебя такие унижения, он предпочел сразу сойти в могилу, — огрызнулась Харриет. — Мистер Сильвестр — человек, который выращивает почти все, что ты ешь.

— О! — без особого интереса сказала Эдилин.

Она понятия не имела, чем занять себя в течение дня. Если она нарисует еще один натюрморт, ее стошнит.

— Бедная его жена. У них семеро детей, и младшему всего десять.

— Вероятно, ему не стоило тратить столько сил на производство детей. Это его и убило, — усмехнулась Эдилин.

— Сегодня у тебя настроение еще хуже, чем обычно. Впрочем, и в другие дни тебя трудно назвать жизнерадостной. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Я расскажу. Когда ты расскажешь мне, отчего подпрыгиваешь при каждом звуке.

Харриет пристально посмотрела на стол, но, так ничего и не ответив, снова взяла в руки газету.

— Что же с ними теперь будет? Не могу представить, чтобы миссис Сильвестр смогла заниматься фермерством, когда у нее на руках столько детей. Кроме того, она вряд ли видит свое призвание в том, чтобы выращивать лучшие в мире яблоки.

Эдилин не стала скрывать того, что находит этот разговор ужасно скучным.

— Какая разница? Яблоко есть яблоко!

— Ты бы так не думала, если бы ходила со мной на рынок.

— Я могу найти себе занятие поинтереснее.

— Какое занятие? Торчать целыми днями дома и жалеть себя? Нарисовать еще одну картинку с розами? Ты считаешь, что я не умею справляться со своими тревогами, но ты в этом смысле еще хуже. Ты… О!

Харриет прервала свою тираду, потому что с улицы донесся крик, а потом громкий шум. Похоже, столкнулись два экипажа.

— Сколько можно вздрагивать от каждого звука? — закричала Эдилин, поднимаясь из-за стола. — Я пойду с тобой на рынок! Я буду смотреть на все яблоки, которые там продают! Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты перестала все время вздрагивать!

Харриет швырнула на стол салфетку и встала.

— Я перестану вздрагивать, когда ты перестанешь уходить в себя всякий раз, когда этот шотландец, этот перебежчик, сделает тебе очередную гадость! Он уже доказал, что ты ему не нужна, так почему ты продолжаешь позволять ему властвовать над тобой? Властвовать над твоими мыслями и руководить каждым твоим действием? Когда ты наконец повзрослеешь и начнешь думать о чем-то, помимо личных удовольствий? Ты не получила от жизни того, что хочешь. Но никто из нас не получает всего, что хочет! Только у нас нет твоих денег и твоего широкого образования, чтобы мы могли сидеть сложа руки и рисовать бабочек, когда другие люди нас обслуживают.

С этими словами она вышла из комнаты. Эдилин слышала, как гневно стучали ее каблуки, как хлопнула дверь.

Эдилин, онемев от потрясения, опустилась на стул и посмотрела в пространство, туда, где только что сидела Харриет.

Когда Эдилин обернулась, она увидела трех горничных, стоящих в дверном проеме. Все три смотрели на нее. Стоило ей повернуть голову, как они бросились наутек, но она видела их глаза. Они слышали каждое слово Харриет и, судя по выражению их лиц, были с ней согласны.

Как они относились к ней? Ненавидели? Эдилин предоставила Харриет вести все хозяйство и посему на горничных почти не обращала внимания. По правде говоря, она даже не знала, как этих горничных зовут.

Эдилин прекрасно знала, что каждое произнесенное Харриет слово — правда. С тех пор как она повстречалась с Ангусом Мактсрном, он занимал главное место и в ее мыслях, и в ее поступках. На корабле было хуже всего. Если между ними все было хорошо, она была счастлива. Если между ними пробегала черная кошка, она была несчастна. Счастье, печаль, все ее чувства и эмоции находились в прямой зависимости от человека, которому она была не нужна. Надо почаще вспоминать эти слова Харриет. Нет, она будет до самой смерти помнить эти слова. И что напишут на ее могильном камне? «Здесь покоится Эдилин Толбот, которая всю свою жизнь была несчастной из-за того; что ее не желал Ангус Мактерн».

Надо признать, что о настоящей любви лучше читать в романах, чем испытывать на себе. В реальной жизни любовь приносит человеку больше зла, чем добра.

Оставалось решить, что же по этому поводу делать. Как можно изменить себя? В Англии никто бы не усомнился в ее состоятельности. Она была богатой молодой женщиной, на которую приятно посмотреть. Удачно выйти замуж — вот предел мечтаний, а большего от нее там никто и не ждал. Но завещание ее отца изменило стартовые условия. Он вручил ей право распоряжаться собственными деньгами и собственной жизнью.

Но дело в том, что в этой новой стране люди, как оказалось, рассчитывали только на себя, будь то мужчина или женщина. В церкви Эдилин познакомилась с американками из очень богатых семей, которые работали не меньше, чем слуги. Они сами варили варенье, копали картошку, а после этого рожали детей весом в девять фунтов. Именно это могло бы случиться с ней в Шотландии, и именно этого она так боялась.

Лишь от одной мысли об этом Эдилин хотелось сесть на корабль и пуститься в обратное плавание — в Англию. Она могла бы купить себе симпатичный дом и… Она не знала, что должно было произойти после этого. Она бы сидела в этом доме и ждала ухажеров?

Услышав в коридоре голос Харриет, Эдилин встала и пошла к ней. Та сердито завязывала ленточки на шляпе.

— Ты не будешь возражать, если я пойду с тобой? — подобострастно спросила Эдилин.

— Делай то, что считаешь нужным, — сказала Харриет и, взяв большую корзину для покупок, открыла входную дверь.

Эдилин схватила шляпку, но она могла бы и не торопиться, потому что Харриет, озираясь, задержалась на пороге, словно ждала, что кто-то выпрыгнет из кустов. Эдилин не стала спрашивать, что или кого высматривает Харриет, та бы ей все равно не ответила.