Защита - Стив Кавана

Такой, который русским и в голову не придет.

Федералы подбросили меня обратно к зданию суда. В дороге никаких разговоров не заводили. Я был за это только благодарен, поскольку смог хоть немного подумать.

Твердил себе, что единственное, чем сейчас можно прищучить русских, – это содержимое того чемодана. Чемодана на пассажирском сиденье одного из фургонов, в которых наверняка скрывался груз взрывчатки, похищенный с «Саши».

На обратном пути Кеннеди постоянно поглядывал на меня в зеркало заднего вида. Судя по всему, Кеннеди и другой агент, Колсон, даже не подозревали, что Левин и нашим и вашим. Убедить в этом Кеннеди будет ой как непросто. Одному только никак не находилось разумного объяснения: если Левин заодно с бандитами, то почему ему так и не удалось вызнать, где федералы запрятали Бенни?

– Выходит, ребята, сегодня вы притащите в суд своего «свидетеля Икс»? – спросил я как бы между прочим.

При этом вопросе Колсон с Левиным оба явно навострили уши, словно сами заинтересовались, что же ответит Кеннеди.

– Только между нами, парни, годится? – обратился тот ко всем сразу.

– Годится, – чуть ли не хором отозвались Колсон и Левин.

– Вообще-то, его уже туда везут. Этим особое подразделение занимается, не из нашего города, – ребята из программы защиты свидетелей. Даже я не знаю, где его держат. Но это и к лучшему. До дверей суда вся ответственность только на них. Дальше все вопросы безопасности на мне.

Все прекрасно объяснилось. Левин – стопудово человек Волчека, и абсолютно никто в машине не знает, где держат Бенни. Умно, подумал я. Кеннеди еще больше вырос в моих глазах.

– Мистер Флинн, сегодня я за вами буду плотно присматривать, – сказал Кеннеди. – Если у вас дома мы что-нибудь найдем, я хочу сам произвести арест.

Помотав головой, я выдавил деланый смешок – типа, держи карман шире, – однако Кеннеди этим явно не убедил.

– Но это крайняя мера. Если вы знаете, что в суд хотят подложить бомбу, то лучше сразу сказать про это, – внушительно произнес он.

– А откуда вам знать – может, она уже там?

– Мы всё обыскали, от подвала до крыши. Чисто, – сказал Кеннеди.

Прежде чем я успел спросить себя, как это ФБР ухитрилось не заметить те фургоны, как ответ пришел ко мне сам. Если на подземной парковке стоит какое-то транспортное средство и оно включено в утвержденный охраной список, имеющийся у сторожей, то у ФБР нет никаких законных оснований его обыскивать. Опять четвертая поправка. Артурас продумал все до последней мелочи, и я мог поставить на кон последнюю рубашку, что номера фургонов давно уже в этом списке. Подземную парковку в этом здании оборудовали еще в семидесятых, когда порушили расположенные здесь камеры временного содержания, а заодно и палату для исполнения смертных приговоров. Огромное освободившееся пространство могло вместить где-то сотни две автомобилей. На то, чтобы вычислить владельцев всех машин на парковке, у ФБР ушла бы как минимум неделя – а на это однозначно пришлось бы пойти, поскольку при запросе ордера требуется известить того, на кого зарегистрировано транспортное средство. Чтобы на законных основаниях тщательно обыскать каждую, потребовалось бы слишком много времени. Так что их оперативники наверняка просто по-быстрому осмотрели машины снаружи, со стороны, и на этом успокоились. Бить в них стекла слишком рискованно – а вдруг подвернется тачка адвоката или судьи?

Фэбээровская машина подкатила ко входу в суд, и Кеннеди меня выпустил.

– Не забывайте про наш разговор, – напомнил он.

Я никак не отреагировал и споро двинулся к поднимающимся наверх широким ступенькам. Работяги, которые реставрировали наружную оболочку здания, уже торчали на своей подъемной платформе у меня над головой. Платформа висела на укрепленных где-то на крыше толстых стальных тросах и сейчас располагалась всего в паре этажей от крыши. Работяги обдирали вековую грязищу с кладки водой под высоким давлением, отчего на плечи стоявших в очереди перед входом сыпался коричневатый снежок. Толстый охранник с усиками стоял сразу за спиной у Хэнка, наверняка высматривая меня. Как я пройду досмотр, русских явно не волновало – бомба-то давно наверху. Однако у меня по-прежнему были мобильник, аэрозольный баллончик, фонарик и настоящий пульт от бомбы, и мне очень не хотелось, чтобы толстяк все это увидел. На сей раз я не стал ждать, пока продвинусь ко входу поближе, прежде чем пролезть без очереди, – сразу обогнул длиннющий хвост и решительно двинулся прямо к толстому охраннику. И на сей раз особо не нервничал. Уже придумал, как войду, практически не привлекая постороннего внимания.

Рамка металлоискателя сразу бибикнула, едва я проскочил сквозь нее; не обращая внимания на призывные жесты Хэнка, я шагнул прямо к человеку Артураса, шепнул:

– Отвадь этого мудака Хэнка. У меня на себе бабки, не хочу, чтобы обнаружили. Деньги твои – Артурас сказал, чтобы я передал тебе премию.

– Все нормально, Хэнк. Этот парень со мной, – тут же бросил коллеге толстяк. Звали его, судя по бейджу, Элвин Мартин.

Прежде чем Хэнк успел выразить протест по поводу того, что ему уже во второй раз не дают меня обыскать, я мотнул головой Элвину:

– Отойдем-ка куда-нибудь, где потише. Тут в вестибюле полно видеокамер. Знаю одно местечко на техническом этаже.

Мне сразу припомнилась лавочка Эдгара – потайная комнатка, в которой Эдгар, бывший начальник службы безопасности здания, втихаря гнал самогон на продажу, распространяя его среди догадливой клиентуры вроде меня, моих дружков-адвокатов и даже кое-кого из судей. Помнится, Гарри особо восхищался одной эдгаровской настоечкой с довольно неприличным названием.

Элвин прошел вслед за мной к двойным дверям на западной стороне вестибюля, за которыми скрывалась уходящая вниз лестница.

Мы спустились на подземную стоянку и свернули влево по длинному неосвещенному коридору. Здесь, за одной из утопленных в ниши дверей, и размещалась в свое время подпольная винокурня Эдгара. К счастью, дверь оказалась не заперта. Похоже, что самогонную аппаратуру отсюда уже понемногу повывезли. Некогда тут была бойлерная, но теперь здесь хранились лишь горы пыльных складных стульчиков и несколько столов. Эдгара в конце концов застукали, но без особых последствий. Помню, как на дисциплинарном слушании Гарри замолвил за него словечко. Поскольку вступился не кто-нибудь, а сам судья, Эдгара не уволили. Понизили в должности, объявили выговор, но и под зад коленкой не дали. В качестве благодарности Гарри получил остатки его припасов.

Я придержал для Элвина дверь.

– Я должен заплатить тебе прямо сейчас, но хочу убедиться, что ты все правильно понял – насчет того, что от тебя требуется, – сказал я.

Вид у Элвина был малость удивленный и растерянный. Однако при напоминании о деньгах бодро зашел в темное помещение. Я врубил свет, и, едва он двинулся ко мне, как моя правая рука незаметно метнулась к его пистолету. Отстегнул ремешок кобуры и дернул «беретту» я абсолютно чисто, практически одним движением – но, видно, он все-таки услышал щелчок кнопки и шорох соприкасающегося с кожей кобуры металла, поскольку сделал попытку цапнуть меня за руку. Мой прямой левой тут же молотом бухнул ему в затылок. Элвин упал на колени, отпустил руку.